Беатрис Шеридан - Мой милый рыцарь

— Ди…

— Что?

— Там снег идет.

— Нет, уже море. — Чувствовалось, что молодая женщина улыбается в темноте. Снежная метель и вправду сменилась мерно вздымающимися и опадающими морскими волнами. — Ты любишь море?

— Да.

— Я тоже. Видишь ли, в детстве я жутко боялась темноты. У меня даже начался невроз на этой почве. Тогда папа велел сделать новый потолок. Я не знаю, как он действует, но картинки всегда разные.

Теперь с ветки на ветку перепархивали райские птицы. Плавное качание ветвей и сияющих перьев усыпляло. Этот потолок наверняка делали хорошие мастера. И художники.

— А у тебя была такая спальня? — сонно спросила Дайана.

— Другая. Но тоже хорошая: на полу лежали шкуры, а у двери стояли рыцарские доспехи. Я мечтал, что вырасту и надену их.

— Надел?

— Нет. Когда я вернулся из университета, оказалось, что они мне малы.

Картина на потолке снова сменилась. Теперь это было звездное небо. Реджиналд отыскал взглядом Млечный Путь. Пока он рассматривал мастерски сделанную панораму, с неба сорвалась звезда, оставив за собой сверкающий след. Через некоторое время упала еще одна.

— Загадай желание, — прошептала в темноте Дайана.

— Они же ненастоящие.

— Это не важно. У тебя ведь есть какое-нибудь желание?

— Да.

Много желаний. Но одно самое главное.

— А ты что загадала, Ди?

— Не скажу, а то не сбудется.

Упала звезда. Реджиналд повернул голову и посмотрел в темноту, где смутно угадывались очертания лежащей женщины.

— Спокойной ночи, Ди.

У него было только одно желание.

5

Солнечный луч, терпеливо кравшийся вдоль подушки, наконец разбудил Дайану. В воздухе витал аромат свежеприготовленного кофе, поднимающийся из кухни на первом этаже. Она с удовольствием потянулась и медленно открыла глаза. Давненько ей не случалось так хорошо выспаться и отдохнуть.

Казалось бы, близкое соседство прекрасно сложенного мужчины двадцати четырех лет от роду, прикрытого лишь тонким одеялом, не должно было способствовать сну. Но, как ни странно, Дайана спала как убитая. И ей снилось что-то очень приятное.

Реджиналд, наверное. Обнаженный, страстный, сжимающий се в объятиях с силой и нежностью одновременно…

Это был только сон. Слава Богу!

Одна ночь прошла, осталась последняя. После этого они распрощаются навсегда. Дайана грустно улыбнулась, поискала своего лже жениха взглядом, но его кровать была пуста.

Реджиналд и родители… наедине. Неизвестно, что они там наговорят друг другу!

Запаниковав, Дайана быстрее молнии вскочила с постели и в одной футболке бросилась в коридор. Но вовремя остановилась. Надо надеть что-нибудь еще.

Окинув взглядом спальню, она увидела синие пижамные штаны Реджиналда и немедленно натянула их, подвернув штанины и подтянув пояс. Стало похоже на те шаровары, что носят восточные женщины, но, главное, приличия соблюдены. После этого можно было мчаться вниз по лестнице.

Только бы успеть вовремя!

Прыгая через две ступеньки, Дайана услышала оживленные голоса, доносящиеся из столовой. Ее сердце подскочило и замерло. Мама, папа и Реджиналд. Кошмар!

Почему только она не догадалась завести вчера будильник?

Глубоко дыша, чтобы успокоиться, Дайана подошла к красивой буковой двери и потянула за ручку. Надо надеяться, что еще ничего непоправимого не произошло, сказала она себе.

Реджиналд и отец чинно восседали за столом, вооружившись утренними газетами. Олимпия хлопотала вокруг них, как самая примерная домохозяйка. Услышав звук открывшейся двери, Реджиналд поднял свои потрясающие синие глаза от газетного листа и улыбнулся Дайане. Та облегченно перевела дыхание.

Все в порядке. Зря она так беспокоилась.

— Доброе утро, доченька. — Олимпия занималась тем, что раскладывала по тарелкам свежеиспеченные вафли, поливая их кленовым сиропом. — Рано встала сегодня.

— А сколько времени?

— Половина восьмого, — ответил Фред, кинув быстрый взгляд на часы. — Не спится?

— Так можно все на свете проспать.

Мистер Маринер довольно хмыкнул.

— Налицо положительное влияние, — констатировал он, подмигнув Реджиналду. — Знаешь, сынок, когда Дайана была подростком, она никогда не вставала по выходным раньше двенадцати.

— Она и сейчас не встает раньше десяти, правда, милая? — Реджиналд снова широко улыбнулся остолбеневшей «невесте», продемонстрировав великолепные зубы.

Откуда он знает?

— Как спалось, котенок?

— О, так хорошо, что я и не слышала, как ты встал… пупсик.

Улыбка на лице молодого англичанина несколько поблекла, но он продолжал стойко держаться.

— И что же тебе снилось, лапочка?

Если бы он только знал!

— Разное. Не помню, — покривила душой Дайана, не считая возможным подробно расписывать сегодняшний сон в присутствии родителей.

Она торопливо проследовала к своему месту. Но Реджиналд ловко поймал ее за рукав.

— А как насчет утреннего поцелуя? — промурлыкал он, притягивая ее к себе и усаживая на колени.

Олимпия улыбнулась и деликатно отвела глаза. Дайана похолодела.

— Не сейчас, милый, — попробовала отвертеться она, но не тут-то было.

Реджиналд ласково, но настойчиво обнял Дайану, отыскивая губами ее губы. От него исходил свежий аромат одеколона, смешанный с горьковатым запахом утреннего кофе. Не совсем соображая, что делает, молодая женщина страстно ответила на нежное прикосновение, возвращая поцелуй, обняла сильную шею, зарылась тонкими пальцами в темные густые волосы.

Словно электрический ток пробежал по жилам, и Дайана поняла, что ничто не сможет оторвать ее от этого полного притягательной силы и жизни мужчины, что только тонкая ткань рубашки скрывает его тело, такое желанное, такое…

Сделав над собой огромное усилие, она все-таки выскользнула из жарких объятий, так как поняла, что через несколько секунд никакие родители не помешают им заняться любовью прямо в столовой, где-нибудь на полу. Тяжело дыша, Дайана отстранилась и села на свое место, завороженно глядя в затуманившиеся синие глаза Реджиналда.

Сам виноват, нечего было провоцировать!

К счастью, в это время перед Дайаной поставили фарфоровую тарелку с вафлями и можно было углубиться в подробное изучение наполнителей — взбитые сливки, шоколадная паста, клубничное варенье… Она задумалась над этой проблемой так, будто от ее решения зависели судьба мира. С преувеличенным вниманием оглядев лакомства, Дайана остановилась на клубничном джеме и принялась старательно намазывать длинные хрустящие пластинки вафель.