Светлана Бестужева-Лада - Сандрильона из Городищ

Положа руку на сердце, стали ли бы вы на месте Игоря Бережко вообще о чем-то думать? Наверное, нет. Вот и он не стал. Тем более что умница Аэлита ни о чем не спросила, никаких вопросов не задала, а с ходу создала вокруг любимого мужчины обстановку покоя и комфорта, щедро приправленную светившимся в ее глазах обожанием.

— А это еще что такое? — осведомился поздно вечером мэтр, обнаружив на письменном столе узкий и длинный конверт явно «не нашего» исполнения. — По почте пришло? Почему без штемпеля?

— Курьер принес, — ответила Аэлита, не без основания ожидая разъяснений.

И они последовали. Игорь Александрович вскрыл конверт и поморщился:

— О Господи, опять прием в посольстве… Каждый год одно и то же. И ведь не хожу туда давно, так нет — все равно шлют…

— В какое посольство?

— Какая разница? Ну, во французское. Национальный праздник у них завтра. День падения Бастилии. Представляешь, если бы мы каждую снесенную церковь или замок так отмечали?

Но Аэлита улыбнулась шутке лишь из вежливости. Для нее, по-видимому, прием в посольстве отнюдь не был докукой и лишней головной болью. Но…

— Ты не пойдешь? — спросила она с некоторым сомнением в голосе.

— А что я там забыл? — искренне удивился Игорь Александрович. — Солидные люди на такие приемы не ходят. Толпа народу, всякие халявщики, дешевенькие вина, бр-р-р!

— Как бы я хотела хоть разочек на это посмотреть! — вырвалось у Аэлиты.

— Девочка моя, но ведь это — скучища жуткая…

И тут мэтр примолк. У него мелькнула идея. Серьезные люди на такие приемы действительно не ходят, значит, шанс встретить друзей и близких знакомых — минимальный. А возможность доставить Аэлите удовольствие, причем бесплатное…

Заметим в скобках, Игорь Александрович отнюдь не был скуп. Но, зарабатывая денежки собственным трудом, счет им хорошо знал. Поэтому и не упускал никогда шанс навести здоровую экономию. Как обычно и поступают все нормальные мужчины не только у нас, но и на Западе.

— Знаешь что, пожалуй, мы туда завтра сходим, — сказал он, любуясь собственным благородством. — Ну, поскучаю вечерок, зато тебе будет интересно. Хочешь?

Ответом ему был — как вы думаете, что? Правильно, поцелуй. И не один. И не только поцелуй. А ради всего этого можно было бы пойти не то что на прием во французское посольство — на лекцию общества «Знания» о способах разведения непарного шелкопряда.

Мэтр не учел только одного: для Аэлиты этот первый совместный выход в свет означал куда больше, чем думал он сам. Для нее это было своего рода признанием серьезности намерений, первым шагом на пути к…

При всех своих талантах и незаурядном уме Аэлита все-таки была еще и очень юной провинциалкой. Причем склонной к романтике.

Впрочем, мэтр не учел и второго: нынешняя Москва сильно полюбила светские тусовки, и кто мог встретиться паре тайных любовников, один Бог знал.

А бес, как обычно, был склонен к недобрым шуткам…

Глава восьмая. Каждому — свое

Откровенный восторг Аэлиты от предвкушения визита в посольство, да не какое-нибудь, а французское, не просто умилил, но несколько даже и заразил, в общем-то, пресыщенного светской жизнью Игоря Александровича. Поэтому он с удовольствием помог своей юной возлюбленной усесться в машину (а при длинном вечернем платье это требует определенной сноровки) и с чувством почти законной гордости повел ее под руку к дверям здания из красного кирпича на улице Димитрова. Впрочем, теперь улица, кажется, снова называется Якиманкой. Но это неважно.

Гораздо важнее было то, что их приход не остался незамеченным. Дежурная улыбка стоявшего у входа в зал посла при появлении Аэлиты сменилась откровенным восхищением. А его в высшей степени подтянутая и светская супруга вместо дежурного же «Счастлива видеть вас», пропела: «Ваша дочь — само очарование, мсье».

И тут же кто-то из стоявших во втором ряду наклонился к уху мадам. Два слова — и улыбка супруги посла стала более чем казенной: «Простите, мсье, я хотела сказать — ваша супруга».

И Игорь Александрович почувствовал первый тревожный укол. Не в сердце, а скорее в душу, которая начала уходить в пятки.

«Действительно, старый дурак», — еще успел подумать он, когда его ослепила вспышка фотоаппарата.

Когда несколько дней спустя мэтр увидел злополучное фото в одной из очень популярных газет, то даже застонал от досады — настолько явственно на его лице отразилась эта самая мысль. И похож он был не на солидного, респектабельного мужчину, а на мальчишку, которого застали с поличным у запретной банки варенья. Одним словом, без слез не взглянешь.

Но это было уже потом, через несколько дней. А тут Игорь Александрович постарался выбросить из головы дурацкие страхи и внешне уверенно повел Аэлиту внутрь помещения к длинным столам с угощением. Отмечая боковым зрением, что никого из знакомых в зале вроде бы нет.

Увы, мир, как известно, тесен! Хотя некоторые считают, что не мир тесен, а прослойка узкая. Та самая прослойка, к которой принадлежали супруги Бережко. Посему через пятнадцать минут кто-то легонько похлопал Игоря Александровича по плечу.

Как выяснилось, довольно близкий приятель, неоднократно бывавший в их доме и прекрасно знавший Аэлиту. Тем не менее приятель ограничился легким кивком в ее сторону и попросил мэтра «на пару слов».

— Старичок, ты не заболел? — с показным участием спросил приятель. — Все мы люди, все человеки, но сюда-то зачем было тащить малышку? Меня уже человек восемь спросили, кем она тебе приходится…

— А ты не знаешь, кем? Племянницей.

Приятель коротко хохотнул:

— Нет, ты определенно нездоров. Племянниц так под ручку не поддерживают, на племянниц — даже жены — так не смотрят. На вас же крупными буквами написано, в каких отношениях вы состоите.

— Иди к черту! — обозлился Игорь Александрович, всегда гордившийся своим умением сохранять непроницаемое выражение лица.

— Я-то пойду и даже не обижусь. И Нине ничего не скажу, люблю ее почти как тебя. Но как отреагируют остальные — ума не приложу. Бывай, старичок.

И отошел. Разгневанный мэтр хотел вернуться к Аэлите, но около нее уже стояла какая-то дама с бокалом в руках. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что дама была не просто дамой, а когда-то состоявшей с Игорем Бережко в очень неформальных отношениях и не слишком корректно им отстраненная. Проще говоря, одна из мимолетных отставных любовниц. Только этого и не хватало!

— О, милый, — проворковала дама, схвативши «милого» за рукав пиджака. — Говорят, ты женился? Вот на этой очаровательной крошке, не так ли? И давно? Судя по вашим лицам, у вас все еще медовый месяц? Теперь понимаю, почему я тебя не устроила: тридцать пять лет. Женщина такого возраста для тебя, конечно, глубокая старуха. А вы довольны своим мужем, милочка? Или для вас возраст не имеет значения, главное, чтобы человек был… хороший?