Дениза Алистер - Третьего не дано
Нет, мне не убедить его, безнадежно подумала Джоан. Даже если встать перед ним на колени и умолять выслушать ее, результат будет тот же самый.
Стараясь справиться с растущим в душе отчаянием, Джоан ровным тоном произнесла:
— Что ж, если ты хочешь решить проблему таким способом, — дело твое. И раз ты продолжаешь оставаться таким бесчувственным и упрямым, то, вероятно, ты никогда по-настоящему не любил меня. Я не собираюсь унижаться перед тобой. Но предупреждаю, я больше не буду играть роль счастливой новобрачной. Я не поеду с тобой в Каслстоув, чтобы там продолжать ломать эту комедию. И я считаю, что нужно рассказать обо всем Саманте, пока она сама не заподозрила неладное. А она заподозрит рано или поздно.
Глаза Эрвина недобро сверкнули.
— Чем позднее это случится, тем лучше. И ты прекрасно знаешь почему! Или ты настолько занята своими переживаниями, что чувства других для тебя ничего не значат?
Удар попал в цель. Сердце Джоан мучительно заныло. Конечно же, она не хочет причинять несчастной женщине новые горести. Значит, Эрвин и в самом деле никогда не любил и не понимал ее, если считает способной на такую низость.
Джоан крепко зажмурилась, чтобы скрыть подступающие слезы, и услышала холодный голос Эрвина:
— На то время, что мама гостит здесь, тебе придется играть свою роль. Ты хорошо справилась с ней сегодня утром, так что, думаю, продолжать в том же духе при свете дня не составит для тебя особой трудности.
Джоан задохнулась от возмущения. Как он смеет? То, что произошло утром, было чистой случайностью, и она ни в коей мере не провоцировала его возбуждения. Если он хотел ее…
А он действительно хотел ее! Джоан догадалась об этом по тому, как чуть дрогнули его ноздри, по напряженной челюсти и слабому румянцу, выступившему на скулах. Быстрый взгляд, брошенный на ее полуобнаженное тело, тоже был достаточно красноречив. Какой-то темный вихрь взметнулся в груди Джоан. Возможно, Эрвин больше не любит меня, но продолжает хотеть, в этом нет сомнения, торжествующе подумала она. Желание угасает медленнее, чем любовь.
— У тебя явно больше проблем, — не удержавшись, ехидно заметила она и добавила: — Я оденусь в ванной.
Эрвин отступил, давая ее пройти. Но сделал это недостаточно быстро, подумала Джоан, развязывая пояс халата. Возможно, он ненавидит себя за то, что продолжает желать ее, но не в силах ничего с этим поделать.
5
Должно быть, она бессознательно стремилась отплатить ему за боль и унижение, что испытала по его вине. Спустившись во дворик, где Эрвин вместе с матерью завтракали, она заметила, как его лицо напряглось, а рот превратился в узкую прямую линию. Значит, она не зря надела лимонно-желтые шелковые шорты и облегающий топик того же цвета.
— Ты похожа на утренний луч солнца, — с улыбкой заметила Саманта, вероятно, позабыв о том, как внезапно и, пожалуй, невежливо, невестка оставила ее накануне вечером.
— Спасибо. — Джоан улыбнулась в ответ, испытывая непритворную радость. Что ж, пока есть достойная публика, она подыграет Эрвину, и даже не без удовольствия! Она докажет ему — а главное себе, — что совсем не сломлена и жизнь в ней по-прежнему бьет ключом.
Джоан села боком к столу, выставив напоказ длинные стройные ноги. Мускул на щеке Эрвина дернулся, взгляд скользнул по ее ногам вверх, к округлых бедрам и тонкой талии, и на мгновение остановился на грудях, соблазнительно выступающих под светлым шелком.
Джоан почувствовала, как ее соски твердеют, и, очевидно, Эрвин тоже это заметил, потому что резко поднялся и направился к дому, бросив на ходу:
— Я принесу кофе!
— Бог мой, я и не думала, что доживу до того дня, когда Эрвин решит сделать что-то по хозяйству! — воскликнула Саманта. — Ты хорошо влияешь на него.
Да, но не так, как вам кажется, с иронией подумала Джоан. Саманта отложила свой прибор и взяла салфетку.
— Он даже предлагал мне поджарить яичницу, хотя все знают, что я сижу на строжайшей диете. Можно выпить чего-нибудь безалкогольного?
— Да, пожалуйста. — Джоан налила в бокал апельсиновый сок из запотевшего графина и откинулась на спинку стула, стараясь выглядеть умиротворенной. К счастью, в это утро приступ тошноты длился всего несколько минут, и ей удалось выпить стакан воды. В ответ на замечание Саманты о диете она полушутливо заметила: — По утрам я всегда ем мало, но во время ланча мне вполне удается наверстать упущенное.
С этими словами она взяла бокал и сделала вид, что поглощена его содержимым. Внезапно на нее нахлынули дурные предчувствия. Пройдет не так уж много времени, и ей придется сказать Саманте о беременности. Собирается ли Эрвин принять ребенка Тома и воспитывать его как своего, чтобы избежать нежелательного скандала? В таком случае он будет неприятно удивлен: раз нет никакой надежды сохранить их брак, она осуществит свое решение порвать с ним. Как скоро это произойдет, зависело от того, через какое время Саманта сможет вынести такую новость и не потерять душевного равновесия.
Эрвин вернулся из кухни, неся свежесваренный кофе. Он поставил поднос на стол и обратился к матери:
— Может, ты побудешь здесь и немного отдохнешь, пока мы съездим в деревню за продуктами?
Джоан взяла из рук Эрвина чашку с кофе и взглянула на него, пытаясь угадать его истинные намерения. Кажется, она поняла, в чем дело. Теперь он уже сомневался в том, что сможет играть роль любящего мужа достаточно долгое время на глазах у матери. К тому же он наверняка хочет остаться наедине с Джоан, чтобы в любой момент возобновить прежние оскорбления.
— Ну что ты, дорогой! — воскликнула она еще до того, как Саманта успела ответить. — Неужели твоя мама проделала такой долгий путь, чтобы все время сидеть дома? Почему бы нам всем вместе не поехать в Ольян? Там мы сможем пройтись по магазинам, пообедать, прогуляться вдоль побережья. — Она повернулась к гостье с ослепительной улыбкой. — Что скажете?
— О, это будет замечательно, дорогая! — просияла Саманта. И Джоан заметила, как легкая растерянность, появившаяся было на ее лице, исчезла. Когда Эрвин предложил матери остаться в доме одной, Саманта, должно быть, почувствовала себя неловко. Наверняка ей даже показалась, что она здесь лишняя. Все-таки Эрвин, несмотря на всю свою заботливость, порой ведет себя на редкость бестактно. Кажется, ему и в голову не пришло, что Саманту могло расстроить его предложение.
Джоан обернулась к Эрвину, чье лицо приняло знакомое холодное выражение, и, по-прежнему улыбаясь, сказала:
— Вот видишь, дорогой, как чудесно все устроилось!
