Джемма Дамиани - Изгнание из рая

Жюльетта радостно вспыхнула и поднялась ему навстречу. Доктор поздоровался с ним довольно сдержанно, а Мария, не подав руки, коротко кивнула головой.

Сен-Клер, ничтоже сумняшеся, начал разговор с комплиментов гостье, не заметив, какое это произвело впечатление на его жену и на саму Марию.

Перебив пространный комплимент Сен-Клера на полуслове, Мария обратилась к нему:

— Господин де Сен-Клер, мне помнится, наши общие знакомые предлагали пикник в окрестностях развалин местного замка.

— Да, верно. Я рад, что вы вспомнили.

Мария повернулась к Жюльетте:

— Уверяю вас, это было бы довольно интересно и пошло бы на пользу веем нам. Мой муж уверяет, что прогулки на свежем воздухе чрезвычайно полезны для здоровья.

При этих словах она посмотрела на мужа и нежно улыбнулась ему.

Сен-Клер поморщился оттого, что Мария обратилась к его жене, чего он вовсе не ожидал, да еще эта улыбка, адресованная мужу…

— Я бы с удовольствием отправилась на такую прогулку, — тем временем ответила Жюльетта.

— Так решено! Мы не откажем себе в этом удовольствии! — резюмировала Мария.

— Дорогая, — начал Сен-Клер, обращаясь к жене, — но ты последнее время была нездорова, может быть, тебе не стоит предпринимать такое путешествие?

— Ну что вы, разве это путешествие. — Дебонне улыбнулся. — А что касается здоровья, то мадам де Сен-Клер теперь вполне хорошо себя чувствует.

— Значит, мы рассчитываем на ваше общество, — сказала Мария. — Более того — не поедете вы, так и я не поеду, — решительно прибавила она.

Жюльетта вспыхнула при этих словах от удовольствия и заулыбалась.

Через полчаса гости не спеша откланялись, и хозяева любезно проводили их к экипажу. Выбрав момент, Сен-Клер, предложивший руку Марии, отстал от впереди идущей пары и шепнул на ухо спутнице:

— Я знаю, для чего вы здесь, и, поверьте, меня это восхищает.

— Что вы имеете в виду?

— То, что вы пришли сюда ради нашего свидания, разве это не так?

— Ваша самоуверенность не знает границ, — ошарашенно проговорила она вполголоса, в душе замерев от недоумения и негодования.

Сен-Клер пожал ее руку:

— Это не самоуверенность, это любовь…

— Вздор, вы и понятия не имеете о том, что такое любовь. — Мария отняла у него свою руку. — Я прошу не истолковывать мой визит столь превратно.

— Как я не могу придавать значения…

— Перестаньте, — перебила она Сен-Клера. — Я была тут ради вашей жены, и, признаться честно, мне искренне жаль ее. Она нравится мне, и я не собираюсь портить ей жизнь нашей связью.

Тут Мария ускорила шаг и приблизилась к мужу. Они оживленно распрощались, причем Сен-Клер, хотя и несколько смутился, но все же не переменил своего убеждения и все так же считал, что слова и поведение Марии не более чем игра, направленная на то, чтобы разжечь его интерес.

6

Утром прекрасного дня по дороге к замку NN двигалась веселая кавалькада из двух экипажей и нескольких верховых. В первом экипаже восседали, хохоча на всю округу, Кавалье, Мишло и Амели Дебре, за ними следовали две супружеские пары: Дебонне и де Сен-Клер. А Дюруа с Сен-Жюстом, изредка переговариваясь то с теми, то с другими, ехали верхом.

Сен-Клер решил во что бы то ни стало добиться от Марии ответа на свои чувства и только ради этого сегодня ехал в экипаже, сидя рядом со своей женой и изо всех сил разыгрывая примерного супруга. Он инстинктивно чувствовал, что перед Марией должен предстать в выгодном свете, что только это позволит привлечь ее внимание. Он с досадой наблюдал, как рука Марии покоилась в ладони ее мужа, как они переглядывались, обмениваясь впечатлениями. Сен-Клер едва мог выносить уверенность доктора и ее любезные реплики, которыми она обменивалась с Жюльеттой, а иногда и с ним самим. Между ними будто ничего не произошло, будто не было сказано никаких слов, она упорно не хотела замечать этого человека, но тем самым еще больше подстрекала его желание.

Жюльетта, напротив, была исключительно весела и довольна и не замечала никакого напряжения, невольно установившегося между Марией и Сен-Клером. К тому же ее необычайно радовала веселая компания, восхищенные взгляды Сен-Жюста и вообще вся атмосфера этого дня. После унылого вынужденного затворничества поездка к развалинам замка в большом обществе была сродни королевскому балу.

На дорогу к NN ушло не более часа и, когда замок показался вдали, художники издали крик восхищения и приветствия древним развалинам. Дюруа тут же, едва успев выпрыгнуть из коляски, схватился за карандаш. Мишло улегся на траву, достал блокнот и принялся что-то бормотать себе под нос, сосредоточенно хмуря лоб, а Кавалье начал с энтузиазмом втолковывать Амели, что неплохо бы посетить развалины, но только вдвоем, чтобы не вспугнуть привидений, которые, несомненно, обитают в этом древнем жилище. Молодой Сен-Жюст предложил дамам, а в первую очередь мадам де Сен-Клер, которой он проворно помог выйти из коляски, устроить пикник и предложить небольшой завтрак тем, кто теперь так бурно восторгается пищей духовной, но, без сомнения, через час-другой взыскует к пище телесной.

Через некоторое время, вдоволь налюбовавшись, наговорившись и насмеявшись, компания разбилась на пары, тяготевшие к душевной беседе друг с другом или просто к отдыху. Художники в компании Кавалье, развалившись на траве, приносили дары Морфею, Дебонне задумчиво разглядывал набросок замка, придирчиво сравнивая его с оригиналом, Мария с Жюльеттой решили немного прогуляться и поговорить, предоставив Сен-Жюсту возможность издали печально любоваться мадам де Сен-Клер, так поразившей его воображение с первого взгляда. Ну а сам Сен-Клер, еле сдерживая раздражение, вынужден был развлекать мадемуазель Дебре, вместо того, чтобы следовать за предметом свои желаний. Но все теперь было против него: муж Марии, его собственная жена Жюльетта (дурочка Жюльетта, как в сердцах довольно часто он называл ее про себя), а также несносная Дебре, принявшаяся заигрывать с ним.

Две женщины некоторое время совершенно безмолвно прогуливались рядом, шаг за шагом углубляясь в прозрачную рощу и поддаваясь обаянию уединения. Затем, мало-помалу, они начали разговор, и Жюльетта не заметила, как стала поверять Марии свои сердечные тайны. Она рассказывала ей о своей любви к мужу, о его небрежении, о своем ожесточении к нему, которое с каждым днем делалось все сильнее. Но при всем том Жюльетта умудрялась оставаться трогательной девочкой, не умевшей найти выход из создавшегося положения.

— Я не могу любить его так, как любила прежде, но и не могу оставить его… И я не знаю, что мне теперь делать… Но более всего я хочу понять, почему он разлюбил меня?