Преступивший (СИ) - БризЪ Галина

Она должна его ненавидеть! Для своего же блага. Только ненавидеть! Тогда вырвется на волю.

С удвоенной яростью рванула уже слегка расшатанный запор.

И…он поддался — остался в её руке. Сердце от радости чуть не выскочило из груди — главная преграда покорена!

Осторожно вложила запор в паз и прислушалась. Что-то сегодня тюремщик не спешил опустить засов.

Его шаги были слышны до поздней ночи, потом всё стихло.

Он так и не закрыл её дверь за засов.

Вот так? Всё очень просто?

Дверь комнаты не заперта. На воротах тоже нет сложного механизма.

Сегодня она сбежит… Пусть он заснёт покрепче…

Всё получилось! Вселенная сегодня благосклонна к ней!

Юля торопится, оглядывается на темнеющий на фоне снега угрюмый дом и облегчённо вздыхает.

Она вышла незаметно, ничто не скрипнуло, не стукнуло.

Ворота открылись без малейшего усилия. Дом был на её стороне! Тюрьма отпускала свою пленницу…

Впервые за несколько месяцев она за пределами этого страшного дома.

Теперь бежать и бежать, пока не будет светло, пока не встретятся люди.

Спешить! Пока зверь ещё спит и не обнаружил пропажу.

Она захватила большую белую тряпку, чтоб маскироваться среди снежных деревьев и камней, если будет погоня.

Большие, не по размеру сапоги с чужой ноги очень тормозят движение, но выхода нет. Ей жарко.

Впереди окрыляющая долгожданная свобода!

Глава 16

Георгий долго не мог заснуть.

Предвкушение счастья будоражило, воображение рисовало доводящие до стона картины.

Он знал, он ощутил, что лёд тронулся, осталась тонкая-тонкая, прозрачная стенка, разделявшая их.

И она неудержимо таяла… Ещё чуть-чуть…

Не торопиться, не испугать её…Полшага отделяло от выстраданного блаженства.

Рассвет. Он заварил себе кофе, с удовольствием потянулся и встал у окна.

Глаза светились, он улыбался.

Чувство, что за спиной выросли крылья. Подняться на них высоко-высоко, в безграничное небо, крепко держа своё долгожданное счастье в руках и… утонуть вместе с ней в наслаждении.

На сердце было легко и празднично.

С вечера прошёл снег…

На нетронутом снегу отчётливо вырисовывалась цепочка следов, уходящая вдаль.

Земля ушла из-под ног.

Мир обрушился…Рухнул, круша надежду, разрывая сердце, хороня километровым слоем все мечты.

Обдало жаром… Он зарычал…

Зверь воскрес.

Бросился вниз — никого… Её комната пуста.

Почти не контролируя свои действия, он натягивал одежду, обувь.

Выбежал… Остановился. Глаза блеснули диким, хищным огнём.

Вернулся, достал из тайника ружьё.

Охота началась.

Он ненавидел её…Ненавидел! Как же он ненавидел её! Какой он идиот!

Давно надо было покончить с этой историей… Сразу. Сегодня поставит точку.

Как далеко она могла уйти? Дорога здесь одна, свернуть некуда, спрятаться тоже сложно. Он догонит её… Обязательно.

Что сделает, когда поймает?

Уничтожит! Просто убьёт. Убьёт… Убьёт её и убьёт эту невыносимую боль, которую она приносит с первой секунды появления в его жизни.

Успеть, пока никто не встретился.

Скоро рассветёт окончательно и на дороге могут появиться случайные машины. Хотя в эту пору редко кто ездит в город. Не каждый день.

Даже если кто-нибудь встретится, то он не даст ей вымолвить ни одного слова.

Здесь бывают только свои, чужаков здесь нет. Все друг друга знают, он сможет объяснить появление незнакомки. Ему поверят.

Главное — догнать. Догнать как можно быстрей.

Пешеходы здесь тоже не ходят. На Юле неудобная одежда, сковывающая движения и неудобная обувь. Это ему на руку.

Он специально не давал ей ничего подходящего, по её размеру. Потому, что с первой минуты боялся, что она сбежит.

И это произошло. В тот момент, когда он поверил, что всё самое трудное уже позади!

Он не забыл закрыть дверь её комнаты на засов, сделал это намеренно. Поверил, что наступило переломное время, когда можно обходиться без запоров.

