Шэрон Кендрик - Современная мадонна
Гостиница «Блэк-Больер» помещалась в старинном, потрепанном временем и непогодой здании, которое привлекало великое множество туристов, особенно американцев. Родители Энджел бывали здесь, когда еще был жив ее отец, так как они жили всего в пятидесяти милях отсюда. Но слава отеля распространялась намного дальше графства Уиклоу. Даже в Ирландии эксцентричность его владельца была широко известна.
Его «странности» и «причуды» были столь знамениты, что здесь невозможно было получить комнату в горячий сезон, если вы не заказали ее за шесть месяцев вперед. Больше всего гостей привлекали знаменитые, самые удобные во всей Ирландии кровати и необыкновенные изыски непредсказуемого шеф-повара, великого мастера своего дела.
Зимой, кроме ленча и обеда, у постояльцев гостиницы было мало развлечений, они слонялись часами без всякого дела в ожидании какого-нибудь происшествия. Появление девочки из отеля «Фипатрик» с красавцем англичанином и грудным ребенком было как раз тем, что требовалось.
Когда они трое вошли в отель, их встретила такая откровенно осуждающая тишина, что нужно было иметь каменное сердце, чтобы не смутиться под неодобрительными взглядами.
Энджел знала, что Роури был прав, утверждая, что не стоит обращать внимание на людские пересуды, но столь холодный прием сильно задел ее. У нее даже возникло желание оправдаться, объяснить всем этим людям, что она вовсе не убегает с незнакомым человеком!
— Нам сюда, — шепотом сказала она Роури.
— Почему ты шепчешь?
— А ты как думаешь?
— Потому что нас не встретили с распростертыми объятиями? — спросил он язвительно.
— Именно. Ладно, пойдем зарегистрируемся. — Энджел прошла через гнетущую тишину бара в холл. Роури с Лорканом на руках шел следом за ней.
За столом регистрации сидел сам Алан Больер, владелец гостиницы, и не торопясь изучал каталог французских вин.
Алан, невероятно эксцентричный англичанин, был местной легендой. Еще в молодости он страстно влюбился в Ирландию, работал как вол, пока не скопил немного денег и не купил местную гостиницу. Из чистого тщеславия он сменил ее название, под которым она была известна несколько столетий, и назвал гостиницу своим именем!
Почему-то это не только не оттолкнуло от него местных жителей, но, наоборот, завоевало их любовь. Они поддерживали многочисленные предприятия Алана, направленные на добывание денег, начиная с таких, как уикенды «Заколдованный отель», особенно популярные среди голландских туристов, и кончая вечерами ирландских танцев.
Он был известен как человек твердый, независимый, и сейчас он смотрел на Энджел с решительно негостеприимным выражением.
— Чем могу служить? — спросил он ледяным тоном.
— Вы, должно быть, Алан Больер, — улыбнулась Энджел.
— Я и есть, — последовал холодный ответ.
— Так приятно оказаться здесь, мистер Больер. Я слышала очень много хорошего про ваш отель, — заговорила Энджел, призывая на помощь весь свой ирландский шарм. Лицо владельца оставалось непроницаемым. — Теперь я вижу, что все, что говорят о нем, — действительно правда!
— Уже видите?
Энджел решила, что рассыпаться в любезностях бесполезно. Хозяин казался ей неприступным, как скала.
— Э-э… Мы хотели бы снять комнату, если можно, — волнуясь, произнесла она. — Я хотела сказать, две комнаты!
— Соседние комнаты, я полагаю?
— А что, есть проблемы? — вежливо спросил Роури.
Алан Больер встретился с ним глазами.
— Почему у меня должны быть с этим проблемы? Это ваша жизнь. Поступайте, как считаете нужным. Это не мое дело.
— Совершенно верно, — отрезал Роури, уже не так вежливо.
Энджел бросила тревожный взгляд на Роури и начала заполнять квитанцию, которую Алан Больер положил перед ней. Не стоило настраивать его против них. У нее не было ни желания, ни сил искать какое-нибудь другое пристанище. Да и не было поблизости ничего подходящего.
— Во сколько у вас обедают? — вежливо спросила она.
— Ровно в семь часов! — буркнул Алан, бросая им ключи. — Последние заказы принимаются в девять тридцать. И шеф не будет ждать. У него, видите ли, еще есть дом, где его ждут! Сюда, идите за мной!
Энджел и Роури последовали за ним вверх по лестнице. Весь гнев Роури испарился, как только он увидел великолепные спальни, выдержанные в старинном стиле ирландских гостиниц: большие кровати с пологом, камин, в котором уже горел огонь.
— Приличные простыни и одеяла, — проронил он одобрительно, как только Алан Больер ушел. Он осмотрел меньшую из двух комнат с нескрываемым удовольствием. — Я займу эту комнату, Энджел. — Роури с трудом подавил зевоту и попробовал матрас рукой. — И пуховые перины! Ну и ну! Я не спал на таких кроватях уже много лет!
— Да, здесь не ваши матрасы, от которых вы все там без ума! — сказала Энджел, глядя на льняные простыни и стеганые одеяла из гагачьего пуха.
— «Там» — это в Англии, как я понимаю? — съязвил он.
— А где же еще?
— Хм. Я чувствую, у нас в доме грядут кардинальные перемены, когда ты приедешь, — сказал Роури и поставил колыбельку Лоркана посреди кровати.
— Боже, Алан Больер смотрел на нас с таким презрением, словно перед ним предстал сам воплощенный грех, ты заметил? — спросила Энджел, нахмурившись.
— Да, полагаю, он не всех встречает с таким «радушием», — съязвил Роури. — Эксцентричность — это одно, но, если бы он всех своих гостей окатывал таким холодом с порога, у него вскоре не осталось бы ни одного клиента.
— Не уверена, — покачала головой Энджел. — Он пользуется здесь огромной популярностью. Люди едут за много миль, чтобы остановиться у него. Скажи, в Лондоне или в Нью-Йорке есть места, где люди платили бы за привилегию быть оскорбленными?
— Сомневаюсь. — Он улыбнулся. — Я думаю, он знает тебя. Может быть, в этом все дело?
— Он, возможно, знает обо мне. Здесь все лезут в чужие дела.
— Ну, тогда все ясно. Зная тебя, они заботятся о тебе и хотят защитить. Этим и объясняется то, как холодно нас встретили. Вопрос в том, нравится ли это тебе?
— Пожалуй, уже нет, — медленно проговорила Энджел. — После Лондона почти общинные отношения привлекали меня, поэтому я вернулась сюда. Но если ты одинок, этим можно пресытиться. Не думаю, что я буду по этому слишком скучать.
Роури улыбнулся.
— Они, наверное, считают, что однажды тебя уже бросил мерзавец англичанин. И вдруг ты появляешься с другим, который, возможно, собирается сделать с тобой то же самое.
Энджел открыла рот, еще не зная точно, что собирается ответить, но в этот момент из колыбельки послышался плач.
