Секс АНДЭ! - Елена Ровинская
Мы столкнулись в дверях и застыли, глядя друг другу прямо в глаза. Держась за листовку, которую я ему уже отдала, но пока что не отпустила. На меня так ни один мужик не смотрел. И не рокотал грудным шепотом:
– Бэлла!
А у меня от страсти все на части рвалось.
На мне опять то самое платье было, которое я надевала тогда, и я себя ощущала немного порочной, когда по городу шла. И тот мужик застыл, словно пьяный Дима… И его подруга, разверещалась словно макака и волоком потащила мужчину прочь.
И я отчего-то вообразила, что платье – волшебное.
Золушка недоделанная.
II. Недопринц.
У клуба меня ждал Принц. Певец.
– Привет! – сказал он и сморщил в гримасе нос.
И я вдруг взбесилась. Вспомнила и про «фэмили», про танцульки с Алькой, про то, что, гад со мною здоровается, не будучи при этом влюблен… В общем, меня занесло, я здорово психанула и постучала пальцами по виску. Он отшатнулся.
Конец истории.
Точнее, не конец, а начало, ибо я понеслась к подругам на женсовет. Девки тщательно взвесили каждое мое слово и постановили, что он мудила. Определенно мудила, который явно влюблен в меня, но делает вид, будто не влюблен, чтобы посильней набить себе цену.
Конечно же, Леночка влезла, – сказать, что, если я ему так вот нравилась, мог бы и подойти, но Тичер чуть ее не прибила. Она мне сегодня опять, как мать, которой у меня никогда не было.
Похоже, с Димой она ругалась из-за нее.
8.09.99г.
I. Сдержался – значит не захотел.
Мы уезжаем!
Позвонил Чжон и велел собираться! Почему мне всю жизнь не везет?! Господин Внезапность! Мерзкий толстый мудак! Никто ничего не знает, мы собираемся на пиали. Тут бац, звонок! Собирайте сумки!
В какой-то Сараксан, куда девять часов тащиться.
Яду мне, яду!!!
Дело в том, что у нас почти не было столов.
Кстати, я знаю, почему у нас не было. Барабанщик и второй гитарист из банды, которые с нами не разговаривали (наравне с певицей и клавишницей), все время торчали за столиками, разливали пивко и отлично говорили по-корейски! Все саннимы к ним и шли. К тому же, они постоянно бегали в гостиницу, а раз они там не живут (я точно знаю), значит, секс у них дэ.
А Лена-маленькая говорит, что многие музыканты из банд и на самом деле спят с саннимками. И еще о том, что если бы мой певец меня на самом деле хотел, то сделал бы что-нибудь вместо того, чтобы рожи корчить.
Я, краснея, отвернулась к окну. Она была чертовски права: те, кто меня хотел, не замедлили о том поведать на вечеринке. Певец воздержался, значит, он не хотел. Сразу же накатила злая тоска. Как я умудряюсь на пустом месте вообразить равнодушного мужика влюбленным? Ну, как?!
Лена права: когда мужик тебя хочет, то соберется с духом и даст понять. Каким бы он скромным ни был… Боже, что я несу? Это Джун-то – скромный?..
Страдания, к слову, длились недолго – винтообразная дорога заставила переключить внимание на настоящие тяготы жизни.
Тошнило поначалу невыносимо!
Потом я отложила дневник, подышала глубоко через нос и мне полегчало.
II. Пупсик.
Мы с девками славно провели время, своим смехом, не давая боссу уснуть. Бедный Пупсик (так Женю все девки из фирмы зовут за глаза), то и дело поворачивался к нам и с надеждой спрашивал, не устали ли мы смеяться. На что получал краткий и огорчительный ответ:
– Нет еще! Чоком итога подожди.
Леночка погрузилась в рассказы про свой Чхунчхон и мужчин, которые там ее безумно любили. Менеджер Очко, например, ее любил. Очень!.. Но почему-то вышвырнул через две недели. Лена сказала, что он ревновал к двум ди-джеям, которые сейчас уже не в Чхунчхоне, а в Сеуле – записывают свой первый диск.
Наверное, целиком посвященный Леночке. Девушке, которую любили менеджеры, ди-джеи и даже, один мальчонка-официант!.. Эти ее рассказы напоминали байки моей мамаши. Не хватало только бутылки водки и потеков туши по морде. И дочери, которую можно было бы во всем обвинить.
Это сильно укрепило упавшую было самооценку: неважно, насколько девушка опытна. Дай ей парня, и она вообразит себе, будто он влюблен.
…Чем дальше мы отдалялись от Пхохана, тем грустнее всем становилось. И тем яростнее мы принимались шутить.
– Помните Ёжку? – спросила Ольга.
Причем, таким тоном, будто рассталась с ним, по меньшей мере, два года, а не два часа назад.
– Нет, – сказала я, – у нас склероз.
Женя, сидевший закинув свои короткие ножки на бардачок, повернулся ко мне. Как-то странно на меня посмотрел:
– Ты! Дриньк?
– Окей! – я протянула руку.
Он рассмеялся. Вывернувшись на сиденье, меня за щеку вдруг ущипнул.
– Проблемная!.. Тичер каждый день звонить, говорить: Лина – проблема. Почему?
– Тичер тебя хочет, – сказала я. – Это предлог…
Женя не понял, что такое «предлог» и я попыталась ему объяснить, косясь на дремавшую рядом Елену. Мы ехали мимо пляжей, волны вздымались на три метра и с грохотом падали на прибрежные скалы.
– Ноу Тичер! – ответил Женя. – Тичер, я – секс андэ!..
Жизнь выпускает колючки.
Я вам не Гела! Прыжки в высоту. Воровство – не для меня. Хорошие девочки VS. Плохие девочки! Босс предлагает руку и сердце. Иностранцы без очереди.
Сокчхо.
9.09.99 г.
I. На новом месте, приснись жених невесте
В шесть утра подъехали к месту работы.
Отель «Сорак Парк». Стоит на горе Сорак, посреди огромного парка. Красота вокруг буквально неописуемая, поэтому описывать я не буду. Коротко: все белое и зеленое. Высший уровень, первый класс. Газоны словно под линейку пострижены, подъездная дорожка – как отутюжена.
Показав нам, как живут богатые люди, Женя отвез нас в отель поплоше, поменьше.
Мне снился Дима…
Мы шли по ухоженному парку, рука в руке. Парк был холодным, Дима еще холодней молчал, но его рука сжимала мою ладонь так ласково, словно он хотел мне сказать: «Не верь глазам своим и ничего не бойся!»
II. Приличную девушку неприличным словом.
День, как и утро – серый; мир насквозь пропах осенью и холодным дождем. Я проснулась, обнаружив, что пытаюсь целоваться с подушкой и депрессия накрыла меня с головой.
И… не успел еще Женя поверить, что Тичер все нагло про меня врет, как мы с Валерией чуть не заляпали кровью наши апартаменты.
Все из-за Альки!.. Зовет меня Гелей. Ну, правильно! А почему бы и нет? Если ей так нравится больше, кого волнует, что это совсем не нравится мне? И когда Алька третий раз обратилась ко мне:
– Э-э, Геля…
Я впала в истерику:
– Что тебе надо, тупая блядь?! Она разрыдалась. Вот как же так? Ее, приличную девушку, да таким непристойным словом? Тичер
