Сьюзен Барри - Билет в неизвестность

Теперь, стоя на балконе, она думала, как ей провести несколько часов, которые остались до новой встречи с Люсьеном. Как только первые лучи солнца достаточно осветили комнату, она села писать письмо Беверли. Ей надо было сейчас поделиться с кем-нибудь всем тем, что случилось с ней за пару недель. Пусть это всего-навсего листок бумаги – по просьбе Люсьена она, как и обещала, не станет отправлять его сейчас, а подождет до свадьбы. Если оно попадет в руки Беверли вслед за телеграммой, то это просто подробнее расскажет ей, что именно произошло; и для матери, и для дочки так будет лучше.

Несколькими часами позже в офисе доктора Андреаса сидела фрейлейн Нейгер и разбирала утреннюю почту. Вообще-то она обещала провести выходные со своим молодым человеком и его родителями, но в самый последний момент отказалась от этой затеи. Не то чтобы она не поддерживала отношений с мужчинами, но последние три года молодые люди, которые ухаживали за ней, стали казаться ей скучными. Шеф затмил их всех. Лизель временами понимала, каким недосягаемым для нее был Люсьен, но не могла себя заставить принимать всерьез юношей, во всех отношениях уступающих ему. Пусть она видела его всего несколько часов в день в обстановке, не располагающей к интимности, все равно ей хотелось, чтобы эти встречи были дольше и чаще. Поэтому уже не в первый раз она приходила на работу в воскресенье, делая вид, что не справляется с делами в будни.

Вдруг вошел доктор Андреас, как будто он ожидал увидеть ее, как будто то, что сейчас она в офисе, естественно.

– Доброе утро, Лизель, – поздоровался он. – Ты знаешь что-нибудь о свадьбах?

– О свадьбах? – переспросила Лизель. Его вопрос настолько застал ее врасплох, что она даже не успела скрыть своего крайнего изумления.

– Да. – Он сел на край ее стола, небрежно положив ногу на ногу, и, перебирая конверты с письмами, продолжил: – Я имею в виду, как сейчас принято проводить саму церемонию? Да, и как это все устроить как можно скорее. Имей в виду, невеста англичанка, поэтому свадьба должна быть проведена в английских традициях и никак иначе. Наверное, придется искать англиканского пастора… Ты выяснишь, как это сделать? Поговори со знающими людьми, наверняка получишь множество полезной информации, а в конце дня я надеюсь получить полный доклад о том, что тебе стало известно.

– Да, доктор.

Ей очень хотелось знать, не ошиблась ли она в своих подозрениях. Вдруг Люсьен просто выполняет просьбу какого-нибудь своего знакомого, а к нему самому все это не имеет никакого отношения? Лизель, наверное, все бы отдала за это, поэтому ей нелегко далась следующая реплика.

– Неужели вы… Вы же не собираетесь жениться? – спросила она, пытаясь не замечать комок, подступивший к ее горлу, и тщательно скрывая свое волнение.

– Именно так, именно так, Лизель, собираюсь, – ответил он, вызывающе улыбнувшись. – А тебя это удивляет? Ты, наверно, думала, что я уже староват для того, чтобы жениться по любви? Или что я просто разучился жить для кого-то, кроме себя, потому что я никак не реагирую на знаки внимания, которые мне оказывают пациентки? Станешь постарше, девочка, и поймешь, что это все работа, лучше привыкнуть к тому, что она не связана с личной жизнью. Вот ты, например, очень красива, каково тебе было бы, если бы я домогался тебя каждый рабочий день? Ну, так вот, я решил перестать быть холостяком, и я очень надеюсь, что в ближайшее время у меня будет жена. Ты наверняка помнишь миссис Йорк, я привозил ее сюда примерно неделю назад. Я уже получил ее полное согласие.

Лизель чуть не плакала, она не могла поверить своим ушам.

– Вы собираетесь жениться на миссис Йорк?

– А ты догадливая, возьми за это шоколадку. – Он, как фокусник, достал из воздуха коробочку очень дорогих конфет. Потом он перевернул еще несколько писем, лежащих на ее рабочем столе. – Есть что-нибудь интересное или действительно заслуживающее внимания?

– Нет, – ответила она немного глухим голосом. – Правда, буквально за несколько минут до вас звонила Ольга Спиро. Она сказала, что еще перезвонит, но собиралась договориться о встрече на одиннадцать часов. Еще она просила передать, что это не займет много времени, пять-десять минут, но она действительно очень хотела с вами встретиться.

– Неужели. – Он вложил обратно в конверт письмо, которое только что вытащил. – Похоже, тебе придется объяснить фрейлейн Спиро, что меня в ближайшие несколько дней не будет. Потому что в одиннадцать я уезжаю и не смогу с ней увидеться. Извинись за меня перед ней и перед всеми, с кем я обещал сегодня встретиться, и, если это будет нужно, говори всем, что я умер. Кстати, если захочешь, можешь сказать им, что я женюсь, тогда многие сами не захотят со мной встречаться.

– А как насчет мадам Венир? – спросила Лизель. – Вы помните, что перенесли ее сеанс на сегодня? Она будет здесь в пятнадцать минут двенадцатого и, если вас не будет…

– Если меня не будет, то она меня не увидит и я ее не увижу, – ответил Люсьен с сарказмом, теряя терпение.

Мадам Венир была одной из самых видных дам Оберлакена, кроме того, она была женой богатого ювелира и ничем серьезным на данный момент не болела, поэтому просто не было смысла тратить время на обсуждение несуществующей болезни.

– Кстати, если ты тоже не горишь желанием пересекаться с ней, просто позвони ей и предупреди, что сеанса не будет. Все! Я должен идти. Вернусь к часу, и, надеюсь, у тебя будут для меня хорошие новости.

Без пятнадцати одиннадцать приехала Ольга Спиро. Лизель, злорадствуя, не стала скрывать от нее прекрасную новость. К тому же у нее была просто великолепная причина рассказать ей обо всем. Она же была близкой подругой Люсьена столько лет. Фрейлейн Спиро имела право одной из первых узнать о таком важном событии и порадоваться за друга.

Ольгу это известие застало врасплох, так же как и Лизель. Правда, благодаря своей исключительной способности сдерживать чувства она сумела лучше скрыть свою реакцию. Немного присмотревшись, все-таки можно было заметить, что она слегка побледнела. Но чтобы увидеть это, надо было подойти к ней совсем близко, чего Лизель делать не собиралась, потому что она и так догадывалась об истинных чувствах Ольги.

Надо признать, что Ольга была настоящей светской львицей. Ей было где-то между тридцатью и тридцать пятью годами, при этом она была далеко не красавицей, но зато так прекрасно умела себя подать, что все ее недостатки были почти незаметны. Она всегда шикарно одевалась, неизменно была в отличном настроении и в прекрасной форме. Поэтому еле заметное замешательство, в которое она пришла, прежде чем задать следующий вопрос, говорило о многом.