Трейси Келлехер - Приятные мелочи

— Линн, это Ева Санторо. Она владеет прекрасным магазинчиком дамского белья.

— Умираю, как хочу посмотреть. — Линн пожала протянутую руку. На шее у нее красовалась двойная нитка жемчуга.

Симона указала на Морана:

— Думаю, вы уже знакомы с Картером Мораном из полиции?

— Конечно. — Улыбка Линн была дружеской, и не более, так же как и рукопожатие. — Мы старые знакомые. Приятно иметь своего человека в полиции.

— Картер ваш приверженец, — добавила Симона, и Моран бросил на нее угрожающий взгляд.

— Мы все считаем, что вы выполняете очень важную работу, — тактично встрял в разговор Тед. — Интересно, какие планы у вас на будущее?

Ева с интересом слушала Линн, когда ее взгляд случайно остановился на пожилой женщине.

— Эй. — Она ткнула Картера локтем.

— Вы пытаетесь привлечь мое внимание?

Ева подвинулась к нему ближе, драматично изогнув брови.

— Она здесь.

— О ком вы говорите?

— Вон там. — Ева кивнула головой в направлении зала.

— Где? — Картер попытался проследить за ее кивком.

— Не обнаруживайте себя, — прошипела Ева.

— Послушайте, мы не в шпионов играем. Просто скажите мне, кого искать.

— Бабушку.

— Бабушку?

— Ну, ту, которая волновалась по поводу нравственности.

— Которая? — Картер повертел головой. — Количество женщин, подходящих под определение «бабушка», в этом ресторане превышает все допустимые нормы.

Ева указала пальцем в направлении стола с закусками.

— Вон там. Жует бутерброд или что-то в этом роде с огурчиками и укропом.

— Вы должны назвать мне более определенные приметы, чем огурчики, — скептически произнес Картер.

— Хорошо, — вздохнула Ева. — Она сейчас стоит к нам спиной. У нее седые, коротко остриженные волосы, а одета она в черный шелковый костюм-двойку. Кстати, для пожилой дамы у нее неплохая фигура или по крайней мере хорошее утягивающее белье.

— Можете пропустить ваши профессиональные термины.

— Только уточняющие детали, — фыркнула Ева и кашлянула. — Прекрасно, она поворачивается. Смотрите, на ней двойная нитка жемчуга. О боже… — Ева замолчала и ошеломленно посмотрела на Картера.

Он сделал глубокий вдох и медленно кивнул.

— Если я не ошибаюсь, вы опознали только что мать Линн Баттерфилд.

Глава седьмая

Картер двинулся к пожилой даме. Ева следовала рядом.

— Думаете, хорошая идея — подойти к ней прямо сейчас?

— Возможно, но только не цепляйтесь за меня, словно я соломинка для утопающего, и не смотрите на нее как на прокаженную.

Ева ослабила хватку, но совсем немного.

— Понимаю вас. Просто сделаем вид, что случайно столкнулись.

Картер остановился, и Ева врезалась в него.

— Я думал, вы отпустите мой рукав. — Девушка растерянно посмотрела на Картера, и он добавил с улыбкой: — Мне приятно чувствовать ваше тело рядом со своим, но нам не следует строить заговорщический вид. Кстати, вы сегодня мило выглядите.

— Мило? — Разве женщина тридцати лет рада слышать такое определение? Сексуально, сногсшибательно — вот слова для комплимента. Ева обиделась, хотя, с другой стороны… — Минутку. — Она двинулась вперед и взяла его под руку. — Вы сказали, что я выгляжу мило. Что именно вы имели в виду?

— Намекаете на то, что ваше платье вам очень идет?

— Я говорю не о пошиве, — раздраженно заметила Ева.

— Напрашиваетесь на комплименты? — усмехнулся Картер.

— Нет. — Она покачала головой. — Вернее, да.

— Ева, милая, не беспокойтесь. Вы выглядите сногсшибательно, сексуально. Это подходит?

— Подходит. — Она скромно улыбнулась.

Картер некоторое время изучал ее лицо, а затем тихо произнес:

— В вашем облике, в вашем лице есть что-то уникальное. Только не поймите меня превратно.

— В этом виновато мягкое искусственное освещение.

— Нет, думаю, дело совсем не в нем. — Картер продолжал всматриваться в ее лицо. — У вас влажные глаза Софи Лорен и персиковый цвет кожи Бетти Грэбл. Международная красота.

— Мои родители — иммигранты. Отец был итальянцем, мать — англичанкой.

— Значит, вы едите макароны с варенцом? — улыбнулся он.

— Да, только обычно макароны отдельно, варенец отдельно.

— От национальностей родителей вы взяли лучшее.

— Иногда не лучшее. — Она пожала плечами. — Я склонна к эмоциональным припадкам, визгу и к солнечным ожогам.

Картер коснулся ее волос.

— Хорошо. А теперь мне нужно повидаться с одной дамой и расспросить ее о краже. — Он ободряюще поцеловал Еву в нос, затем нахмурился и провел пальцем по переносице, задержавшись на маленькой горбинке. — Не собираешься исправить это?

— Ты о носе? — Ева пожала плечами. — Знаешь, сначала я пыталась скрыть горбинку, а потом поняла, что это бессмысленно.

— О чем ты говоришь? Твой нос совершенен. Я о поцелуе. Одного недостаточно.

— Недостаточно? — Она резко выпрямилась. — У тебя еще что-то на уме?

— Несколько вещей. Но законы штата, а также любопытные взгляды присутствующих сдерживают меня. Поэтому я должен контролировать свои чувства — как бы трудно это ни было — и пойти выполнить свой долг слуги закона. — Он улыбнулся.

— Восхищаюсь твоей силой воли. — Ева улыбнулась в ответ.

Картер прищурил глаза и проворковал:

— Подожди, ты еще не видела мою силу воли в действии. Следуй за мной.

Когда они подошли ближе, полыхнула вспышка фотокамеры, и Ева увидела свою подозреваемую, посылающую воздушный поцелуй любителю вечеринок и раутов, члену общественных организаций для пожилых, мужчине с седыми волосами и тонкими усиками. Он медленно наклонился вперед, словно плохо слышал, что говорила ему Битси Баттерфилд.

Ева сразу узнала Бернарда Полка, владельца помещения, которое она арендовала под магазин. Но он волновал ее меньше всего, к тому же мать Линн уже болтала с другим пожилым мужчиной.

— Мистер Хаверсмит, рад вас видеть. — Картер протянул старику руку. — Не знаю, встречали ли вы мою знакомую Еву Санторо. Ева, Лайонел Хаверсмит.

— Да, мы встречались раньше. Ева очень терпеливо слушала мои рассказы о погружении под воду.

Мать Линн окинула Еву безразличным взглядом и фыркнула: эта молодая женщина — птица не их полета.

— Кажется, мы незнакомы. Я Картер Моран. — Детектив направил на пожилую даму всю мощь своего шарма.

Битси зарделась как девочка, и даже слой превосходной пудры не помог скрыть румянец смущения. Она подала ему тонкую, словно паучья лапка, руку. На одном из пальцев сиял бриллиант размером с булыжник.