Сандра Мартон - Свежесть твоих губ

Стефани с силой провела рукой по глазам и потянулась за письмом, которое пришло от адвокатов Клэр.

«Уважаемая миссис Уиллингхэм, извещаем Вас, что по настоянию нашей клиентки, Клэр Уиллингхэм, Вы должны освободить ее собственность не позднее пятницы, тринадцатого числа. Уведомляем Вас также о том, что с этого же числа прекращаются регулярные поступления на Ваш банковский счет».

– Подходящая дата, тебе не кажется? – промурлыкала Клэр, позвонив ей, чтобы иметь удовольствие первой сообщить приятную новость.

Стефани пыталась бороться. Много месяцев назад, когда Клэр стала намекать, что дни ее в «Севен оукс» сочтены, она отправилась к Амосу Тернеру, у которого в городе была адвокатская контора.

– Мне совершенно не нужен этот дом, – сказала она ему. – Я только хочу получить то, что полагается мне по закону. Эйвери обещал переводить оговоренную сумму ежемесячно на мой банковский счет.

– Сколько? – спросил Тернер с сальной улыбкой.

Стефани глубоко вздохнула.

– Две с половиной тысячи долларов.

Адвокат улыбнулся.

– Вот это да! – промурлыкал он. – Такая огромная сумма на содержание жены.

– Это не содержание.

– Серьезно? А что же тогда, моя дорогая?

Плата. Плата за то, что она продала свою душу…

– Не понимаю, какое это имеет отношение к нашему разговору, мистер Тернер, – холодно ответила Стефани.

Глаза-бусинки Тернера сияли.

– Приятно, наверное, так высоко себя оценивать, – сказал он, откинувшись на стуле так, что его жирное брюхо выпятилось.

Стефани покраснела, но сдаваться не собиралась. Какой смысл? Город уже давно составил о ней мнение.

– Бьюсь об заклад, что вы заслужили все эти деньги до последнего цента, – хмыкнул Тернер.

Она посмотрела ему прямо в глаза и подтвердила, что он, черт побери, прав. Заслужила.

«Смелый разговор, – подумала она сейчас. – И такой бесполезный».

Тернер заговорил по-другому после встречи с Клэр и (она не сомневалась в этом) с ее чековой книжкой. Судья Паркер тоже не стал чинить препятствий судопроизводству.

Итак, все кончено. Она осталась ни с чем. У нее не было ни крыши над головой, ни денег. И возможности оплачивать лечение Пола.

Ее сердце билось в панике.

Должен же быть выход! Разве она не вдова Эйвери? У вдовы есть какие-то права. Уиллингхэмы, конечно, правят этим городом, но не всем же миром.

Стефани встала. Она однажды познакомилась с адвокатом. Это было на одной из тех вечеринок, которые она устраивала для Эйвери. Контора у этого человека была не здесь, он работал… где? В Вашингтоне. Точно. Как же его звали?

Хасл? Фассл?

Расселл. Вот как. Джек Расселл. Собачье имя. Она выпалила это, когда их знакомили, и рука Эйвери сжала ее талию. Он ущипнул ее, но так, чтобы никто не заметил. Она попыталась пробормотать извинения, но Расселл склонился к ее руке и заверил, что ничего не имеет против сравнения с каким-нибудь симпатичным злющим маленьким терьером, особенно когда это говорит такая красивая женщина.

Расселл улыбался ей весь вечер. Не так, как это делали другие мужчины. Его улыбка была доброй, великодушной и немного печальной.

– Если этот старый людоед будет когда-нибудь плохо обращаться с вами, моя дорогая, – сказал он, целуя ее в щеку, когда вечер закончился и они с Эйвери стояли у двери, прощаясь со своими гостями, – только дайте мне знать, и я немедленно приду к вам на помощь.

Эйвери засмеялся так, что у нее при воспоминании об этом до сих пор бегают мурашки по коже.

– Беспокоиться не о чем, – улыбался тот, – я прекрасно знаю, как вести себя с такими девчонками, как эта.

Стефани отогнала от себя воспоминания и направилась в библиотеку, где Эйвери держал свою записную книжку.

Порывшись в ней, она нашла фамилию «Расселл» и номер его вашингтонского телефона.

Жизнь преподала Дэвиду целую серию уроков.

Красное вино лучше, чем белое.

«Порше» старых выпусков лучше, чем новые.

Весна в столице восхитительна.

«Но не в этом году», – подумал Дэвид, отвернувшись от своего рабочего стола и глядя в окно кабинета.

Погода стояла мягкая. Небо ясное. Вишня во всей красе, как каждый год. Немного позже, чем обычно, но туристов это не слишком беспокоило.

А настроение у него тем не менее отвратительное.

Все говорят ему это, включая его секретаршу. Он всегда недолюбливал эту недотепу мисс Марчисон, но тут она права. У него действительно есть проблемы. И у этих проблем есть имя – Стефани Уиллингхэм. Эта женщина не выходит у него из головы ни днем, ни ночью. Ну, разве это не смешно? Допустим, его влечет к ней. Допустим, он влюбился…

Дэвид застонал и откинулся в кресле. К черту все. Он вел себя как подонок. Целовал ее в самолете. Чуть не овладел ею… Кто знает, что могло бы произойти, если бы свет не включился в нужный момент?

И все почему? Потому что она привлекательна? Но привлекательна половина женщин планеты. Таковы все женщины, имена которых занесены в его маленькую черную записную книжку, но он никогда не попадал в столь глупое положение ни с одной из них.

Может быть, ему требуется отдых? Да, правильно, требуется.

– Мы работаем на износ, – сказал ему Джек Расселл, когда Дэвид перебрался в этот город много весен назад и уважаемая юридическая фирма «Расселл, Расселл и Хэнли» стала называться «Расселл, Расселл, Хэнли и Чэмберс». – И если тебе, Дэвид, нравится жить на пределе сил, твое место здесь.

Дэвид улыбнулся и сказал, что да, нравится.

– Нет места прекраснее, чем округ Колумбия весной, – сказал Джек, когда взгляд Дэвида остановился на цветущей вишне за окном.

И Дэвид снова улыбнулся и спросил Джека, доводилось ли тому когда-нибудь видеть Вайоминг в это время года.

– Нет, – ответил Джек. – Бьюсь об заклад, что там сплошной снег и ледяные ветры.

«Снег, – подумал Дэвид, глядя в окно. – Возможно. Горы, окружавшие его ранчо, наверное, все еще под покровом снега… но если бы он оседлал коня и помчался верхом, то наверняка заметил бы приметы весны».

– Черт, – пробормотал Дэвид и снова повернулся вместе с креслом к письменному столу.

Сидя здесь и таращась в окно, много не наработаешь. А у него полно работы. Тонны дел, если заглянуть в памятку, где прямо сверху значится «Нанять секретаршу».

Настроение было ужасное. Со дня свадьбы Куперов прошло уже две недели, но забыть Стефани Уиллингхэм так и не удалось. Да еще эти мысли, что он едва не изнасиловал ее.

Дэвид чертыхнулся, встал и прошел в другой конец кабинета. Там, на старинном бюро красного дерева стоял кофейник со свежим кофе, и ему потребовалось несколько секунд, чтобы осознать, что это не жалкие помои, которые мисс Марчисон подавала вместо кофе, а настоящий кофе, который он сварил себе сам. Он налил чашку, отпил глоток и опустился на один из двух небольших кожаных диванчиков.