Кэтрин Гарбера - Мужчина без слабостей
— Куда ты?
— Я только спущусь в холл. Нужно позвонить моим родителям, — сказал Донован.
— Ты будешь поблизости?
— Конечно-конечно, — заверил он. — Эмма?
— Да?
— Ты сообщишь мне, если что-нибудь изменится. Я хочу быть рядом с ней.
У Кэссиди на душе опять потеплело. Конечно, Донован испытывает к ней такие же глубокие чувства, как и она к нему!
— Если она захочет, я спущусь и позову, — ответила Эмма.
Донован еще раз поцеловал жену и вышел. Мама и Эмма немного помолчали.
— Ночью? — ухмыльнулась Эмма. — В первую же брачную ночь ты решила рожать. Поистине, это самая дивная брачная ночь.
— Не знаю, насколько дивная, но, конечно, самая странная.
— Ну, не такая уж и странная, — заявила мама. — У мужа кузины Дороти случилась аллергическая реакция на ее шелковую ночную сорочку, и все его тело покрыла крапивница. Пришлось обращаться в пункт первой помощи.
Кэссиди рассмеялась и все никак не могла остановиться. А потом смех сменился слезами.
Эмма взяла ее за левую руку, мама наклонилась с правой стороны:
— Все идет нормально, детка, все будет хорошо.
— Обещаешь?
— Дети — это самые большие переживания в жизни женщины.
— Самые-самые?
— Кэсси, ты на пороге чуда. Через несколько часов появится твой сын, а все остальное забудется.
Это Кэссиди понравилось. Но, с другой стороны, ее мама всегда знала, что и когда сказать. Кэссиди крепко держала Эмму за руку, хотя в душе чувствовала, что больше всех друзей и даже мамы ей сейчас нужен Донован. Но она боялась просить Эмму позвать его. Не хотелось показывать, что так нуждается в нем.
Но, когда некоторое время спустя дверь открылась и он всунул в палату голову, она почувствовала облегчение.
— Тебе что-нибудь нужно?
— Да, — призналась она.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Кэссиди в панике пробудилась от крепкого сна. Со времени родов прошло три недели. Они с Донованом и малышом приехали в его дом прямо из больницы.
Она взглянула на часы. Уже почти девять. И Донован-младший, или просто Вэн, как решили его называть, ее не разбудил. Она вскочила с постели и по пути к двери схватила халат. Кэсси бежала по мраморному полу к детской. Дверь была закрыта. Кто ее закрыл? Сыну нет еще и месяца, она никогда не закрывала дверь в его комнату.
Толкнув створку, Кэсси резко остановилась. Колыбелька Вэна пустовала. На столике для пеленания валялась его пижамка. А где ребенок?
Она выскочила в холл и спустилась вниз. Услышав, что Донован с кем-то разговаривает, она вошла в его кабинет и остановилась на пороге. Донован держал на руках Вэна, одетого в ползунки и рубашечку из хлопчатобумажной рогожки. В таком наряде он очень напоминал Донована-старшего в миниатюре. Если не считать того, что сын спал и во сне пускал пузыри.
При виде этой сцены у Кэссиди замерло сердце. Она не могла оторвать от них взгляда. Вид Донована с сыном на руках — это то, о чем она мечтала.
Он прекрасно смотрелся дома, с сыном. Покачивая малыша на плече, Донован расхаживал по кабинету и разговаривал по громкой связи.
— Джозеф просит о специальном собрании совета для обсуждения вопроса о Вэне.
— Он созывает совет по первой же своей прихоти. Пока совет не соберется официально, никаких изменений быть не может.
— Он хочет определиться в совете. До голосования осталось всего три месяца. И я должен сообщить, что слышал кое-что, неприятное для тебя.
— Ладно, Сэм, о своем положении я сам позабочусь. Я то же самое слышал о тебе. Марселле, например, не очень нравится, как ты управляешь канадской группой.
— А ты с трудом вытащил Западное побережье из недавних неприятностей.
— Но ведь вытащил! И совет это учтет.
— Ты же знаешь, деда уже нет, и стравливать нас некому.
— Он оставил нам последнее испытание, Сэм.
— И ты думаешь, что победишь?
— Разумеется, — Донован повернулся и вдруг поймал взгляд Кэссиди.
Она сделала еще один шаг в комнату.
— Я перезвоню, Сэм, — он нажал кнопку на телефонном аппарате.
— О чем он говорил? Почему совет должен обсуждать Вэна?
— Тебе не о чем беспокоиться. Хорошо спала?
— Да, хотя немного испугалась, когда проснулась так поздно и не нашла его в кроватке.
— У тебя сегодня ленч с Эммой и Полом, а я весь день могу провести с Вэном, — сказал Донован.
— Замечательно!
Она подошла к Доновану и поцеловала Вэна в лобик. Кэсси и не знала, что можно кого-то любить так, как она любит сына. Не было на свете важнее заботы, чем забота о нем. Ее очень расстроило, когда выяснилось, что придется отказаться от кормления грудью. Зато это дало возможность Доновану проявлять еще больше заботы.
— Ты уверен, что с ним все в порядке?
— Конечно.
Опять зазвонил его сотовый, он взглянул на экран и повернулся к Кэссиди.
— Тебе надо поговорить по телефону?
Он покачал головой.
— Хорошо, тогда я хочу поговорить с тобой о Сэме и «Толли-Паттерсон». До Эммы дошли кое-какие слухи о странном условии в завещании деда…
— Это конфиденциальная информация.
— Она не знает подробностей, просто кое-что слышала на вечеринке с коктейлями.
Кэссиди уже несколько раз пыталась поднять тему завещания, но она так устала после рождения сына и от забот о нем, что до сих пор у нее не было ни сил, ни времени выяснить наконец, что к чему.
— От кого?
— От адвокатов из фирмы ее отца. Эмма упомянула об этом, потому что…
— Что она все время мешается между нами?
— Дорогой, я в самом деле тебе верю. Просто опасаюсь, что Сэм постарается навести какую-нибудь тень на плетень. А только что услышанное заставляет меня смотреть на него еще более косо.
Донован свободной рукой обнял Кэссиди и поцеловал ее:
— Не волнуйся, крошка. Все, что мне нужно, у меня уже есть.
— Правда? — Она боялась верить ему, когда он так говорил.
— Да.
Кэссиди привстала на цыпочки и поцеловала мужа, а он отпустил руку и отступил, оставив ее в неловком положении. Со времени свадьбы они с Донованом еще никуда не выходили, тем более что он много работал. По сути дела, с тех пор как она приехала из больницы, сегодня было их первое совместное утро. Таким образом вполне можно было бы растить Вэна, не оформляя брака и даже не живя вместе.
И потом — она не понимала, что у Донована на уме. Он жалеет, что женился на ней?
— Что?
— Ничего.
— Нет, не ничего. Ты смотришь на меня так, будто хочешь что-то сказать.
Она хотела спросить его: почему с тех пор, как она родила, он больше не находит ее привлекательной? Но как об этом спрашивать?
