Я не могу жить без любви! - Людмила Георгиевна Степанова
В магазинах есть всё. Правда, этим теперь не удивить. Развитая сеть магазинов «Глобус», «О`кей» и им подобных уравняло представление о продуктовом изобилии. О качестве не берусь судить. Маленькие магазинчики-пекарни буквально притягивают к себе. Запах свежеиспечённого хлеба манит. Вкусовые достоинства брецеля (так немцы называют свой знаменитый крендель) трудно переоценить. Коричневая хрустящая корочка с тремя прозрачными кристалликами соли на поверхности всегда аппетитна. Их, как правило, подают к пиву.
Очень понравилась молочная продукция и сливочное масло. В Кёльне и Бонне побывала в так называемых русских магазинах. Сельдь в разных вариациях, грибы (лисички и белые), семечки, маринованные огурцы и соления, а ещё здесь персонал говорит на русском языке и всегда многолюдно. Цены, как и в наших столичных супермаркетах. Словом, работать нужно в Германии, а тратить деньги в России. Шутка! Кстати, не прошло и пяти лет, как моя шутка стала для немцев русского происхождения реальностью. Заработав пенсию и всевозможные блага, уезжали жить в Турцию или в Россию.
В Германии иметь собаку может позволить только состоятельный человек. Налоги и расходы на содержание питомца – не всем по карману. Потеряться пёс не может, его найдут сразу по индивидуальному чипу. Так решена проблема бездомных животных. Тоже всё очень просто. Каждый житель приучен нести ответственность за тех, кого приручил.
Немецкую деревню часто называют раем для пенсионеров. Я увидела заливные луга, о которых так много пишется в литературе, ухоженных коров на пастбище, всадников на лошадях, состоятельных пенсионеров, играющих в гольф.
В Германии я стала бывать каждый год. Благодаря друзьям, жизнь моя обрела смысл. Путешествие на Запад – удовольствие затратное, но оно того стоит. Кёнигсвинтер – курортный городок на берегу Рейна (местные жители называют его Райном (так звучит на немецком) навсегда останется в моём сердце. Река – всегда украшение города в любой стране.
На дорогах хватает места пешеходам и велосипедистам (для них выделена отдельная полоса), трамваям, автомобилям и даже улиткам и лягушкам – в Германии сооружают специальные тоннели под автотрассами для перехода, «перепрыгивания» и «переползания». Ощущение заботы присутствует во всём», – Лера на некоторое время отложила листки в сторону и стала смотреть в окно. Картина не менялась: мелькали бескрайние поля и смешанные леса России. Она пыталась «переварить» фрагмент европейской жизни. Ей почему-то тоже захотелось побывать в Германии.
«Толерантность может разрушить вековые устои», – так называлась следующая заметка Натальи Сергеевны.
– Вы неплохо пишете, – Лера повернулась к попутчице – та читала Ивана Бунина.
– Нравится мне этот роман, – попутчица перевернула очередной листок книги. – У меня как раз тот возраст, когда приходит понимание всего прочитанного.
Наталья Сергеевна читала роман «Жизнь Арсеньева», за который автору присудили Нобелевскую премию по литературе. Но в Советской России достижение Бунина замалчивалось, а его произведения не печатались. Наверное, поэтому сейчас к его творчеству проявляется повышенный интерес.
– Кажется, я отвлеклась, – Лера продолжила читать заметки своей попутчицы. – «С каждым годом речь на немецком перестаёт быть чужой. Предложения становятся для восприятия более доступными, и Германия постепенно перестаёт быть другой страной, местом, где тебя не ждут. Особенно после активной миграции беженцев. Впрочем, всё по порядку. Вначале несколько слов о компании «Аэрофлот», а вернее, о его персонале. Пилоты, которые управляли воздушным судном, заслуживают восхищения. И взлёт, и посадка в Дюссельдорфе прошли мягко, а такое случается, если за штурвалом лётчик высшего класса. Горжусь нашими пилотами! Есть настоящие мужчины! Браво!
В этот раз диалог на паспортном контроле в аэропорту Дюссельдорфа был таким коротким, что я даже не успела испугаться. Несколько предложений на немецком, два ответа на два вопроса открыли мне двери в зал для получения багажа. Долго ждать не пришлось: на всё понадобилось пятнадцать минут. Друзья едва успели припарковаться.
Погода в октябре не всегда радует, но там, за облаками, – словно в гостях у Бога: голубое пространство наполнено солнечным светом, кое-где разбросаны «ватные» облака. Иногда казалось, что самолёт завис между небом и землёй. Скорости не ощущалось, хотя, по информации командира, летели на высоте одиннадцати тысяч метров со скоростью восемьсот километров в час, а за бортом – минус шестьдесят.
Встречи с друзьями – всегда долгожданны. Мы ехали в отель Schutzenhof, который расположился в живописном месте, на берегу Зига. Окрестности западной Германии даже осенью выглядели привлекательно. Пригороды – тихие, уютные… Здесь захотелось остаться навсегда. Местные по-прежнему производили впечатление великих тружеников: кусты пострижены, чистота вокруг прилегающей к небольшим домам территории безупречная. Жизнь построена строго в соответствии с правилами, законами, которые одинаковы для всех без каких-либо исключений. Нет там молодёжи «золотой» или «серебряной», которой в нашей стране – везде дорога. Однако с появлением многочисленных беженцев возникли в Европе (не только в Германии) нешуточные проблемы: жители перестали быть такими уж толерантными, как прежде.
Желание мигрантов жить за счёт местных налогоплательщиков вызвало волну недовольства. Пособия позволяют беженцам платить за квартиру, содержать машину, хорошо питаться. И самое обидное для немцев – то, что прибывшее население не собиралось жить по их правилам. Местный приводит в порядок машину на мойке, платит за услуги деньги. Сириец делает это под окном двухэтажного дома, рядом с подъездом. Уже на обратном пути, когда летела из Дюссельдорфа в Москву узнала другие подробности пребывания мигрантов. Познакомилась в самолёте с женщиной, которая в девяностых из Киргизии перебралась в Германию, в Дортмунд. Русская по происхождению, много лет замужем за немцем, рассказала о «прелестях» совместного сосуществования с мигрантами. С её слов, беженцы не хотят работать, выбрасывают мусор из окна (представляете реакцию немцев!) Узнав о том, что их собираются регистрировать и отправлять на родину, быстро «растворились». Посчитать их становится всё сложнее. Из-за неразберихи они даже умудряются получать пособие в нескольких местах. Подобное гостеприимство боком выходит местным жителям. Всё чаще стали звучать предложения: лишать беженцев пособий, если они находятся в трудоспособном возрасте. А пока немцы, засучив рукава, ищут любой калым, чтобы безбедно существовать в своей собственной стране. А трудятся они на совесть. Мне удалось побывать на стройке в бригаде, которая работала у одного хозяина. Тот с семьёй много лет назад приехал из Казахстана. Стартовый капитал вложил в покупку небольшого хозяйства в одном из пригородов, затем продал его,
