Бьюла Астор - Тропинка к солнцу
— Господи!
Тэннер посмотрел на Милейн. Щеки у нее пламенели, волосы спутались.
— Тебе нравится?
— Очень! — Она улыбнулась ему почти призывно. — Музыка… Уже давно не танцевала.
— У тебя хорошо получается.
— Да? А я сама не знаю, что делаю. Неважно.
Она закрыла глаза, словно выкидывая Тэннера из мыслей.
Как ему хотелось протянуть к ней руку остановить ее… Он желал ее. Желал, забыв о здравом смысле.
Тэннер огляделся. Берт прижимал к себе жену и весело смеялся. Ред танцевал с повторявшей все его движения крупной блондинкой. Пары. Молодые. Пожилые. Соединившиеся в объятия. И танцующие порознь. А он видел одну только Милейн. И желал ее. Только она была нужна ему.
Когда он уже совсем потерял голову, музыка стихла. Наступила тишина. Потом послышался смех. Восторженные голоса заполнили зал.
Милейн схватила его за руку и лбом прижалась к его плечу.
— Господи! Я уже стара для этого!
Стара? Чего-чего, а приближения старости Тэннер не почувствовал.
— Тэннер!
Он посмотрел на ее блестевшее лицо, на улыбающийся рот, на полуоткрытые губы, ждущие его поцелуя.
Или не ждущие?
— Что? — в конце концов проговорил он.
— Мне… Тут очень жарко…
Жарко? Действительно жарко.
— Хочешь выйти на улицу?
Она согласно кивнула. Оркестр устроил перерыв, и они с Милейн отправились подышать воздухом. Кстати, они были не одни перед входом в ресторан. Разговор крутился вокруг последнего прогноза погоды. Тэннер отвечал то одному, то другому, обнимая Милейн за талию. В конце концов он задышал ровнее, и ему уже было не так жарко, как во время танца. То же самое происходило и с ней. Милейн мало разговаривала. Она тоже обнимала его и смеялась, когда смеялся он, внимательно прислушиваясь к его словам.
Когда Карол объявила, что ужин на столах, Тэннер проводил свою спутницу обратно в ресторан и проследил, чтобы она все попробовала, включая странные на вид, незнакомые кушанья, которые сам он есть не стал. После того как все поели, вновь зазвучала музыка, и Тэннер повел Милейн в танцевальный зал, боясь, как бы кто-нибудь не захотел пригласить ее.
Она была нужна ему. И он хотел тоже быть нужным ей.
Расходиться начали незадолго до двенадцати. Хотя Тэннер знал, что должен подойти к устроителям и поблагодарить за замечательный вечер, он убедил себя, что ничего страшного не случится, если он сделает это завтра утром.
Сегодня он хотел проводить Милейн до дома по ночным улицам.
— Я чувствую запах.
Милейн не отнимала у него руку, шагая рядом.
— Что?
— Зима уже идет. В воздухе появилось что-то новое. Запах снега.
Тэннер посмотрел на нее.
— Если снег был сегодня, это вовсе не значит, что он будет завтра.
Он был прав, но Милейн не хотелось с ним соглашаться. Днем улицы были заполнены туристами, приехавшими насладиться последними летними денечками. Теперь здесь было пусто. Обычные для этих мест деревянные дома соседствовали с современными виллами и в свете уличных фонарей производили таинственное впечатление. Впрочем, вполне вероятно, у нее самой было такое настроение, что все казалось ей таинственным.
Зачем она согласилась пройтись с ним? Ноги у нее болели от танцев. Ей бы улечься в постель, чтобы хорошенько выспаться и начать новый день в добром здравии. Оставаться наедине с Тэннером было по меньшей мере неумно. И все же…
— Почему ты приехал сюда? — спросила она после долгого молчания, которое было скорее напряженным, чем неловким. Ты говорил, что тебе нравилось работать в Скво-Вэлли.
— Те места мне нравятся и сейчас. Но мне показалось, что здесь у меня есть перспектива. Мне захотелось большего.
Он хотел отгородиться от прошлого? Милейн тряхнула головой, отгоняя от себя эту мысль. Хотя она так и не смогла забыть о Тэннере, но все же не считала, что их встреча всерьез повлияла на ее жизнь. Несмотря даже на то, что после ночи, проведенной в его объятиях, она поняла, что хочет жить, жить во что бы то ни стало.
— А ты? Разве ты приехала сюда только из-за Эмбер?
— Нет. Я с юности храню об этих местах прекрасные воспоминания. Ну конечно, я понимала, что здесь многое переменилось, но ведь и я не осталась такой, как была. К тому же и мне Маммот обещал профессиональную перспективу. Я не могла от нее отказаться.
— И ты не испугалась? А как твоя семья?
Ее семья? Кроме сестер, у которых теперь своя жизнь, у нее никого нет.
— Тэннер, если не считать Эмбер, я совершенно свободна. Меня ничто не связывает.
— Прошу прощения.
— За что? — удивилась она.
Он все еще держал ее за руку, и они медленно шли по улице.
— Я помню, что говорил тебе о своих родителях, И о том, как мы близки, — тихо произнес он. — А ты молчала.
— Молчала. — Милейн не хотелось вспоминать о неприятном после замечательного вечера, поэтому она постаралась сменить тему разговора. — Тэннер, ты сказал, что был женат. Какая она?
Он не ожидал такого вопроса.
— Карла? Студентка. Мы встретились, когда оба учились в университете.
— Это я знаю. А что она за человек?
Тэннер замедлил шаг, и Милейн подумала, что он хочет удрать от нее, но он продолжал шагать рядом, глядя прямо перед собой.
— Она любит смеяться. Жизнь для нее — большое приключение. Ее привлекает все новое, неизведанное.
Так ли должен говорить мужчина о своей бывшей жене? Милейн не знала ответа на этот вопрос.
— Ты это увидел в ней? Ее авантюризм?
— Наверное. По крайней мере, поначалу. Я очень в нее влюбился. Мы были неразлучны. Мои друзья пытались мне что-то говорить, но я их не слушал.
— Не слушал, — шепотом повторила Милейн. — Ты, конечно же, не слушал.
Тэннер поглядел на нее, нахмурился и вновь сосредоточил внимание на дороге. А потом рассказал ей о девушке, которая за год сменила три факультета и все лето злилась, потому что у них не было денег на поездку в Европу. Карла подрабатывала официанткой, и ей давали кучу чаевых. Посетителям нравилась эта необычная девушка. Тэннер еще долго ощущал энергию, которой его зарядила юная жена.
Но в конце концов любовь умерла. Тэннер закончил колледж и мечтал начать новую жизнь. Он знал, чего хочет. Чему только он не научился у лесников и спасателей! А Карла оставалась в колледже, занимаясь попеременно искусством, философией, журналистикой, даже химией. И еще ей нравилось быть официанткой.
— Мы были совсем разными. Я знал, чего хочу, а она не знала. Она хотела, чтобы мы по вечерам спорили о смысле жизни с ее свободомыслящими друзьями. А я весь день работал и уставал. Мне хотелось прийти домой и побыть с ней вдвоем.
