Эбби Грей - В этот раз – навсегда

– Ты разговаривал с моим отцом? – тупо спросила она.

– Да. Господи, Трейс, не надо быть гением, чтобы узнать, сколько времени нужно, чтобы произвести на свет ребенка. Джексон родился тринадцатого сентября, как мне сказала Эмили. Он всего на десять дней старше, чем она. Я знаю, что Джексон – мой сын. Чего я не знаю, так это почему ты ничего мне не сказала.

– Почему, черт побери, ты разговаривал с моим отцом? Ты сказал ему, будто считаешь, что Джексон – твой сын? – Ее голос стал низким и хриплым.

Остин понял, что она готова разразиться слезами или, еще лучше, ему следует отойти подальше и приготовиться, когда в него полетит все подряд.

– Да, сказал. Готов поспорить, ты хочешь знать, где я достал его номер. Джексон записал его на листочке для Эмили, чтобы она могла позвонить ему в уик-энд в дом его Папы Джека, – ответил он.

– Почему? Почему ты не можешь просто оставить нас в покое?

– Потому что я никогда не переставал думать о тебе, Трейс. И я хочу знать моего сына. С той минуты, когда я увидел его в ту пятницу на празднике, когда Эмили познакомила нас, я понял, ощутил в глубине души, что он мой. Ты не можешь отрицать этого.

– Н-но… – заикалась Трейси.

– Учти, ему совсем не обязательно сегодня узнать о том, что я его отец. Я предполагаю, что он не знает этого. Но ты можешь сама решить, когда и как сказать об этом. Я подожду. Но не всю жизнь. Джексон – мой сын, и я собираюсь быть частью его жизни. – Остин откинулся назад и ждал ее ответа.

Трейси повысила голос:

– Если ты полагаешь, что тебе удастся вмешаться в мою жизнь и жизнь Джексона, лучше хорошенько подумай заново, потому что я буду бороться во всех судах в Оклахоме! Ты не указан в его свидетельстве о рождении. Там написано: «Отец неизвестен».

Взгляд Остина был холодным и невозмутимым. Если эта информация и причинила ему боль, он никак не показал этого. Она почувствовала, как кровь прилила к ее щекам, выдав ее волнение. Она не могла придумать больше ни одного слова и молчала. Остин сумел ответить ей тихо:

– Даже если его свидетельство говорит именно это, мы с тобой знаем правду. Я даю тебе неделю или две, чтобы подумать о том, что я сказал. Потом мы решим, что делать. – Он встал, одернул джинсы. – Между прочим, Трейс, я никогда не переставал любить тебя. Но об этом мы сможем поговорить позже.

Остин открыл дверь в коридор и прошел в свой офис, оставив ее приоткрытой. Потом высунул голову и добавил:

– О да. Джексон неплохо выглядел сегодня в новых джинсах и сапогах. И я забыл сказать, что тронут тем, какое второе имя ты ему дала. Ты знаешь, что полное имя Эмили – Эмили Трейс Миллер? Не Трейси. Просто Трейс, как я звал тебя.

– Ты назвал свою девочку в мою честь? – шепотом спросила Трейси.

– Да. В каком-то смысле.

Она полагала, что должна чувствовать себя польщенной, но как-то не могла. Потом появилась мысль, озадачившая ее.

– Почему ее мать позволила тебе это?

– Ее мать не хотела дать ей даже имя. Девочка была просто Малышка Бэби Миллер, когда Кристал вручила ее мне. Есть еще вопросы?

Трейси покачала головой. Она не хотела больше ничего знать. Перспектива представления Джексона его настоящему отцу оставалась туманной. Хотя у нее и было неприятное ощущение, что ее сын будет взволнован этим событием, она все же не собиралась позволять Остину вернуться в ее жизнь.

Он улыбнулся ей сверху вниз с приводящим ее в ярость спокойствием. Трейси чувствовала, что теряет контроль над собой, и старалась взять себя в руки. Если Остин Нельсон Миллер полагает, что может прийти и спокойно продолжить с того, на чем они расстались, ему стоит подумать дважды. Она открыла рот, чтобы сказать это вслух. Но Остин уже снова вернулся к двери.

– Увидимся. И… Трейси?

– Что?

– Ты прекрасно вырастила нашего мальчугана. Я не собираюсь отнимать его у тебя. Сейчас я только хочу, чтобы он знал, что у него есть отец. Мы обговорим все детали по ходу дела. Так что не ощетинивайся.

– О!!! – Она схватила учебник, чтобы швырнуть в него, но Остин уже закрыл за собой дверь. Тяжелая книга упала и глухо ударилась об пол.

Трейси сидела с приоткрытым ртом, слишком подавленная, чтобы думать о чем-либо. У нее оставался еще целый час до того времени, когда надо будет забирать Джексона, и она намеревалась использовать его наилучшим образом.

Трейси положила голову на стол и заплакала.

Маленькие карусели в парке стояли всеми покинутые. Трейси осторожно опустилась на сиденье. Она прорыдала в офисе ровно тридцать семь минут и наконец решила перестать. Никакие слезы не изменят того факта, что Остин в конце концов узнал о своем сыне.

Он был так спокоен, даже не сердился на нее, что заставило ее нервничать еще больше.

Когда Джексон узнает, кто его отец, виновато думала Трейси, это обязательно изменит отношение малыша к ней. Она могла себе представить часть его вопросов…

Она оттолкнулась ногой, заставив карусель немного сдвинуться с места.

Почему жизнь обязательно должна быть такой сложной? До сих пор существовали только она и Джексон. И они были так счастливы вдвоем. Будь она проклята, если Остин помешает их счастью.

Что бы он ни говорил, он не любит ее. И определенно не любил, когда спал с Кристал шесть лет назад. Вряд ли он может полюбить ее и теперь… После того, как она так долго скрывала от него сына.

Остин был очень терпеливым человеком, это Трейси знала точно. И достаточно хитрым, чтобы перетянуть на свою сторону ее отца. Не говоря уж о Джексоне…

Но он никогда не переставал любить ее. Слова Остина невольно пришли ей в голову.

В конце концов, она точно перестала любить его давным-давно.

Трейси сильнее толкнулась ногой и каталась до тех пор, пока не почувствовала головокружение.

Трейси припарковала машину около школы и ждала Джексона, который появился в сопровождении Эмили.

– Мам! – закричал он. Не мама, а мам. Сегодня не самый подходящий день, чтобы он почувствовал себя взрослым и стал называть ее «мам». – Догадайся, что я тебе скажу? Я сегодня снова видел отца Эмили, когда он привел ее в школу, и мои сапоги точно такого же цвета, как у него. Он замечательный, и Эмили хотела кое о чем спросить у тебя, пока он не пришел. Давай, Эмили, спрашивай. – И он подтолкнул девочку к Трейси.

Она посмотрела на свои джинсы, на сапоги, такие же, как у Джексона, и внезапно засмущалась.

– Вы такая красивая, – наконец выговорила она, не глядя на Трейси. – Я хотела спросить, где вы покупаете свои платья. Бабушка сказала, что купит мне несколько, но я не знаю, куда пойти, и боюсь, что она позволит мне купить только всякую ерунду в этих магазинах «На Диком Западе».

Полные губы Трейси приоткрылись в улыбке.