Карен Смит - Добьюсь твоей любви

— Мак, Ренди и Тед прекрасно управятся сами. Собирайся.

И прежде чем она успела опомниться, вышел из комнаты.

Поездка в Тайлер проходила в молчании. Прежде они никогда не испытывали смущения в компании друг друга, неважно молчали они или говорили. По крайней мере, так она чувствовала. Но теперь между ними словно выросла стена. На все ее попытки заговорить Джуд никак не реагировал.

Когда они приехали в клинику, регистраторша, приветливо улыбнувшись, дала Марии карточки для заполнения. Когда она дошла до графы «номер счета», Джуд спросил:

— У тебя есть медицинская страховка?

Увидев, что она мотнула головой, он взял у нее карточку и вписал номер счета и адрес стороны, принимающей счет к оплате.

Очевидно, Джудсон Уитмор серьезно относился к своим обязанностям. Она только желала, чтобы он чувствовал больше чем ответственность.

Вскоре ее вызвали. Оглянувшись, Мария заметила, что Джуд преспокойно уткнулся в журнал.

Врач оказалась очень милой женщиной по фамилии Томас. Мария не чувствовала ни капли неловкости. Никто не обращал внимания на то, что она не замужем. Ее обследовали, прописали витамины, специальную диету для беременных и велели зайти через месяц. Когда Мария спросила, можно ли ей ездить верхом, доктор улыбнулась и ответила, что можно, только не слишком быстро.

Джуд оплатил счет за прием, и они вышли на улицу.

— Что тебе сказал доктор?

— Все нормально. Мне она понравилась. Она дала мне послушать биение сердца младенца. У нее есть специальный прибор с усилителем.

— Ты слышала, как бьется его сердце?

Услышав волнение в его голосе, она отвернулась, чтобы скрыть набежавшие слезы радости.

— Доктор предложила сделать ультразвук. Но это так дорого, что…

— Дело не в деньгах. Если она считает, что это нужно, давай вернемся…

— Нет. Думаю, я сделаю это в следующий раз, если я захочу увидеть младенца. Если мы захотим увидеть младенца. Ты можешь поприсутствовать.

— А ты не против?

— Конечно, нет. Ты ведь отец.

Когда Джуд заводил мотор, на его губах играла улыбка. Мария решила воспользоваться моментом и осторожно сказала:

— Доктор разрешила мне ездить верхом…

Улыбку как ветром сдуло.

— Ни в коем случае.

— Джуд, я первый раз оказалась в седле, когда мне было три года. Это куда безопасней, чем водить автомобиль.

— Автомобиль не имеет своего собственного мнения и не понесет тебя, когда ему вздумается. Забудь, Мария. Иначе я посажу тебя под замок.

Она задохнулась от гневного изумления.

— Под замок? Думай, что говоришь! Я могу принять к сведению твою точку зрения, но это не значит, что ты можешь распоряжаться мною, как вещью.

Ребенок начал шевелиться! Его ребенок!

Джуд отер ладонью взмокший лоб. Узнав, что у Марии нет медстраховки, он даже обрадовался возможности внести свою лепту, не задевая ее гордости. Однако это тоже могло послужить причиной того, что она приехала к нему. Рожать без страховки — дело неблагодарное. Надо будет обязательно оформить на нее все документы.

Из манежа доносился какой-то шум. Войдя, Джуд увидел отца, чистящего лошадиную сбрую. Повернув голову, Джуд замер как вкопанный. Чуть поодаль стояла Мария и гладила жеребенка, нашептывая ему что-то на ухо.

— Какого черта ты здесь делаешь? — в ярости рванулся к девушке Джуд, успев, впрочем, заметить треугольный вырез ее футболки.

Жеребенок дернулся. Мария успокаивающе потрепала его по холке.

— Я пришла помочь. Раз ты не хочешь, чтобы я ездила верхом, так я и не буду. Но зачем запрещать мне просто общаться с лошадьми? Смотри, какой он славный! Мы уже подружились!

— Почему ты не можешь вести себя как нормальная беременная женщина?

— Сейчас девяностые, Джуд. Беременные женщины прекрасно могут работать, если работа не требует больших физических нагрузок. Они занимаются аэробикой, гимнастикой, да мало ли чем! И врач сказала, что я могу делать все то же, что делала раньше. По-твоему, мне теперь лежать в постели и не шевелиться? Я люблю ездить верхом, я люблю работать с лошадьми. И не вижу в этом ничего плохого.

— Она — молодец. Жеребенок принял ее как свою. Я тут консультировался со знающими людьми, ей вполне можно заниматься с животными, — кашлянув в кулак, вмешался подошедший Тетчер.

— Ты у нас теперь большой специалист, — отмахнулся Джуд. Глядя, как Мария нежно обнимает шею жеребенка, он спросил: — Что ты собираешься делать?

Она пожала плечами.

— Протру, почищу и расчешу. Хочу приучить его к себе. Не волнуйся, я не научу его ничему плохому.

— Посмотрите на него, — сказал Тетчер, — она его уже достаточно успокоила.

Джуд видел, что отец прав, и решил не мешать ей.

— Хорошо. Ты хочешь приучить к нежности жеребят, валяй. Но не вздумай седлать их. Ренди и Тед проследят за этим. Согласна?

Лицо Марии озарила улыбка.

— Согласна.

Желание поцеловать ее было настолько сильно, что он решил выйти из загона прежде, чем мысль станет действием. Тетчер последовал за ним.

— Она спрашивала у тебя разрешения заниматься этим? — поинтересовался Джуд.

— Мария — не та женщина, которой нужно разрешение. Я увидел, что она пошла в стойло, и просто отправился следом.

— Надо предупредить всех, чтобы смотрели за ней в оба.

— Она просто не хочет быть обузой. И к тому же очень умело обращается с животными. Только и всего.

Джуд поглядел на тряпки и скребницы в руках отца. После сердечного приступа тому пришлось отказаться от многого, к чему он привык. Джуд подумал, что, может, у отца было тяжелое время, когда он чувствовал себя никуда не годным. Но он не решился начинать этот разговор. Если Тетчер не стал говорить об этом сам, значит, он не хотел никаких расспросов. К тому же управление «Стар Фор» по-прежнему оставалось причиной их раздоров.

— Я должен вызвать ветеринара к кобыле, — сказал Джуд. — Предупреди Фло, что я не приду к завтраку. Перекушу попозже.

Он направился к сараю, чувствуя на себе пристальный взгляд отца.

Было почти девять вечера, когда Джуд вышел из конюшни. Ему нравилось работать вечерами — в это время было не так жарко.

Он принял душ и, спустившись на кухню, достал из холодильника еду, которую Фло оставила для него.

Из комнаты вышла Мария. Она была одета в тот же розовый костюм, что и в первый вечер. И ее волосы были опять влажные, как будто она только что приняла душ. Но он обратил внимание на ее лицо и руки. Они были розовее, чем обычно.

— Ты что, работала без шляпы?

Она виновато пожала плечами.