Луанн Райс - Судьбе вопреки

Джессика сидела тихо, как мышка. Она внимательно прислушивалась к разговорам взрослых, пытаясь по различным намекам понять, что же происходит между ее матерью и ее тетей. Эти намеки звучали редко, и Джессика накапливала их, как обрывки ценной информации. Как раз сейчас взрослые заговорили снова:

— О, вы из Вашингтона? — услышала Джессика, как ее мать спросила какую-то женщину с гитарным футляром на плече. — Вы играете в «Золотой арфе»?

— Вы бывали там? — поинтересовалась женщина.

— Давным-давно я там играла. Мы с сестрой учились в Балтиморе и иногда по выходным ездили в Джорджтаун.

Навострив уши, Джессика бросила взгляд на лицо матери, чтобы получить дополнительные сведения. Одно она увидела тут же — печаль в ее глазах, которая появилась из-за воспоминаний о тех счастливых днях, когда они с сестрой учились в Школе медсестер.

— Все эти адвокаты и конгрессмены, — сказала, смеясь, женщина с гитарой, — рыщут тут в поисках своих потерянных ирландских корней и давно забытой поэзии.

— В поисках своих потерянных душ, — тихо сказала мать Джессики. — Так обычно говорила моя сестра.

— Вот мы и возвращаем им их души, правда? — спросила женщина. — Вот почему они приходят послушать, как мы играем. Именно в этом и заключается смысл ирландской музыки: возвращать людям сердца и души. Какая вы счастливая, что живете в таком прекрасном месте! Мне кажется, музыка должна просто литься из вас!

Джессика наблюдала, как ее мать работает за кассой, делая вид, что сосредоточилась на подсчетах, чтобы не отвечать.

— Вы будете выступать на фестивале? — снова заговорила женщина через минуту.

— Ну, если моя сестра приедет вовремя. Но сейчас она за границей.

— Скажите ей, чтобы поторопилась с возвращением, а то опоздает на фестиваль! — посоветовала женщина, собирая свои покупки.

— Обязательно, — ответила ее мать.

Сердце Джессики словно оборвалось. Снова взглянув на мать, она увидела блестящую пелену слез на ее глазах. Джессика знала, как сильно ее мать хотела, чтобы тетя Сэм побыстрее приехала, и эта мысль пронизывала ее душу, как холодная игла. Сидя рядом с витриной ниток для вышивания, Джессика низко опустила голову, чтобы спрятать собственные слезы.

— Дорогая? — окликнула девочку мать, после того как женщина с гитарой ушла. — Ты что такая тихая?

— Женщина сказала, что музыка льется из тебя.

— Я слышала.

— Это было раньше, — возразила Джессика.

— Музыка никогда не покидает человека, — ответила ее „мать. — Если она в тебе есть, то никуда уже не денется.

У Джессики засосало под ложечкой. Хотелось бы ей верить, что это так на самом деле. Когда она была меньше и ей было очень плохо, потому что умер ее отец, из Балтимора приехала тетя Сэм. Они с матерью подолгу тихо разговаривали, и даже их голоса звучали для Джессики как музыка. А вечером, после ужина, они брали скрипки и начинали играть. Они играли вместе с самого детства, когда были такими же, какой была тогда Джессика. Она слушала их музыку — удивительную, поразительную и прекрасную, заглушавшую боль от потери отца.

— Тогда почему… — начала Джессика и запнулась.

— Что почему, Джесс?

— Почему ты никогда не играешь?

— Думаю, для этого мне нужна Сэм.

Джессика кивнула. Она крепко сжала ладошки, чтобы мать не заметила бурю эмоций, всколыхнувшихся в ее душе. Позанимавшись в школе в классе флейты, сейчас Джессика тайком практиковалась на скрипке, чтобы у ее матери был партнер на тот случай, если тетя Сэм действительно не вернется.

В этот момент в магазинчик вошла еще одна посетительница, то же с гитарным футляром на плече, и Джессике показалось, что ее мать почувствовала облегчение оттого, что ей не нужно продолжать их разговор.

— Ма, можно я пошлю электронное письмо Роуз? — спросила Джессика.

— Конечно, дорогая, — ответила мать.

Новая покупательница оказалась разговорчивой, и Мариса стала расспрашивать ее о гитаре. Женщина, кажется, была рада показать свой инструмент и открыла футляр. Мариса будто наслаждалась тем мастерством, с которым была сделана ее гитара марки Гибсон.

— Чтобы ее заполучить, я ездила прямо на фабрику в Мемфис, — сказала женщина, перебирая струны.

Джессика сосредоточила свое внимание на экране компьютера. Новых писем не было. Она напечатала коротенькую записку своей лучшей подруге Роуз; «Я скучаю по тебе. Начинается летний музыкальный фестиваль, и скоро приедет моя тетя…» «Она обязательно должна приехать», — подумала Джессика, нажимая «Отправить».

Взглянув на мать, она украдкой открыла в компьютере папку «Старые письма». Здесь хранились электронные письма ее тети. Ее мать всегда сохраняла их, как будто они были драгоценными личными записками, а не групповыми письмами, рассылаемыми огромному количеству людей.

Джессика прочла одно из них, полученное в прошлом месяце. Оно называлось «Привет из Перу»:

«Привет всем!

Добралась до Перу отлично! Я в Икитосе на Амазонке. Здесь жарко и влажно, и все время идет дождь, и живописно, и бедно, и живо…

Вчера устроили клинику в здании школы — когда мы приехали, в очереди стояли сотни людей. Выдали огромное количество лекарств от паразитов, поскольку недоедание среди местного населения просто поражает. У нас есть хирург-педиатр, и врач-ортопед, и стоматологическая команда, которая уже выдернула сотни зубов. А сегодня к нам присоединятся еще два врача. Но кто нам нужен, так это дерматолог…

Я заправляю отделением гинекологии. Приняла около 20 пациенток — полно беременных девочек-подростков, с полдесятка здоровых женщин с нормальной беременностью, одна дама, у которой, кажется, какая-то разновидность гепатита, женщина с опухолью в области таза (и без денег на лечение), много и таких, которым нужно просто участие и немного любви. Посмотрим, что принесет день сегодняшний.

Меня воодушевляет пребывание в этом мире, поскольку он уж точно расширяет мой внутренний мир.

Пока всем,

Сэм».

Потом Джессика прочитала еще одно письмо — «Перу — последние новости». Оно было получено две недели назад, почти сразу после того, как ее мать отправила тете Сэм письмо, в котором говорила, что скоро начнется фестиваль и что она очень надеется на их примирение на сцене и на то, что музыка смягчит их сердца.

«Привет!

Сейчас 7.30 утра, и я готовлюсь к новому дню в этих джунглевых трущобах… Вчера в нашей клинике был просто невероятный день — то есть в здании школы среди лачуг на сваях. И хотя наша группа имеет большой опыт по части подобных дел, но вчера был уже, кажется, перебор: поножовщина и кража к 8.30. Нам пришлось зашивать раненых. А вот теперь нас везде сопровождает полиция.