Франсуаза Саган - Зима любви
Она все стояла посреди комнаты. Изнутри ее била дрожь. Люсиль попыталась взять себя в руки. «Спокойно, спокойно, — сказала она. — Спокойно». Она адресовала эти слова телу и сердцу, двум обезумевшим скакунам. Потом подошла к кровати, легла и попыталась заставить себя дышать ровно. Напрасно. Паника, отчаяние охватили ее. Она обхватила плечи руками и зарылась головой в подушку. И тут она услышала свой стон: «Антуан, Антуан…» И эта невыносимая боль. Она даже не предполагала, что может быть так больно. «Ты сошла с ума, — повторяла она себе. — Да ты настоящая сумасшедшая». Но другой голос, который звучал из глубины, был сильнее. Он кричал: «А кто ты без Антуана? Дура, как ты будешь жить без его золотистых глаз, без его голоса?» За окном в церкви прозвонили пять часов, и ей показалось, что это какой-то жестокий и безумный бог бьет в колокола. Минуту спустя вошел Антуан. Увидев выражение ее лица, он на мгновение застыл, а затем повалился рядом на кровать. Он был без ума от любви. Он не знал почему, но это было так. Он покрывал нежными поцелуями ее лицо, волосы, принялся объяснять причину своего опоздания, проклиная издателя, который продержал его целый час в своем кабинете. А она, повиснув у него на шее, невразумительно шептала его имя. Затем она села, выпрямилась, и повернувшись к нему спиной, сказала:
— Знаешь, кажется, я действительно люблю тебя.
— Я тоже, — ответил он. — По-моему, все складывается удачно.
Какое-то время они сидели задумавшись. Затем Люсиль нарочито громко засмеялась, повернулась к нему и очень серьезно стала наблюдать, как к ней приближается лицо человека, которого она любит.
10
Два часа спустя, уходя от него, она решила, что все произошедшее с ней было случайностью. Пресыщенная, усталая от любви, с пустой головой, она шла и думала, что эти полчаса паники были всего лишь результатом нервного срыва. И ничего общего с чувствами… И тогда она решила больше спать, меньше пить и все прочее в том же духе. Она слишком давно была одна и привыкла к этому. Не так легко было признаться самой себе, что кто-то мог стать для нее столь необходимым. Сама мысль об этом ужасала. Ее автомобиль плавно катил вдоль набережной, и она с восхищением смотрела на золотистые в лучах заходившего солнца воды. Настоящий весенний вечер. Она улыбнулась. «Да что со мной в конце концов? В моем-то возрасте? С той жизнью, которую я вела? Ведь в сущности я циничная содержанка». Это мысль окончательно развеселила ее, и она засмеялась. Машины остановились у светофора, и водитель соседнего автомобиля улыбнулся ей. Она рассеяно улыбнулась в ответ и продолжала размышлять: «À действительно, кто я такая?» Ей было все равно, кем она была в глазах других, да и своих собственных тоже. Она давно перестала копаться в себе. Разве это плохо? А может, она умственно деградирует? Раньше, в юности, она много читала. Еще до того, как поняла, что счастлива. Задавала себе много вопросов… Да, да, еще до того как превратилась в хорошо одетое, откормленное, ухоженное животное. Кто она? Куда идет? Линия жизни на ее ладош: была удивительно короткой, и постепенно она свыклась с мыслью о том, что рано умрет. Она даже рассчитывала на это. А вдруг впереди ее ждет старость? Она попыталась представить себя старой, бедной, покинутой Шарлем, с трудом добывающей себе на жизнь… Она попыталась напугать себя, но не испугалась. В эти минуты ей казалось, что что бы ни случилось, а Сена по-прежнему будет такой золотистой, и дворец будет мягко отражаться в ее водах. А это было самое главное. И вовсе не обязательно иметь автомобиль и шубу от Лароша. Уж в этом-то она была уверена. Шарль, кстати, тоже это знал, потому-то он был так несчастен. И как каждый раз, когда она покидала Антуана, чувство небывалой нежности к Блассан-Линьеру охватывало ее. В эти минуты ей очень хотелось сделать его счастливым.
Она не знала, что Шарль, привыкший заставать ее все время дома после работы, метался сейчас по квартире, точно так же, как она несколько часов назад, когда ждала Антуана. И так же, как она, он повторял про себя: «А если она больше никогда не вернется?» Она не знала этого, и не узнала, потому что, когда открыла дверь, увидела его на диване — он спокойно читал «Монд». Он поцеловал ее и самым будничным тоном спросил: «Как прошел день?» Он побрился и надушился одеколоном, запах которого ей так нравился.
— Хорошо, — ответила она. — Мне было так страшно… — Она замолчала на полуслове. Ей хотелось поговорить с ним, рассказать все… «Я так испугалась, что потеряла Антуана, я испугалась, что люблю его». Но она не могла ему сказать этого. Не было никого, кому бы она могла рассказать об этом странном дне. Она вообще не очень-то любила откровенничать. Ей стало грустно. — … Мне стало страшно, что жизнь проходит мимо.
— Мимо?
— Ну да, мимо. То, что другие называют жизнью. Шарль, а действительно ли так необходимо любить, страдать, работать, зарабатывать на жизнь? Неужели все это так нужно, ну чтобы жить полной жизнью?..
— Да нет, в этом нет никакой необходимости, — он опустил глаза. — Если вы и без того счастливы…
— И вы считаете, что этого вполне достаточно?
— Ну, в общем, да, — ответил он. И что-то странное, далекое, ностальгическое прозвучало в его голосе. Люсиль почувствовала, что сердце ее разрывается.
Она села на диван, протянула руку и погладила это усталое лицо. Шарль закрыл глаза и улыбнулся. Люсиль почувствовала себя доброй, хорошей, способной сделать его счастливым. Она и не подумала о том, что даже своем хорошим настроением она обязана Антуану. Если бы он не пришел, она бы возненавидела Шарля. Когда ты счастлив, то благодарен за это даже тем, кто не имеет к тебе никакого отношения. И лишь потеряв его, это счастье, понимаешь, как на самом деле обстояли дела.
— Что мы будем делать сегодня вечером?
— Идем на ужин к Диане, — ответил Шарль. — Разве вы забыли?
В его голосе звучали одновременно радость и недоверие. Она тут же догадалась почему и покраснела. Ответив «да», она сказала бы ему правду, но в то же время и солгала бы. Но не могла же она в самом деле сказать ему: «Я забыла об ужине, но не об Антуане. Я только что пришла от него. Нам было так хорошо, что мы назначили следующее свидание на завтра».
— Нет, я не забыла. Я просто не знала, что ужин будет у нее. Какое платье надеть?
Она даже удивилась тому, что не испытала радости от мысли, что через несколько часов вновь увидит Антуана. Более того, она почувствовала легкое раздражение. Сегодня днем она достигла пароксизма чувств. Если можно было так выразиться, то чаша была полна. Она предпочла бы спокойно поужинать вдвоем с Шарлем. Она даже открыла было рот, чтобы предложить ему это, но остановилась: это было бы слишком хорошо для него. Но нечестно. Нет, она не желала лгать ему.
