Жить лишь тобой - Шэрон Кендрик
Она нервно откашлялась:
- Я выпью воды.
Лукас сильнее помрачнел, словно почувствовал ее напряжение. Тара принялась сдвигать ногтем кутикулу на своих пальцах, будто делая импровизированный маникюр. Он взглянул на нетерпеливую официантку.
- Принесите нам бутылку газированной воды.
- Сию минуту, сэр.
Как только они остались одни, всякое притворство исчезло. Тара поерзала на бархатном сиденье, боясь того, что она должна ему сказать.
- Итак, я весь во внимании. Ты скажешь мне, Тара, зачем ты здесь? - Его удивительные зеленые глаза смотрели на нее насмешливо. - Зачем ты приехала без предупреждения?
Тара глубоко вздохнула, сожалея о том, что еще не принесли воду и ей не удастся смочить пересохший рот. Она втянула носом теплый воздух, выдохнула и вздрогнула.
- У меня будет ребенок, - прохрипела она.
Наступила тишина. Тара наблюдала, как меняется выражение лица Лукаса. Сначала он рассердился и покачал головой.
- Не может быть, - резко сказал он.
Тара кивнула:
- Боюсь, что может.
Он наклонился в ее сторону:
- Я предохранялся.
Тара облизнулась, довольная тем, что официантка принесла воду и прервала их спор. Сделав большой освежающий глоток воды, она кивнула.
- Я понимаю. И еще я знаю, что барьерный метод не защищает на сто процентов.
Он недоверчиво посмотрел на нее:
- Барьерный метод? Что это, черт побери, за название?!
- Я прочитала об этом в книге о беременности.
- Когда ее опубликовали? В начале восемнадцатого века?
Тара заставила себя игнорировать его привычный сарказм, который сейчас казался обиднее, чем когда-либо. Нельзя позволять эмоциям навредить крошечной жизни, растущей внутри ее. Но при этом она не станет просто сидеть и позволять Лукасу оскорблять ее, ведь он виноват в такой же степени, как и она.
Она поставила бокал дрожащей рукой на стол, и кубики льда звякнули, как колокольчики.
- Юмор не поможет.
- Неужели? А ты нашла волшебную формулу того, что поможет? Я очень хочу ее узнать.
- Не надо быть таким… грубым!
Он наклонился вперед, венка лихорадочно пульсировала на его виске.
- Я не груб, я честен. Я никогда не хотел детей, Тара, - выпалил он. - Никогда. Ты понимаешь?
Она приказала себе сохранять спокойствие.
- Я тоже не планировала рожать. Но я уже беременна. И я решила, что ты имеешь право об этом знать.
Лукас уставился на нее, почти решив, что она его разыграла. Можно потребовать у нее сделать тест ДНК и подробно расспросить ее о последующих любовниках, с которыми она могла развлекаться после его отъезда. Но он понимал, что у Тары Фицпатрик не было никого, кроме него.
Ему надо выпить чего-нибудь покрепче.
И все обдумать. Но не здесь. Потому что в этом баре все с любопытством на них посматривают. Тара Фицпатрик, с ее толстым зеленым свитером цвета ирландских холмов и яркими волосами, уложенными в пучок, выглядела в этом баре крайне неуместно.
Стыдится ли он ее? Нет. Он нарушил достаточно правил в своей жизни, и его не волновало, что его худая домработница носит потрепанные джинсы, а не элегантное коктейльное платье, как другие женщины в баре. Но ему надо уйти от этих кроваво-красных стен, которые словно надвигались на него, и попытаться осмыслить то, что Тара ему сказала.
- Мы не можем здесь разговаривать, - проворчал он, вставая. - Пойдем.
Она послушно кивнула. Что ж, конечно, она будет послушной. Разве она не вела себя покорно с тех пор, как вошла в его жизнь? Она исполняла его желания и получала за это финансовое вознаграждение. А потом оказалась в его постели, когда он поддался неудержимой страсти, появившейся из ниоткуда.
- Куда мы идем? - спросила она, когда они вышли из бара и направились по тускло освещенному коридору к фойе.
- В мой номер.
- Лукас…
- Сотри возмущение со своего лица, - отрезал он, замедляя шаг перед лифтом. - Я думаю о гораздо более практичных вещах, чем секс.
- Ты можешь говорить тише? - прошипела она.
- Не поздновато ли для стыдливости, Тара?
- Я не ханжа, - тихо сказала она. - Я просто не хочу, чтобы каждый постоялец отеля знал о моих делах.
Лукас не ответил, проводя ее к частному лифту и нажимая кнопку своего номера. В напряженной тишине они поднялись на верхний этаж. Голова Лукаса по-прежнему шла кругом от полученной новости. Он никогда не хотел быть отцом.
- Сюда, - кратко произнес он, когда двери лифта бесшумно открылись и они вошли в пентхаус отеля «Мидоу», из которого, как говорили, открывался один из лучших видов на панораму Манхэттена.
На улице темнело, а огни освещения мерцали, как бриллианты в небе оттенка светлого индиго. Большинство людей пришли бы в восторг от такого бесподобного вида на город. Но не Тара. Казалось, она почти ничего не замечает, стоя в центре комнаты и пристально глядя на Лукаса своими янтарными глазами.
- Я приехала, потому что считаю, что ты имеешь право знать, - начала она, будто заранее отрепетировала речь.
- Ты уже сказала об этом в баре.
- И поэтому я решила, что мне лучше разговаривать с тобой лицом к лицу, - поспешно прибавила она.
- Тебе не пришло в голову предупредить меня?
- Как я могла это сделать, не сказав, о чем идет речь? - Она помолчала. - Я хотела увидеть твое лицо.
- И моя реакция тебя разочаровала?
- Я реалистка, Лукас. Я увидела примерно то, на что рассчитывала. - Она глубоко вздохнула. - Но я хочу, чтобы ты знал: это никак не связано с моими ожиданиями. Я просто излагаю тебе факты, вот и все. Тебе решать, что делать дальше.
Лукас вздрогнул, внезапно опешив от своей реакции, когда осознал, что станет отцом. Его сердце сжалось от боли, а не от радости.
- Бренди, - резко сказал он. - Я закажу тебе крепкий чай, а мне понадобится бренди.
Тара отреагировала странно. Он думал, что она успокоится, потому что любила пить чай, но вместо этого она пришла в ярость и повернулась к нему лицом.
- Неужели ты не можешь оставить свою девушку ни на минуту? - выпалила она. - Разве мы не можем поговорить об этом наедине, без нее?
- Прошу прощения? - Он прищурился.
