Джейн Портер - Под чужим именем
Теперь солнце было прямо над их головами. Ханне стало жарко, и она сняла пиджак:
— Мне нужно было надеть шорты или юбку.
— Очень скоро вы будете в купальнике — сейчас мы пойдем на пляж и перекусим там.
— Это еда для нашего пикника? — спросила Ханна, указывая на кожаную сумку Зейла.
— Нет. Тут мои плавки, полотенца и солнцезащитный крем.
— А как же еда?
— Хотите есть?
— Пить хочу.
— Тогда идем на пляж. Там уже все готово.
Они направились к лестнице, высеченной в утесе. Ханна медленно шла за Зейлом, боясь споткнуться на каблуках. Ее элегантные босоножки совершенно не подходили для крутого спуска, а края брюк запачкались. Но далеко внизу маняще поблескивала бирюзовая гладь моря, ласкающего песчаный пляж.
Зейл ждал ее внизу лестницы. Он снял ботинки и закатал рукава, обнажив загорелые мускулистые предплечья.
— Спускаться по лестницам больше не придется.
— Это хорошо. А то сейчас мне было страшновато, — ответила Ханна, снимая босоножки.
Она думала, что они уже на месте, но Зейл завернул за угол, и они оказались на другом частном пляже. На песке было расстелено большое разноцветное одеяло. С одного его конца стояла корзина с едой, а с другого — переносной холодильник.
— Шеф-повар позаботился обо всем. Тут вино, пиво, вода, сок. Что вы предпочитаете?
— Пиво, — ответила Ханна, садясь на одеяло.
— Пиво?
— Люблю выпить холодного пивка жарким летним днем. А вы?
— Я тоже, но мало кто из женщин любит пиво. — Он достал две охлажденные бутылки и стакан.
— Стакан мне не нужен, — сказала она, беря у Зейла из рук одну из бутылок. — Как сюда привезли все это? — Она указала жестом на корзину и холодильник.
— Мои охранники привезли их рано утром.
— Это семейный остров?
Зейл расстегнул рубашку, открывая перед Ханной свою загорелую грудь.
— Нет, я выкупил его, когда зарабатывал на жизнь футболом. Я хотел найти место вдали от толпы, папарацци и назойливых болельщиков.
Ханна едва удержалась, чтобы не облизнуться. Он выглядел великолепно — упругие грудные мышцы переходили в накачанный пресс.
— Вы привозили сюда своих подружек?
— Только одну, и ей не понравилось. Она сочла остров слишком пустынным.
— Так что же вы делаете, приезжая сюда?
— Сплю, читаю, отдыхаю.
— И что же вы читаете?
— Разное. Романы, биографическую и историческую литературу… Все, что мне удается раздобыть.
— У вас есть любимый автор?
— Да, но, я думаю, он уже лет двадцать как ничего больше не пишет. Его зовут Джеймс Клавелл, он написал «Сёгун», «Тай-Пэн», «Благородный дом»…
— «Король крыс», — добавила Ханна с улыбкой. — Мне очень нравились его книги, из-за них я много лет хотела выучить японский язык.
— И выучили?
— Нет, потому что не нашла курсов японского у нас в Ба… — Ханна осеклась, потому что чуть было не произнесла «Бандера» — так назывался ее родной город в Техасе. — Вместо этого я выучила испанский и итальянский.
— Вы свободно говорите на обоих?
— Да. Вы тоже — я читала, вы знаете больше языков, чем любой другой современный представитель королевских семей. Вам легко даются языки?
— Я работал над их изучением — так же как и над техникой игры в футбол. Без труда ничего добиться нельзя.
— Не каждый готов усердно трудиться.
— Я никогда не боялся тяжелой работы.
С каждой минутой он все больше нравился Ханне. Он бы как раз в ее вкусе — красивый, мускулистый и в то же время умный. Она со страхом подумала, что он даже слишком привлекает ее…
— Не хотите ли искупаться? — спросила она.
— Хорошая мысль. — Он указал на грот в ближайшем утесе. — Там, в скале, есть пещера, где вы можете переодеться. Но если вы не любите пещеры, можете переодеться прямо здесь — я отвернусь.
— Пещера — это здорово, — ответила Ханна.
В гроте она переоделась в ярко-оранжевое бикини Эммелины. Крошечные кусочки ткани почти ничего не закрывали, и Ханна втянула живот, чтобы казаться стройнее. Ей пришлось собрать всю свою смелость, чтобы вернуться к Зейлу в одном купальнике.
Он стоял у воды. Пока ее не было, он успел переодеться в красные с черным серферские шорты. Он и сам был похож на серфингиста — стройный, загорелый, мускулистый.
— Мне нравятся ваши шорты. Вы занимаетесь серфингом?
— Да. — Он помолчал. — Вернее, занимался в юности — мой брат Стефан был очень хорош в этом деле. Но я уже несколько лет не ездил в те места, где можно по-настоящему заняться серфингом.
Ханна зашла в воду — она показалась ей прохладной.
— А куда бы вы поехали?
— Туда, где хорошие волны. Пуэрто-Рико, Бразилия, Индонезия, Коста-Рика… — Он провел рукой по волосам. — Я скучаю по серфингу, и по футболу тоже. Мне тяжело постоянно находиться в помещении, сидя за рабочим столом.
— И как вы справляетесь? — спросила она, заходя в воду по плечи. Теперь ей было теплее.
— Я очень много бегаю и тренируюсь.
В его голосе послышалась горечь, и сердце Ханны сжалось. Все в нем было таким настоящим, таким земным… Здесь, на острове, он был мужчиной, а не королем, и этот мужчина казался ей невероятно привлекательным. Ее инстинкт самосохранения велел ей быть осторожнее — позволить себе чувства к нему было бы опасно. Но перед Зейлом было трудно устоять. Кто еще мог похвастаться таким сочетанием накачанных мускулов, загорелой кожи, живого ума и честолюбивых стремлений?
— Вам нужен хороший отдых, чтобы по-настоящему расслабиться и развеяться.
— Было бы неплохо.
— Так почему вы не возьмете отпуск?
— Я думал, что таким отпуском станет наш медовый месяц.
Ханна резко вдохнула. Мысль о том, что Зейл женится на Эммелине и отправится с ней в свадебное путешествие, ранила ее чувства.
— Напомните мне, какие у нас с вами планы на медовый месяц? — спросила она, ругая себя за ревность.
— Мы проведем десять дней на моей яхте в Греции, а потом поедем на несколько дней в Париж, чтобы вы могли походить по магазинам.
— Мне кажется, вам такой отдых не по душе.
— Но так решили вы.
То есть так решила Эммелина.
Ханна покачала головой, испытывая необъяснимую злость. Зейл и Эммелина плохо подходят друг другу. Более того, Эммелина даже замуж за него выходит из чувства долга, а не по собственному желанию. Как этот брак может быть счастливым? Но она не могла сказать ничего из этого — она всего лишь заменяла Эммелину. Но даже это ее злило.
Зейл не может быть с ней. Зейл никогда не будет с ней. Она должна помнить об этом и не позволять своим чувствам затмевать обещание, данное Эммелине, — даже если это обещание причиняет ей страдания.
