Ивонн Линдсей - Желая невозможного
Раулю показалось, что Алексис нервничает и пытается оправдаться. Неужели он заставляет ее чувствовать неуверенность?
– Если ты считаешь, что Руби это идет на пользу, тогда никаких проблем. У тебя ко мне какое-то дело?
– Я хотела узнать, будешь ли ты ужинать с нами. Если нет, я оставлю твою порцию в микроволновке.
– Я не приду к ужину.
Алексис очень красноречиво вздохнула.
– Что? – насторожился Рауль.
– Ничего, – ответила она вяло.
– Алексис, ты вздохнула. Что-то тебя беспокоит. Что?
– Ну, если тебе интересно, меня достало твое поведение. Ты избегаешь меня и Руби тоже. Это потому, что мы провели ночь вместе? Или я опять сделала что-то не так?
– Не хочу, чтобы ты неправильно истолковала события той ночи, вот и все, – пробормотал он.
– Неправильно истолковала? Подожди, ты что, думаешь, я теперь жду от тебя свидания и ужина при свечах? – горько рассмеялась Алексис, и это заставило Рауля устыдиться своих слов. Он не хотел, чтобы Алексис с сарказмом отзывалась о вещах, которых она заслуживала. – Не волнуйся, Рауль, я знаю свое место. Я не за себя переживаю. Ты и Руби избегаешь. Когда ты уже начнешь о ней заботиться?
– Она одета, обута, накормлена, и у нее есть крыша над головой. Что еще ей нужно?
– Любовь. Твоя любовь, Рауль.
Рауль встал и нервно провел рукой по волосам:
– Я ей не нужен. У нее есть ты и Катерина. Я приношу в дом деньги, ты заботишься обо всем остальном.
– Но этого недостаточно, Рауль! – прокричала Алексис.
– Это все, что я могу ей дать.
– Ты можешь дать ей гораздо больше!
– Ты действительно так думаешь?
– Я знаю, какой ты внутри. И это не бездушный черствый тип, которого ты из себя строишь. Это не ты, Рауль Бенуа.
– Да ладно. А какой же я? – спросил он жестко.
Алексис подошла к Раулю вплотную. Он мог чувствовать тепло ее тела. Ему даже показалось, что его собственное тело начало впитывать тепло Алексис и оживать, как природа оживает под теплыми лучами весеннего солнца.
– Вот здесь настоящий ты. Я не знаю, почему ты закрылся, но мне кажется, пора выпустить настоящего себя на свободу. Довольно самобичевания. Позволь себе начать жить заново.
Рауль оттолкнул ее руку, но тепло от прикосновения осталось. Он чувствовал это не только кожей. Кажется, Алексис взяла его сердце в свои теплые ладони.
– Ты думаешь, я занимаюсь самобичеванием?
– Конечно. Ты винишь себя в том, над чем ты не властен. Рауль, ты не убивал Бри. Твоей вины в этом нет.
Он отвернулся. Он не хотел, чтобы она видела, какую боль причинили ему ее слова. Она ошибалась.
– Рауль! – позвала она, положив руку на его плечо.
Он не ответил и не повернулся.
– Нет, Алексис, это моя вина, – сказал он мрачно. – Мои желания убили Бри. Я подвел ее.
– Но это не так!
– Если бы я так сильно не хотел большую семью с кучей детишек, она была бы жива.
– Ты не можешь знать наверняка. Это была и ее мечта. Она писала мне, что готова на все что угодно, чтобы быть с тобой и родить тебе ребенка. Ее болезнь…
– Она умерла, Алексис! И это моя вина! – прокричал Рауль. Его слова эхом отразились от стен винодельни.
Она была шокирована его словами. Он действительно винил себя в смерти Бри.
– Рауль, ни ты, ни она не могли контролировать болезнь. Даже доктора не могли сказать, когда начнется кровоизлияние и начнется ли оно вообще.
– Это была бомба замедленного действия. Но знаешь, что самое ужасное? Я даже не знал о ее болезни, пока не стало слишком поздно. Бри никогда не говорила мне о своей болезни и уж тем более о том, что при таком заболевании нельзя даже думать о детях. Если бы я только знал, что беременность убьет ее, я бы сделал все от меня зависящее, чтобы она не забеременела.
– Но тогда бы ты не дал ей шанса родить тебе ребенка, – запротестовала Алексис. – Она хотела малыша от тебя.
– А я хотел ее, – сказал он безжизненно.
Алексис не знала, что делать. Слова Рауля многое объясняли: его отрешенность, его нежелание иметь что-то общее с дочерью.
– Ты не можешь винить Руби в смерти матери. Малышка этого не заслуживает.
– Я ни в чем ее не виню.
– Как я могу тебе верить, если ты даже в одной комнате с ней не можешь находиться. Я уже не говорю о том, чтобы присмотреть за ней!
Рауль устало потер глаза, потряс головой и сказал:
– Это не то, что ты думаешь. Я не виню ее ни в чем. Я просто не могу позволить себе полюбить ее.
– Как ты можешь такое говорить?!
– Это правда. Я не могу любить ее. Я не полюблю ее. Я даже представить не могу, что со мной случится, если я потеряю и ее.
– А если она доживет до старости? – не унималась Алексис.
– Ты не понимаешь. Она родилась недоношенной, проболела первый месяц своей жизни…
– И все преодолела. Она борец по натуре. Она сильная, здоровая, и ей нужен ее отец, а не какой-то трус, готовый платить деньги, чтобы за него выполняли его отцовские обязанности.
Рауль дернулся от такого обвинения. Он побледнел. Его глаза почернели от гнева.
– Ты назвала меня трусом?
– Именно, – не отступалась Алексис. К тому же ей наконец-то удалось вывести Рауля на откровенный разговор, и она не собиралась упускать момент. – Ты даже не можешь заставить себя поговорить со мной о том, чем мы занимались той ночью. Ты избегаешь меня. Что не так, Рауль? Почему ты не можешь признаться, что тебе было хорошо со мной?
– Это предательство! – прокричал он.
– Кого ты предаешь? Бри? Как бы жестоко это ни звучало, Рауль, но она умерла. А ты жив. Но вместо того чтобы двигаться дальше, ты хоронишь себя заживо в своих воспоминаниях. Бри бы это не понравилось. Особенно то, что ты отталкиваешь родную дочь, которую вы оба так хотели.
– То есть ты хочешь сказать, что я должен тащить тебя в постель при любой возможности? Ведь я же жив, как ты говоришь!
– Ну, если ты так ставишь вопрос…
В одну секунду Рауль оказался рядом с Алексис и схватил ее за руки. Вот это был настоящий Рауль. Даже несмотря на злость, кипевшую в нем, сделал он это нежно. Алексис знала, что он ни за что не причинит ей вреда.
– А если я скажу, что хочу тебя прямо сейчас, что ты сделаешь?
Алексис посмотрела на наручные часы, затем посмотрела на него и спокойно ответила:
– У нас есть минут сорок. Уложишься?
– Не сомневайся.
Рауль накинулся на ее губы, и она задрожала от его напора. Она хотела большего.
Алексис скользнула руками под его свитер и провела ногтями по животу. Рауль содрогнулся и покрылся мурашками. Не прерывая поцелуя, он подталкивал ее назад, до тех пор, пока она не уперлась ногами в край стола. Он приподнял ее под попку и посадил на твердую поверхность. Не теряя ни минуты, он расстегнул пуговицу на ее джинсах и потянул вниз молнию. Одним мощным рывком Рауль стянул джинсы до лодыжек и положил ладонь прямо на ее лоно.
