Кей Мортинсен - Вето на брак

Маноло, демонстрируя свое неодобрение ее ёрничеством, скривился, а затем раздраженно вырвал из рук Граси Зантуса и усадил его на стул рядом с собой.

— И все же прошу тебя быть поаккуратнее со здешними мужчинами. Многие из них не отказались бы подбить клинья к обеспеченной женщине, а то, что ты не из бедных, у тебя на лбу написано.

— Я не из тех, кого легко поймать на удочку. Скажу больше, меня просто воротит от мужчин, делающих вид, что ухаживают за женщиной, а на самом деле — положивших глаз на ее банковский счет. По-моему, это просто омерзительно. — Граси многозначительно посмотрела Маноло в глаза. — Такой мужчина готов продать душу и тело, лишь бы заполучить желаемое. И, на мой взгляд, это мало чем отличается от проституции.

Граси пыталась различить хоть каплю смущения на его лице, но тщетно. Маноло никак не реагировал на довольно прозрачные намеки, более того — согласно кивнул и изрек:

— Жадность и жульничество конечно же не имеют оправдания и должны быть наказаны.

На минуту Граси почувствовала, как силы покидают ее. Последнее было произнесено явно с умыслом и не могло быть ни чем иным, как тонко завуалированным оскорблением. Неужели он не догадывался, что она не позволит ему жениться на Пилар? Граси решила не сдаваться.

— Безусловно. И если какому-нибудь жиголо вздумается пристроиться ко мне или к Пилар, то, клянусь, ему не поздоровится!

— Если не секрет, что конкретно его ожидает?

— Нечто настолько нерадостное, что я об этом лучше умолчу. — Граси с ненавистью посмотрела в его смеющиеся глаза. — Надеюсь, ты-то женишься на Пилар по любви.

Поскольку Маноло отмолчался, Граси пришлось зайти с другой стороны:

— Тебе должно быть стыдно за вашу ссору. И чего вы с ней не поделили?

— Это личное, — отрезал он. — Что случилось, то случилось. Тем более что эта ссора, как и ее причины, касаются только нас двоих… Предоставь мне самому все уладить. — Он подозвал официанта, давая понять, что тема исчерпана. — Кофе и порцию коньяка. А тебе, Граси?

— Кофе с молоком и тоже коньяк, пожалуйста. Пойми, Маноло, я не пытаюсь влезать в ваши отношения, но меня немного беспокоит тот факт, что мне приходится сейчас сидеть здесь, в то время как Пилар одна и, может быть, нуждается в поддержке.

— Она же ясно сказала, что ты можешь не спешить. Надо уважить ее желание побыть одной.

Да, Маноло явно знал цену своему слову и умел постоять за свои интересы. К тому же он только что ясно дал понять, что различает женщин, с которыми можно знакомиться в баре и ложиться в постель, и женщин, требующих к себе уважения и более серьезного отношения.

— Хорошо, но…

— Вот и давай дадим ей возможность успокоиться и прийти в себя. Так будет лучше, поверь мне.

Он снова демонстрировал силу характера, будто нарочно гипнотизируя Граси проницательным взглядом и мягким, обволакивающим голосом. И даже зная об этом, было трудно устоять и не уступить Маноло во всем, чего бы он ни пожелал. Граси понадобились все силы, чтобы не поддаться его чарам. Верить ему? Уж лучше довериться первому встречному! Она слишком хорошо знала Маноло.

— Ты умеешь убеждать, — произнесла она задумчиво.

Самодовольная улыбка скользнула по лицу Маноло.

— Мне нравится твое отношение к Пилар. К тому же это позволяет нам улучить пару секунд и уточнить кое-какие детали, касающиеся нас с тобой.

— Например? — встревоженно попыталась уточнить Граси.

— Например, то, что Пилар не должна узнать, что нас что-то связывало в прошлом.

— Договорились. Можешь считать, что мы чужие друг другу. — Граси была довольна, что ей удалось без особых усилий осуществить эту часть своего плана. — Только не знаю, — с притворным сомнением добавила она, потягивая из крошечной чашки крепчайший кофе, — хорошо ли мы поступим, если не скажем Пилар всю правду?

Губы Маноло сами собой сжались в тонкую линию, и лишь спустя некоторое время ему удалось сложить их в некое подобие непринужденной улыбки.

— Разве это имеет какое-то значение? Ты же сама сказала, что все в далеком прошлом. Стоит ли бередить его? Нам не придется лгать, мы просто…

— Будем не до конца искренни, — подхватила Граси.

— Но в противном случае мы только расстроим Пилар.

— Вряд ли для нее станет большим сюрпризом новость, что она не первая твоя женщина, — с ехидцей заметила Граси.

— Я имею в виду, — процедил Маноло, — что она может почувствовать себя неловко именно из-за того, что одной из моих женщин была ты.

Именно «одной из». Граси почувствовала себя униженной. Впрочем, он прав, эта новость будет действительно губительной для Пилар.

— Что, если ей станет известно про нас от кого-то другого? — спросила она, играя с ложечкой для кофе.

— Каким образом? Только трое знают о нашем проемом: ты, я и мой отец. — Маноло немного помолчал, прежде чем смог продолжить: — Отец никогда ни о чем не скажет. Я тоже. И ты. Если только не захочешь причинить Пилар боль.

Граси, конечно, не собиралась это делать, однако ее весьма беспокоил тот факт, что ей придется что-то скрывать от мачехи. Ведь это во многом затруднит осуществление ее плана. Но, как бы то ни было, молчание оставалось пока наилучшим решением.

— Ты, наверное, прав, — произнесла она задумчиво, — Пилар ни к чему посвящать в дела давно минувших дней. Тем более что это изрядно подмочит твою репутацию в ее глазах.

— Что ты имеешь в виду?

— Ведь нам придется рассказать и о том, как мы расстались. Вряд ли это выставит тебя в лучшем свете.

При упоминании о размолвке Маноло побагровел.

— Ты солгал мне, что любишь меня, — безмятежно продолжала Граси, — заманил в постель и вытянул из меня все, что мне было известно продела клиники. Пилар, наверное, такие подробности слегка озадачат.

Повисла тяжелая ледяная тишина.

— Если бы нас кто-нибудь слушал, наверняка решил бы, что ты пытаешься меня шантажировать, — наконец промолвил Маноло.

— Зачем мне это?

— Мстишь мне, думая, что я обманом соблазнил тебя и лишил невинности.

Граси успела поставить чашку на столик, прежде чем от той остались бы лишь разлетающиеся по полу осколки.

— Месть — удел подлецов, Маноло, — тихо сказала она.

— А справедливость?

— Справедливость — нет, и я свято верю в это.

Долгое время они сидели молча, впившись друг в друга глазами, в которых, казалось, бродили отголоски их боли и тяжелых воспоминаний.

— Я тоже. — Маноло тяжело вздохнул. — И Бог поможет мне добиться ее.

По торжественному и уверенному тону Маноло Граси поняла, что он пойдет до конца во имя достижения своей цели. Все ее разговоры могли только подлить масла в огонь и еще больше раззадорить Маноло. В отчаянии Граси обхватила руками плечи. Она поняла, не в ее силах бороться с тем, что закладывалось веками. Испанцы издавна славились мстительностью и ради удовлетворения этого свойства своего характера готовы были рисковать жизнями. Все, даже родственные узы, отходило на второй план перед честью семьи.