Елена Арсеньева - Царица любит не шутя (новеллы)

И Алексашка, взглянув на ошалелое лицо мин херца, громко вздохнул. В этом вздохе превеликое сожаление смешалось с немалым облегчением, потому что Алексашка порою, даже от самого себя таясь, опасался, что однажды помрет на своей неуемной полюбовнице, если только раньше меч его не сотрется от беспрестанного употребления. Ну а мин херц — ему сносу нет и еще долго не будет. Так что — совет им да любовь! И Алексашка снова вздохнул — на сей раз прощально…

Так она попала к Петру, а вскоре из Марты превратилась в Катерину, в Катерину Алексеевну — любимую женщину, любимую жену русского императора. Это произошло на войне, и Катерина с тех пор совсем не боялась войны. Судьба ее чудесно переменилась из-за войны, поэтому бывшая солдатская подстилка видела в ней нечто вроде феи-крестной с волшебной палочкой (подобной той, которая чудесно переменила грустную участь Золушки), и Марта-Катерина готова была отблагодарить благодетельницу как могла. Отплатить войне добром за добро!

Сделать это удалось в июне 1711 года, во время войны с турками. Силы неприятеля, сомкнувшего ряды вокруг лагеря русских, превосходили втрое. Орудий тоже было больше втрое, и вот уж три дня в нашем лагере не было никакой еды. Гибель русской армии и самого государя казалась неминуемой.

Петр предложил пойти на мировую — согласился отдать туркам все взятые у них города, вернуть их союзникам — шведам Лифляндию и даже Псков! Кроме того, Петр обещал уплатить визирю Махмет-паше 150 тысяч рублей, а другим военачальникам — более 80 тысяч.

Однако это был чистый блеф: откуда взяться таким деньгам в армейской казне? И тогда Катерина отдала все свои драгоценности для подкупа турок. Они стоили десятки тысяч рублей! И фея-крестная осталась довольна самопожертвованием своей подопечной: при виде драгоценностей турки, словно зачарованные, подписали мирный договор на условиях, которые Петру даже и во сне не могли присниться. Они потребовали возвращения только Азова, Таганрога и еще двух городов. Также Петр должен был пропустить войска в Швецию, а взамен турки выпустили русскую армию из кольца. И тогда Петр поверил, что Катерина истинно приносит ему счастье. Он учредил в ее честь орден, назвал его орденом Святой Екатерины и возложил на жену. На нем значилось: «За любовь и Отечество». Потом именем Катерины был назван шестидесятипушечный корабль и ради нее выстроен Царскосельский дворец. Но главное — Петр старался брать ее на войну всегда, когда она изъявляла охоту. И вот однажды Катерина узнала, что они поедут не вдвоем, а втроем — с Марией Кантемир. Вернее, вчетвером, потому что Мария была беременна. От Петра…

Ну ладно, Машка первая понесла от царя, что ли? Почему же так стеснилось Катеринино сердце? Почему захолодели руки? Почему она не могла ни спать, ни есть? Почему спасительное спокойствие изменило ей, а ревность, прежде не знаемое чувство, грызла сердце, словно мышь, добравшаяся до лакомого кусочка?

— У меня будет сын… — медленно, протяжно выговаривала Мария, водя пальцами по своему выпуклому животу, и в глазах у нее переливалось тупое, сытое удовлетворение. — Я знаю. У меня будет сын… Мне гадалка посулила. Она ворожила и увидела в моем животе сына, а над головой у него золотое сияние. Словно корона!

У Катерины сохло во рту, потому что она тоже верила гадалке. У этой твари родится сын, и тогда ее, императрицы, жизнь кончится…

Петр любил их дочерей, Анну и Елисавету, но он мечтал о сыне! Страстно мечтал! Ведь сыновья Катерины все умерли во младенчестве: два Павла и три Петра, в числе которых был и «шишечка», особенно любимый отцом. Алексей, отпрыск ненавистной Евдокии Лопухиной, первой жены Петра, и первенец его, наследный царевич, погиб в застенке… погиб, запытанный собственным отцом.

Катерина могла сколько угодно закрывать глаза на эту правду, однако от себя таить ее не имело смысла. Евдокия уже двадцать лет коротала век в монастыре под именем старицы-царицы Елены… А не случится ли так, что в монастыре станет на одну старицу-царицу больше и она, бывшая сначала Мартой, потом перекрещенная в Катерину, обретет еще одно, третье, имя — имя во Христе? По обычаю многих государей, Петр может избавиться от жены, сослав ее в монастырь, и жениться на Марье Кантемир, потому что она родит ему сына — царевича, наследника престола!..

Катерина почувствовала, что у нее заломило руки. Ну да, она так стиснула пальцы в кулаках, что едва не сломала их. Устроилась в постели поудобнее, расцепила пальцы. Ну чего, чего она сейчас беснуется? Вот уж правда — нет ничего глупее, чем махать после драки кулаками! Не родился сын у Машки Кантемировой, выкидыш у нее сделался на шестом месяце. Не соврала гадалка: в самом деле дитя оказалось мужеского полу. Ну, теперь у него наверняка венец золотой вокруг головы: светлая душенька, ангельская, безвинная, может, даже в рай вознеслась…

Катерина перекрестилась, невинно улыбаясь. Очень кстати случился тот выкидыш. Главное дело, ни с того ни с сего. Поговаривали, что в щи Мариины или в окрошку (она была до сих яств большая охотница!) кто-то подлил отвара спорыньи. Кто? Но откуда знать Катерине? Она ни щей, ни тем паче окрошки, гадости этой прокислой, в рот никогда не возьмет. Так что… Откуда ей знать?

Так что, если пораскинуть умом, Машка Кантемирова тоже не могла принять образ змеи в ее сегодняшнем страшном сне. Что толку, что она еще долго таскалась за войском? Порожняя, никому не нужная… Вроде бы Петруша какое-то время одаривал ее своими милостями, может статься, еще и теперь при случае пасется на той лужайке, а все же Машка сделалась не более чем одной из многочисленных шлюх, которые пользовались недолгим расположением государя. Была — единственная, стала — одна из многих. Ее теперь Катерине бояться не стоит. Поверженный враг — уже не враг. К тому же кто-то говорил государыне, будто сны былого не касаются, они все устремлены в будущее. Значит, надо быть готовой к тому, что змея — это не какой-то знакомый человек, что змеи — это беды, горести, неприятности, которые еще только будут Катерине грозить. Но ежели самую страшную змею она удушила, а прочих разметала, получается, что она точно так же одолеет все грядущие беды? Ой, дал бы Бог!

Катерина зевнула. Надо попытаться снова уснуть. До утра еще далеко. Петр нынче ночью уже вряд ли появится. А вот интересно знать, приедет ли он завтра? Хорошо бы, пришла верная весточка. И хорошо бы, чтобы в этой весточке было сказано, что государь-император задерживается еще на сутки или двое. Потому что… потому что, коли он задержится, следующую ночь Катерина уж точно проведет не одна.

Она быстренько помолилась о том, чтобы приезд мужа оказался отложен еще на несколько дней, и с облегчением смежила ресницы, мечтая о грядущей ночи. При Петре надо быть осторожней. Хоть государь благоволит к нему , а все же…