Кэрол Мортимер - Право на счастье
Он грустно улыбнулся.
— Не забывай о храбрости во хмелю. К тому же ты все должна узнать. Знать половину правды куда разрушительнее, чем не знать ее вовсе!
Она была вынуждена согласиться с ним. Ей самой стоило огромных усилий, чтобы выслушать рассказ Питера Ландриса, и в конце концов она все же ушла, не дав ему закончить разговор. Но сейчас у нее возникла дюжина вопросов, на которые требовались ответы. И отец явно мог ответить на некоторые из них.
Она удобно расположилась в кресле, терпеливо дожидаясь, когда отец заговорит. Брианна понимала, что ему нелегко это сделать, и не хотела торопить его. К тому же у них нет причин для спешки: двадцать один год ждали, можно подождать еще немного!
Отец беспокойно прохаживался перед камином.
— Двадцать один год назад я работал в больнице, — начал он. — Твоя мама была рентгенологом. К тому времени мы были женаты уже шесть лет, из них три года мы пытались зачать собственного ребенка. Но обследование показало, что у нас мало шансов на это. Тогда мы согласились на усыновление. И вот на осмотр пришла девушка… У нее была уже восемнадцатая неделя беременности…
— Ребекка, — догадалась Брианна.
— Да, Ребекка, — подтвердил он. — Все, Брианна, было сделано по закону. Ребекка не была моей пациенткой. И твердо решила отдать своего ребенка на усыновление, чтобы дать ему шанс найти счастье в жизни.
— Она все сделала правильно, — с чувством заверила его Брианна, понимая, что Ребекка не могла найти лучших родителей для нее, чем Гибсоны.
И Брианна не сомневалась, что Ребекка очень внимательно и осторожно выбирала ей родителей. Она не просто вознамерилась бросить нежеланного ребенка, чтобы избавить себя от лишней обузы. Ребекка точно знала, кому отдает свою дочь…
— Спасибо, — хрипло сказал отец. — Несколько месяцев мы старались узнать друг друга как можно лучше. Джин присутствовала при твоем рождении. А Ребекка, родив тебя, жила в нашем доме. Потом она уехала вместе с тобой на несколько недель. Джин была очень расстроена, ей так хотелось ни на секунду не расставаться с тобой, но мы ведь понимали, что многим обязаны Ребекке. Через шесть недель, когда все формальности были улажены, она вернулась и отдала тебя нам. С тех пор мы ее никогда больше не видели. — Он замолчал. — Через два дня Ребекка умерла.
Теперь Брианна точно знала, как она умерла! Ребекка дождалась, когда ее дочь окажется в семье приемных родителей, а затем покончила с собой. Потому что без дочери жизнь потеряла для нее всякий смысл…
— Она когда-нибудь говорила, кто отец ее ребенка? — упорно расспрашивала Брианна.
— Нет, она отказалась назвать его имя, потому что он был женатый человек. — Отец покачал головой. — Ребекка говорила, что это все равно никому не поможет и причинит боль слишком многим людям.
— Но ведь она сама так страдала! — воскликнула Брианна.
— Мы пытались как-то помочь ей, — ответил отец. — В то время мы с Джин часами с ней беседовали. И хотя нам страшно хотелось, чтобы ты стала нашей дочерью, мы надеялись, что, если поддержим Ребекку, она может оставить тебя себе. Но она сказала, что уже и так очень многие люди пострадали и, если она оставит себе ребенка, будет еще хуже. Она отказывалась назвать твоего отца, и в твоем свидетельстве о рождении в графе об отце написано — «неизвестен». Но имя тебе она выбрала сама и поинтересовалась, не возражаем ли мы. Возражаем! — Слезы заблестели у него на глазах. — Нас абсолютно не беспокоило, как тебя назовут! Ты была нашей обожаемой дочерью, и самое малое, что мы могли сделать для Ребекки, — это позволить выбрать тебе имя!
Брианна… Как заметил сегодня Натан, это довольно необычное имя…
— Есть еще кое-что, Брианна. — Отец запнулся. — Я не уверен, что Питер Ландрис или его сын рассказали тебе об этом.
Что-то еще?
— Когда Ребекка пришла в больницу, ее зарегистрировали под именем Ребекка Джонс. Но когда мы удочерили тебя, то обнаружили, что это не настоящая ее фамилия. — Он с трудом проглотил комок в горле. — Настоящая фамилия Ребекки — Мэллори, а девичья фамилия ее матери до того, как она вышла замуж за Гила Мэллори, — Гаррингтон.
Брианна беспомощно посмотрела на него. Какое значение может это иметь для нее?
Гаррингтон… Натан сказал, что семья ее бабушки была очень богата, что Джоан вышла замуж, получив большое наследство. Но Гаррингтон!..
Внезапно ее осенила догадка, и Брианна пристально взглянула на отца, все еще не в силах поверить. Этого не может быть. Он, конечно, не имел в виду тех Гаррингтонов!
— Гаррингтон Пресс, — мягко подсказал отец. Он действительно имел в виду тех самых Гаррингтонов!
— У Джоан Гаррингтон был старший брат, который унаследовал издательскую империю, — спокойно продолжал отец. — Но Джоан получила значительную часть акций, и эти акции, вместе с большой суммой денег, она оставила в наследство Ребекке.
Брианна проглотила комок в горле и облизнула пересохшие губы.
— Натан говорил о завещании Ребекки. Ты ведь не думаешь… Нет. — Она отрицательно покачала головой, почувствовав внутреннюю дрожь. Ей ничего не нужно от той жизни!
Отец присел на корточки рядом с Брианной и взял ее руки в свои.
— Ребекка рассказала нам о своем завещании. Конечно, мы не ожидали… ее смерть была для нас полной неожиданностью, — опечаленно произнес он. — Я знаю, что акции Гаррингтон Пресс после ее смерти отошли ее дяде, а кроме того, она завещала крупную сумму денег своему отцу, и при этом настояла на том, чтобы и тебе оставить наследство, Брианна. Сейчас деньги вложены в акции, но я понятия не имею, насколько велика эта сумма.
— Она оставила мне письмо. — Ее глаза стали огромными, ярко выделяясь на побледневшем лице, когда она вспомнила слова Натана: «В конце этого разговора вы станете очень богатой женщиной…» Итак, Ребекка оставила ей не только письмо! — Это невероятно, папа. — Она отвернулась, с негодованием размышляя обо всем, что услышала. — И ты всегда знал об этом?
— Мы знали, что, когда тебе исполнится двадцать один год, ты что-то унаследуешь от своей матери, — признал он. — Но мы не знали, что именно, да и не хотели знать. Мы просто хотели быть нормальной семьей, растить тебя, как собственную дочь, а когда придет время, собирались обо всем тебе рассказать. Я должен был сделать это еще несколько месяцев тому назад, но не смог решиться без Джин. Я знаю, что поступил неправильно, но я… я просто хотел, чтобы ты как можно дольше оставалась нашей дочерью!
— О, папочка! — Брианна бросилась в его объятия, обратившись к нему ласково, как в детстве. — Я всегда буду твоей дочерью, твоей и маминой, — с чувством заверила его она. — Неужели ты не понимаешь, что Ребекка тоже этого хотела? — Она смотрела на него, и слезы текли по ее щекам. — Она хотела, чтобы я была вашей дочерью, росла в доме, полном любви и смеха. Я и есть ваша дочь, твоя и мамина!