Птичка не упорхнёт, привыкла к клетке и больше не рвётся на свободу. Что ей хорошо с ним.

Ошибся, просчитался…

Ночью никто не проезжал, поэтому непрерывная цепочка следов верно вела его к цели.

Следы свежие, чёткие. Видно, что иногда останавливалась, перевести дух. Стояла недолго, наверное, оглядывалась, ждёт погоню.

…Внезапно рядом с человеческим следом появились звериные следы.

Собаки? Одичавшая, голодная свора пошла по следу девушки? Ей не укрыться, не спрятаться…

Они разорвут её! Или… это уже случилось?..

Вот и сбывается его проклятье? Он хотел её уничтожить?

Звери сделают это за него…

— А-а!!! Чёрт! Нет!

Безумный страх пронзил, вывернул сердце.

Мужчина рванул вперёд по следу со всей мыслимой скоростью.

Только бы он не опоздал, только бы не было поздно! Господи, не дай опоздать!

Поворот, ещё поворот… Где она? Поздно?

На бегу, жадно вглядывается в каждый валун, каждый куст, страшась обнаружить следы нападения, следы борьбы.

Какая оглушающая тишина! Безмолвие…

Только его срывающееся дыханье, и бешенный стук в груди…

Крик!

Обречённость, сковавшая сердце, не дававшая дышать, пропала.

Он услышал её крик!

И злобный, остервенелый лай собак, окруживших жертву.

Кричит! Кричит!

Она кричит — значит жива, значит не поздно! Успел. Успел!

Ты только держись! Держись, не позволь сбить себя с ног.

Голодная, озлобленная свора окружила самое дорогое для него существо и рвала за неуклюжую, громоздкую одежду.

Девушка еле стоит на ногах, закрывается, защищает лицо. Кричит…

Вот-вот упадёт и стая накинется, вцепится в тело.

Георг закричал, зарычал, вскинул ружьё…

О, небо, не позволь промахнуться, зацепить её!

Выстрел, ещё один. Собачий визг…

Псы разбегаются, оставляя на белом снегу цепочку из алых капель.

Девушка стоит, смотрит на Георгия. Похоже, не ранена, на ней крови не видно.

Почему она не двигается? Ранена? Испугалась при виде его? Вот и попалась? Не смогла уйти от погони?

Застыла…

Стоит…

Стоит. На самом краю обледеневшей дороги, над ущельем.

Стая загнала её к самому краю обрыва. Покатому, скользкому.

Замерла, прижав руки к груди, смертельно бледная…

В глазах ужас человека, увидевшего неотвратимо надвигающуюся вечность…

Пытается шагнуть к Георгу, но начинает очень-очень медленно, но неуклонно соскальзывать к пропасти.

— Не шевелись! — умоляет он, — Только не шевелись!

Протягивает руку. До неё около трёх метров. Нет, не дотянутся.

Если сделать ещё шаг, начинается опасная зона, лёд, и они вместе сорвутся вниз.

Отбросил ружьё, сорвал с себя курточку, ложится на снег и кидает её, держа за один рукав.

— Падай на неё, хватайся! Цепляйся! Ну же!!! Смелей!!!

Девушка делает отчаянный рывок, падает на лёд и успевает схватиться за рукав…

Георг осторожно тянет курточку, так, чтоб драгоценная добыча удержалась, не разжала пальцы, не ускользнула в бездну.

Одновременно медленно отползает назад.

Наконец, хватает девушку за шиворот, и они вместе перекатываются в безопасное место.

Лежат, вверх лицом, осознавая спасение, ощущая незыблемость и стабильность земной тверди.

Там, в высоте, далеко в голубой бездне парит, широко раскинув крылья большая птица.

Величаво плывут облака. Тишина.

— Дура! Какая же ты дура! — произносит мужчина.

Юля переводит широко открытые глаза на Георгия.

Она пока не в силах ничего говорить и не может до конца поверить в своё спасение, страшно пошевелиться.

Всё кажется, что если повернётся, то бездна снова окажется рядом и падение продолжится.

Осторожно поворачивает голову влево, вправо. Смотрит вверх, вниз.

Они далеко от обрыва, почти на дороге, здесь не скользко, снег перемешан с землёй и камнями.

Вдруг понимает, что Георг раздетый, в одной рубашке.