Сандра Мартон - Шелковая бабочка
Доминик играл с ней, потому что она ранила его «эго». Возможно, он надеялся, что она запаникует. Снова упадет в обморок. Она не доставит ему такого удовольствия.
— Нет ответа? — Он сделал несколько шагов к ней. — Возможно, ты хочешь, чтобы я повторил это снова? Выходи за меня замуж.
Арианна улыбнулась, взяла пучок морковки и повернулась к раковине.
— Ты что, самоутверждаешься за счет других? Для чего ты все это затеял? Вчера ты ворвался в мой офис. Человек, соблазнивший меня. Человек, отнявший у меня компанию.
— Выбирай выражения, Арианна.
— А что тебе не нравится? Напоминание о том, как ты уложил меня в постель? Или о том, что ты разорил мою бабушку?
— Я никого не разорял. Я не занимаюсь благотворительностью. И не прощаю должников. Твоя бабушка пришла ко мне с просьбой. Я пожалел ее, и мы заключили сделку. Что до соблазнения… Если ты забыла, что произошло той ночью, я тебе напомню.
Он приблизился к ней, и она почувствовала прикосновение его разгоряченного тела. Ее сердце забилось, словно птица в клетке.
— Что тебе от меня нужно?
— Ты уже слышала. Я жду ответа.
— Ты имеешь в виду предложение о замужестве? — Она выдавила из себя натянутую улыбку. — Нет, я не выйду за тебя.
— Ты еще изменишь свое решение.
— Никогда в жизни.
— Маркиза осталась без гроша.
Она уставилась на него.
— Быть того не может.
— Она близка к банкротству, как никогда, хотя и пытается делать хорошую мину при плохой игре.
— Это невозможно.
— Потому что она носит фамилию дель Веккио? — Он улыбнулся так, что у нее перехватило дыхание.
— Потому что она богата. У нее есть палаццо. Земля. Картины старых мастеров. Драгоценности. У нее есть…
— Ничего у нее больше нет. Палаццо заложено. Картины и драгоценности проданы. Подумай, Арианна. Все это произошло не за один вечер. Неужели ты ничего не замечала?
— С чего ты все это взял? Ты что, гадаешь на кофейной гуще? Если моя бабушка что-нибудь и продала… — Она с ужасом посмотрела на него. Она вспомнила, что полотно Тинторетто исчезло из холла, а Рембрандт давно уже не украшает гостиную. Маркиза сказала, что одолжила их музею. Арианна подумала о рубиновой подвеске, бриллиантовом ожерелье, других украшениях, которые бабушка давно не надевала. Слишком дорогие, чтобы их страховать, как-то сказала она.
Она посмотрела ему прямо в глаза. Возможно, многое в нем вызывало у нее отвращение, но интуиция подсказывала ей, что, несмотря на все свои недостатки, Доминик не был лжецом.
— Боже мой, — прошептала она.
— Вот именно, — сухо сказал он. — Но не Бог виноват в том, что случилось.
— Нет, в этом виноват только ты!
— Я не причастен к разорению твоей бабушки.
Он был прав. Если кто-нибудь и был в чем-то виноват, так это только она. Неужели она сказала это вслух? Или Доминик читал по ее лицу, как в раскрытой книге? Как бы то ни было, он заговорил, прежде чем она успела что-то сказать.
— Ты тут тоже ни при чем.
— Я ввела ее в такие расходы. — Она отвернулась от него и оперлась о стол. — Новые дизайнеры. Дорогие материалы.
— Послушай меня. — Доминик взял Арианну за плечи и развернул к себе. — Состояние дель Веккио начало таять уже давно. Отец маркизы потерял огромное количество денег в рискованной спекуляции в Неаполе. Ее брат потерял почти столько же за игровыми столами казино. А маркиза только усугубила ситуацию. Она делала неосторожные инвестиции, не слушала советов и жила на широкую ногу. Думаю, ей просто не верилось, что деньги могут когда-нибудь кончиться.
— Но это случилось. И я еще требовала вложить деньги в «Шелковую бабочку».
— Но ты же не знала истинного положения вещей. Но это стало последней каплей. Она закрыла свои банковские счета, взяла у меня заем и все вложила в «Шелковую бабочку».
Арианна тихонько всхлипнула и без сил опустилась в кресло. Доминик наклонился над ней и приподнял ее подбородок. Она попыталась откинуть его руку, но он проигнорировал ее движение. Он обнял ее за шею и склонил ее голову себе на плечо, и она подчинилась его мягкому давлению.
— Когда она потеряет «Шелковую бабочку», у нее ничего не останется. На что же она будет жить?
Мускул дернулся на его лице.
— Ей вовсе не придется терять «Шелковую бабочку». — Он выпрямился. — Да я никогда этого и не хотел.
— Ты никогда?.. — Арианна покачала головой. — Я не понимаю. Вы же заключили сделку.
— Твоя бабушка — необычная женщина. — Улыбка смягчила его лицо. Она напомнила ей о том времени, когда они занимались любовью, о том, как после этого он ей улыбался, и о том, как она подумала, на скольких же женщин он смотрел и еще посмотрит такими глазами. — Она никогда тебе не рассказывала о том, как мы встретились?
— Нет. Я думаю, ты назначил ей встречу.
— Она прорвалась через охрану и отказалась уходить, пока не увидит меня. Мне она заявила, что ей нужно шесть биллионов лир. Я сказал ей, что не занимаюсь благотворительностью. Мы поговорили еще некоторое время, и я согласился дать ей заем. Она была слишком горда, чтобы принять мое предложение.
Арианна тихо рассмеялась.
— Ты хочешь сказать, что был готов дать ей деньги?
Доминик пожал плечами, смущенно признавая за собой эту слабость.
— Она отказалась.
— Она никогда не приняла бы милостыню.
— Да. Мы сошлись на ссуде под процент, который был много выше того, что я хотел.
— И ты проверил ее финансовое положение только после этого? — она приподняла бровь. — Не очень-то умно с вашей стороны, синьор.
— Я проверил, потому что почувствовал, что она в беде. И если ты думаешь, что с моей стороны это была ошибка, то заблуждаешься. Мои люди знают свое дело.
— Я должна была почувствовать, что что-то не так. Я спросила у нее, почему она занимает деньги вместо того, чтобы вложить собственные средства, и она ответила, что это была рекомендация ее специалистов.
— Если бы она их послушала много лет назад, — насмешливо сказал Доминик, — банкротства можно было бы избежать.
Арианна кивнула. Она подумала о бабушке, которой придется провести последние годы жизни в нищете. Нет. Она этого не допустит. Должен же быть какой-то выход.
— Бабуля уже в почтенном возрасте, — мягко сказала она. — У нее слабое здоровье. Что будет с ней, если ты заберешь у нее «Шелковую бабочку»?
Доминик засунул руки в задние карманы джинсов и прошелся по кухне.
— Доминик? — Она подошла к нему. — Позволь мне заплатить то, что она задолжала.
Он покачал головой.
— Я смогу это сделать. Четыреста долларов в месяц.
Он снова покачал головой.
