Саманта Сноу Саманта Сноу - Звезда в ладони

— Я больше никогда не была в Париже, — грустно сказала Констанция.

Лиззи показалось, что она так далека в своих воспоминаниях, что не замечает ее. Но это было совсем не так. Своей старческой, сморщенной ручкой она перевернула страницу альбома и бодро сказала:

— Но не будем о грустном. Я, поверь мне, девочка, ни о чем не жалею. Не каждому выпадает удача прожить такую счастливую жизнь, как прожила я. Ведь в ней была любовь…

Лиззи не заметила, как пролетело время. С Констанцией было просто и легко. Казалось, что они знакомы уже много лет. Когда Фил вышел из другой комнаты и сказал, что им пора, девушка даже рассердилась на него. Но подумав, согласилась про себя, что и совесть надо иметь. И так уже загостились. Констанция немолода, устала. Гости всегда хороши в меру.

— Лиззи, девочка, заходи ко мне, не забывай, — сказала Констанция на прощание, целуя девушку в щечку. — Просто так заходи, даже одна, без Фила. Ведь ему в тягость навестить старую бабушку.

— Зачем ты так говоришь? Я всегда рад встрече с тобой, — упрекнул ее внук.

— Ну-ну. Я рада, если ты говоришь правду. До свидания, Лиззи. А ты задержись на минутку, — требовательно сказала Констанция, тронув Фила за рукав.

— Я сейчас. Подожди меня у машины… — Фил выпустил Лиззи из квартиры и прикрыл дверь.

— Ну? — Он с волнением ждал заключительного слова бабушки, прислонившись спиной к двери.

— Что «ну»? — передразнила она его. — Последним болваном будешь, если упустишь такую девушку. Она — прелесть!

— Я знаю! — Глаза Фила загорелись радостью. — И еще… Спасибо тебе, что ты не проболталась.

— За кого ты меня принимаешь! — возмутилась она.

А потом обхватила руками его голову, наклонила к себе и поцеловала в лоб:

— Пусть тебе наконец-то повезет, мой мальчик. Я молюсь об этом и днем, и ночью.

6

В ожидании Фила Лиззи бродила вокруг его машины, время от времени поглядывая на подъезд. Когда он вышел, она улыбнулась ему, а потом, разместившись рядом с ним на переднем сиденье «форда», задала тот же вопрос, что и он бабушке:

— Ну?

— Что, милая, ты хочешь узнать? — спросил Фил серьезно, но в глазах его плясали чертики.

— Не дурачься. Ты прекрасно знаешь, что я хочу узнать, — строго сказала девушка.

— Знаю, — он повернул ключ зажигания и тронул машину с места, — ты хочешь знать, что шепнула бабушка мне на прощание.

— Да, хочу.

Фил, не сводя взгляда с дороги, ответил:

— Бабушка сказала, что ты — прелесть и что я буду последним болваном, если упущу такую девушку.

Девушка облегченно выдохнула:

— Фил, она мне тоже ужасно-ужасно понравилась. Ты ей передай, пожалуйста.

— Ну об этом ты сама ей скажешь. Она же тебя в гости приглашала, а не меня. Сейчас вы с ней подруги, у вас свои, женские секреты.

Лиззи молча смотрела на дорогу, потом, спустя некоторое время, когда они отъехали от бабушкиного дома на достаточное расстояние, заглянула в лицо Филу.

— А что бы ты сделал, если бы я не понравилась твоей бабушке?

— Но ты же понравилась ей, зачем спрашивать.

— Ну скажи! Мне интересно, — не отставала Лиззи, даже подергала Фила за рукав.

— О, я бы тогда, я бы тогда… — повторил Фил, придумывая, что бы такое сказать. — Я бы тогда высадил тебя у ближайшей автобусной остановки, а сам помчался топиться в Гудзоне. Сиганул бы с самого высокого моста. Ласточкой.

Лиззи отодвинулась к самому краю сиденья, надула губы и буркнула:

— У тебя глупые шутки, Фил.

Фил остановил автомобиль за несколько кварталов от дома Лиззи. Девушка с удивлением взглянула на него. Но он приложил указательный палец правой руки к губам Лиззи, как бы запрещая ей что-либо спрашивать. Потом, так же молча, обхватил ладони девушки своими сильными руками хирурга и поднес к лицу. Дотронулся до них губами, шумно вдохнул запах ее кожи и стал страстно целовать, не оставляя без внимания ни одного миллиметра. Он ласкал губами каждый ее пальчик.

— Фил, — прошептала девушка.

— Молчи, — вновь остановил ее Фил.

Его поцелуи жгучими прикосновениями обжигали сначала кисти ее рук, потом пробежали по предплечью, плечу, наконец добрались до ямки у шеи. Фил прильнул к ней, как жаждущий приникает к струйке освежающей воды. Потом нежно поцеловал в губы. И вдруг прижался к Лиззи всем телом и стал страстно целовать шею, ухо, лицо…

Девушка слышала прерывистое дыхание мужчины, чувствовала его руки, ласкающие ее тело, ощущала на себе его вес. Его поцелуи и ласки совсем не походили на те, что иногда пронзительной болью всплывали в ее памяти… Они были другими — более умелыми, более нежными и более властными. У Лиззи перехватило дыхание. Она боялась вздохнуть, пошевелиться, чтобы неосторожным движением не спугнуть Фила. Она страшилась его страстных ласк и желала их. Губы Лиззи искали губы Фила и наконец нашли их. Волна жара прошла по телу, когда требовательный язык Фила дотронулся до ее языка.

Ее охватила мелкая дрожь от прикосновения его горячей руки к ее колену. Лиззи почувствовала, что вместе с продвижением руки мужчины вверх по ее напряженному бедру сладостный огонь разгорается в ее животе, а ноги непроизвольно раздвигаются. Филу уже не требовалось прижимать девушку к себе, она сама льнула к нему. Руки, обвитые вокруг шеи мужчины, крепко сжимались. Ставшие твердыми груди вдавливались в его грудь.

Лиззи почувствовала, как жар стекает все ниже, концентрируясь в одной точке, а потом эта точка снова начинает расширяться. Горячий шар растет, разбухает, готовится взорваться… В голове Лиззи промелькнула мысль, что вместе с этим взрывом разлетится весь окружающий мир. И никого не станет вокруг. В этом мире останутся только она и Фил. И это будет восхитительно.

— Фил, — вырывается у нее стон. — Любимый…

— Лиззи, — шептал он в ответ, — ты звездочка, упавшая с небес мне в ладони. Я никому тебя не отдам…

Эти глупые слова кажутся Лиззи самыми важными в мире. Она верит им, верит требовательным губам Фила, верит его ласковым рукам.

А бывшая точка, сместившаяся в самый низ ее живота, уже достигает немыслимых размеров. Она размером с галактику, вселенную. Она размером в целую жизнь…

Лиззи чувствует, как слабеет ее тело, влажнеет между ног, как намокают ее трусики.

И это ощущение, совсем ей незнакомое, чуждое, возвращает Лиззи в реальный мир. Ей становится стыдно: а вдруг Фил почувствует, что у нее намокли трусики. Какой позор!

Лиззи со всей силы отталкивает мужчину.

— Фил! Остановись, Фил! — шепчет она. — Мы в машине, Фил, а вокруг люди. Фил, остановись. Нельзя так.