Его щупальца - Тина Тандава
Он улыбнулся и погладил меня по щеке:
– Это переработанная рыба. Белки, углеводы, витамины, прочая хрень. Вода. Фильтрованная, конечно, не солёная. Мой вид может вырабатывать такое, чтобы кормить самок в период спаривания, – и он, приподняв брови, заверил: – Поверь, оно полезнее любой вашей пищи. И, – усмехнулся, – безотходное.
– Что? В смысле?
Он придвинулся чуть ближе:
– Это значит, что оно усваивается полностью. Вообще полностью. Ну, то есть, входит, а дальше не выходит. Ну, разве что через поры, когда потеешь, и с мочой, потому что почки должны работать. Но зато это значит, что твоя прямая кишка полностью в моём распоряжении, – он закусил губу, а я ощутила, как между половинок полезло щупальце.
Не успела и дёрнуться, как оно заползло так, что нащупало анус и скользнуло внутрь, заполнив сантиметров на десять.
– А-ай! – вскрикнула я, дёрнувшись, а Тилори́н погладил мою поясницу, заодно притискивая к себе ближе.
– Ну-ну, ты чего, сладкая? – с улыбкой проговорил он. – Я же уже был там. Залил тебе хорошую порцию своей кончи. Ещё хочешь? М? Повторим?
Я ощутила, как вялый член, который так и не выполз из моего влагалища, шевельнулся, опять набирая твёрдости.
– Нет! – простонала я.
– Да, – выдохнул Тилори́н мне в рот и залез мне между зубов языком. Чуть повозил им, начиная делать фрикции и членом, и щупальцем, а потом вынул язык, перекатил меня на спину, дав схватиться за плечи, и, я почувствовала, как в рот опять поступает его безотходное.
В этот раз он кормил меня прямо в процессе. Имел и спереди, и сзади, а в рот лилось, и я только успевала глотать, пока он вбивался в меня. Руки он опустил, поддел меня под зад и раздвинул ягодицы, чтобы щупальце глубже достало. Почти всем весом лежал на мне и трахал так, что теперь я ощущала его изнутри со всех сторон. Попыталась вырваться, дёрнулась, а он из-за этого только наддал сильнее.
Наконец оторвал рот, сглотнул и часто задышал.
– Нет-нет! – прошептала я.
– Да! Да! Да! Да! Да! – в ответ стал говорить он, при каждом «да» всовывая в меня пенис так, что я аж дёргалась на матрасе от удара лобком.
Щупальце зачастило, а Тилори́н открыл рот и застонал.
– О-о-о-ох, ща кончу! А-а-а-х… – и резко придвинулся, а потом засунул мне язык в ухо. Поелозил там, а потом зашептал: – Моя сладкая писечка, как же я хочу тебя иметь, мои сладкие складочки, розовые, да! Вся моя, для меня, для моего хера, да-а-а-ах… Теперь моя, моя! Только моя писечка, моя жопка, моя девочка, как же я тебя… А-а-ах! Да!
И вжался, кончая. Щупальце в заднем проходе тоже расслабилось, а я, потеряв контроль, стала извиваться под ним, потому что мне не хватило буквально чуть-чуть.
– Что? – отодвинулся он. – Что? Ты елозишь по мне? – и с азартом ухмыльнулся: – Ещё? Ещё тебе?!
Я закрыла глаза, чтобы не видеть его гадкую довольную лыбу, но Тилори́н сжалился надо мной, и ещё не опавший член замолотил так, что я кончила буквально через десяток фрикций, чувствуя, как моё влагалище сокращается вокруг огромного естества ненасытной твари.
10. Осознание
Мы молчали. Лежали, не меняя позы, и опять пытались отдышаться. Я слепо смотрела перед собой, Тилори́н смотрел на меня. Опавший член вышел и спрятался под складкой между щупалец. Сзади щупальце тоже отпустило меня, и сейчас наши объятья с насильником казались такими целомудренными, что даже хотелось расплакаться ему в шею, если бы только не ощущение текущей по промежности спермы.
– Сладкая, ты привыкнешь, – пообещал он. – Я знаю, это дико сначала, но поверь, ты действительно привыкнешь. А если нет – я отпущу тебя, я дал слово. Но сейчас мне нужен шанс.
– Шанс, который ты возьмёшь силой? – хмыкнула я.
– Ага, – улыбнулся он и нежно поцеловал меня в уголок губ.
Потом Тилори́н слез, накрыл одеялом, а сверху обвил щупальцами, будто в кокон замотал, и обнял. Чуть полежали, и он сказал:
– А по поводу последнего вопроса, моя хорошая, мы сейчас рядом с коралловыми рифами в районе Мадагаскара. В укромном местечке лично для меня. Оно отдалённые, люди здесь почти не бывают, а какие бывают, быстро сваливают. Я тщательно слежу, чтобы моё логово не обнаружили, хотя, признаться, за пятьдесят лет последние десять – самые сложные. У вас столько всяких штук интересных появилось, что я уж и не знаю, как дальше! – он хихикнул. – Но что-нибудь придумаю. У меня есть свои люди в лабораториях.
– Что, такие же, как мой Саша? – с горечью спросила я, но Тилори́н помотал подсохшими волосами:
– Нет. Ну, такие тоже есть, но вообще я не совсем затворник. Если бы я не общался с людьми, я бы дубу тут дал!
– А ты… – я помедлила, – не общаешься с кем-то из твоего… вида?
На это он запрокинул голову и звонко расхохотался. И хохотал так, что даже мне в какой-то момент захотелось присоединиться – так заразительно у него выходило.
– Я тебя чуть позже познакомлю со своей невестой, – продолжая смеяться, сказал Тилори́н. – Уверен, ты меня поймёшь!
– Невестой?! – я отпрянула, но щупальца не дали сделать это сильно. – У тебя есть невеста, и ты меня!.. Господи, да какая же ты мразь, Тилори́н! Редкостная мразь! Да чтоб у тебя писюн твой отсох, тварюка ты бессовестная!!!
На это он расхохотался ещё звонче, а отсмеявшись, притянул меня к себе с такой лёгкостью, будто я не сопротивлялась, и прислонился мягкими губами в поцелуе. Я попыталась было увернуться, но он перехватил и зажал моё лицо ладонями, углубил поцелуй, а после опять выпустил своё «молоко».
Отказываться я не стала. А смысл? Оно на самом деле хорошо утоляло жажду и голод, а ещё было вкусным, пусть метод его получения заставлял меня приходить в ужас. И если я завишу от этой мрази, то лучше принимать то, что он даёт. Чтобы хотя бы были силы на то, чтобы попытаться выкарабкаться из этой истории. Если у меня вообще есть хоть какой-то шанс…
Когда Тилори́н отодвинулся, не став продолжать ласк, я удивилась. Не в силах поверить отстранилась и посмотрела на него, затем вниз, чтобы убедиться, что там не торчит эта ненасытная палка, и опять в лицо.
– Что? – двинул он бровями и закинул руки за голову. – Я устал. Поспал бы, если не возражаешь. А то хочется, а сил тебя иметь уже просто нет. Надо отдохнуть,
