Айрис Оллби - Одна жизнь на двоих
— Просто очаровательная квартира. Теплая, интеллигентная и… уютная.
— Вы хотите сказать, что вся эта рухлядь создает особый шарм богемы? — съехидничала Джейн. Кажется, он хватил через край, польстив ее жалкой квартирке. — Не хотите присесть?
— Спасибо. — Билл опустился в одно из старых кресел, которые она привезла из маминого дома, и утонул в его мягкой глубине, вытянув перед собой длинные ноги.
Джейн засмеялась: так комично выглядел элегантный Билл в объятиях обветшалой старины.
— У вас возникнут осложнения, когда вы попытаетесь выбраться из этой древности, — смутилась хозяйка.
— А если я не захочу вставать? Кресло чертовски удобное.
Казалось, он даже слово «чертовски» произнес со смыслом, желая привнести домашний оттенок в их беседу. Но зачем?
— Это очень старое кресло. Из нашего семейного дома, — ответила она, присаживаясь на краешек другого, точно такого же, и с тревогой думая, что же последует дальше.
— А вы давно живете одна, без родителей? — спросил Форстер, блаженно откидываясь на мягкую спинку.
Он зашел просто поболтать? Поэтому и приехал раньше срока? Сомнения не давали Джейн покоя.
— Я уехала, как только пошла на курсы медсестер. Мама все еще живет в нашем старом доме. Он, конечно, для нее слишком велик, да еще сад, но я никак не могу уговорить ее переехать.
— Она живет одна?
— Да. — Джейн покраснела. — Мой отец умер несколько лет назад. После того как я стала жить самостоятельно.
— А братья и сестры?
— Нет, к сожалению. До того как я родилась, у моей матери было несколько выкидышей. Она всегда говорила, что это просто чудо, что родилась я.
Так вот зачем пришел Билл Форстер. Расспросить ее о семье, о прошлом. Подробнее узнать о ней. Чтобы решить, подходит ли она в друзья ему и его дочери? Червь сомнения продолжал точить ее.
— Как Барби провела ночь? — поинтересовалась Джейн, опасаясь новых подвохов. — Она сейчас с Мэрил? — Ее удивляло, что Билл совсем не торопится домой.
— Спала, как младенец. Голова у нее не болит, и все, кажется, хорошо.
— Она очень быстро выздоровела. Дети куда крепче, чем кажутся.
Нелишне было напомнить ему об этом, чтобы он не обращался с ребенком, как с фарфоровой статуэткой.
— Барби очень хочет вас снова увидеть, Джейн. Она искренне привязалась к вам. И к вашему Лупоглазику, — усмехнулся Билл. — Благодаря этой трогательной игрушке она наконец-то забыла про свое драное одеяло. Вы мне очень помогли, мисс Уилсон.
Он ласково посмотрел ей в глаза, вызвав у Джейн ответное чувство нежности. Наступила долгая пауза, и, чтобы как-то прервать ее, Джейн будто невзначай заметила:
— У вас изумительно красивый особняк, Билл, радующий глаз.
— Красивый? — переспросил Форстер. — Никогда не задумывался над этим, — слукавил он.
Возможно, дом Билла Форстера и не похож на тот, о котором бы мечтала она, — в нем Джейн не чувствовала бы себя уютно, — но смотреть на него было действительно приятно. Казалось, сама величественная красота гавани бросала свой отблеск на особняк Билла. Для Форстера дом и был тихой гаванью, куда пристал его житейский корабль.
— Самый красивый на всем побережье, — повторила Джейн.
— Дом слишком дорогой, он и должен быть настоящим произведением архитектуры, каким хотела видеть его моя… — Билл замолчал, вероятно досадуя, что мог показаться сентиментальным.
— …Ваша жена? — закончила фразу Джейн.
Поговори о ней, Билл, молила она. Не держи в себе свое горе — и станет легче на душе.
Его лицо потемнело. На мгновение ей показалось, что Форстер опять замыкается в себе, отдаляется от нее, но он продолжал, с трудом подбирая слова:
— Она вила свое гнездо так, как ей мечталось. Так было хорошо… сначала.
Все, что он чувствовал, выражали его глаза: горечь, боль, бессилие, отчаяние… Горечь оттого, что его жена так недолго прожила в доме, о котором мечтала. Боль оттого, что она так скоро покинула этот мир. До сих пор Форстер не смирился с жестокостью и несправедливостью судьбы. Отчаяние и бессилие терзали Билла, потому что не смог предотвратить трагедию, предположила Джейн.
— Прекрасный дом, Билл, — опять повторила она. Наверное, ему тяжело и оттого, что он не может любоваться всем этим великолепием с той, которую любил так сильно, что спустя два года после ее кончины все еще не в силах говорить о ней. — И такой чарующий вид на гавань, — восхищалась Джейн.
— Вы правда так думаете? — недоверчиво спросил Билл, поднимаясь с кресла.
Джейн тоже хотела подняться, но так и осталась сидеть, потому что Билл положил ей на плечо свою тяжелую руку.
— Вы находите дом красивым, но…
— Но? — повторила она. Кажется, он читает ее мысли.
— Я почувствовал в ваших словах «но», то есть вы усмотрели какой-то изъян.
— Нет, честно, Билл, я…
— Вы тактичный человек, Джейн, однако глаза выдают вас. Чего вы не одобряете?
— Не одобряю? Билл, почему вы думаете, что я?..
— Скажите мне правду! — Он схватил ее за руку и поднял из кресла. Притянув Джейн к себе, он пронзительно смотрел на нее. Серо-зеленые глаза гипнотизировали. У нее перехватило дыхание.
— Но?! — властно прозвучал настойчивый, низкий голос.
Она беспомощно смотрела на него и не могла ни думать, ни говорить.
— Но?! — повторил он, и в его голосе прозвучали стальные нотки.
Джейн вздохнула. Он не оставлял ей выбора! Запинаясь, она с трудом ответила:
— По-моему, Билл… этот дом подходит больше для того, чтобы восхищаться им, но не для того, чтобы жить в нем, и тем более воспитывать ребенка. В этом доме не устроишь беспорядка. Такое впечатление, что он создан для выставки.
— А я и не хочу устраивать в нем беспорядок, — разозлился Билл. — У меня маленькая дочка, а не хулиганы-сыновья.
— Нет… конечно. Но, Билл, а если Барби захочет позвать к себе детей поиграть? Из детского сада? Или потом — из школы? Вы ведь отдадите ее в детский сад?
— Со следующего года. Может быть. — И, пожав плечами, он добавил: — В детской и на верандах хватит места для целой оравы ребятни.
— А вы не собираетесь превратить особняк в музей? — спросила Джейн язвительно.
— Нет конечно, — ответил Билл раздраженно. — Это же дом, а не гр… — Она была уверена, что он собирался сказать «гробница», но тут же поправился: — Не хрустальный дворец.
— И вы разрешите им бегать по белому ковру, хватать грязными руками голубые атласные подушки и стулья, обтянутые шелком, и вообще переворачивать ваш маленький рай вверх дном? — Джейн искоса взглянула на него.
— Я прослежу, чтобы у них были чистые руки и обувь. А хрупкие вещи всегда можно убрать, — нашелся Билл.
