(Не) влюбляйся (СИ) - Левашова Елена

Золотко звонит мне через два дня. От ее взволнованного голоса нутро скручивается в тугой узел, а по спине ползут ледяные мурашки.

— Ники, ты дома? Я могу приехать?

— Ко мне в гости?

— А ты против? Я хотела познакомиться заодно с твоей мамой.

— Конечно, нет, Злата, я с удовольствием. Просто мама на работе. В общем, приезжай.

Пока моя девочка едет, быстро прибираюсь и перестилаю постель. Сегодня я от нее не отлипну… Залюблю и зацелую до кругов перед глазами. Златка звонит в дверь, когда я выхожу из душа. Глубоко дышу, стираю капли воды со лба и бегу скорее открывать дверь.

— Золотко мое, привет.

— Никита, я привезла деньги. Там у нас дома такое творится… Папу вызывают на допросы, к нам все время приезжают какие-то люди. Держи, — Злата стаскивает обувь и протягивает конверт.

— Не возьму. И ты знаешь почему. Тем более, если такая в семье ситуация. Они твоему папе нужнее. И вообще… Иди ко мне, — шепчу хрипло, привлекая малышку к груди. Осыпаю ее лицо поцелуями и сую проклятый конверт в ее сумочку.

— Никита… Любимый мой… Я так скучала, — томно протягивает она.

— Хочу тебя, Золотко. Идем…

Подхватываю Злату на руки и несу в уже расстеленную постель. Целую сладкие губы, перебираю пальцами волосы, ласкаю кожу, пахнущую ванилью. Злата отдается мне с такой самоотверженностью, что хочется одновременно снова ее зацеловать и рассмеяться. Мы любим друг друга несколько часов, а потом сказка рассеивается, сменяясь суровой реальностью…

Злата

Перед глазами мелькают картинки какого-то страшного боевика… Или ужастика. Воздух сотрясают оглушительный стук в дверь и крики папиных «псов».

— Открывайте немедленно! Мы ломаем дверь!

Перевожу непонимающий взгляд на застывшего в прихожей Никиту, нервно цепляясь за края простыни.

— Что происходит? — бросает он, косясь на вибрирующую от ударов дверь.

— Н-не… Не знаю.

— Это ты их привела? Неужели все твои слова ложь… Зачем они здесь? Обвинить меня в изнасиловании?

— Нет, клянусь! — взмаливаюсь, стирая предательские слезы. — Никита, пожалуйста, поверь мне. И… Лучше открыть.

— Отзови своих «шестерок», Злата! — яростно произносит Никита.

Я сбивчиво выполняю его просьбу, всхлипываю, прижавшись ухом к двери. Никита проворачивает ключ. Дверь с грохотом распахивается. Папины псы валят Ника на пол и застегивают наручники на его запястьях…

— Отпустите его! — кричу, придерживая простыню на груди. — Он ничего не сделал. Умоляю вас! Кто приказал?

— Леонида Сергеевича арестовали. И в этом виноват он, — в глазах телохранителей вспыхивают огоньки ярости.

Никита стыдливо прячет взгляд и молчит. Тяжело дышит, даже не пытаясь оправдаться или подняться с пола.

— Это… Это правда? Как ты мог?! — вскрикиваю, борясь с желанием залепить парню пощечину. Амбалы поднимают его с пола, как будто угадывая мое намерение. — Как ты мог? — а это произношу, смотря прямо в его глаза. — Я думала… А как же твои слова и… Все, что между нами было? Неужели… — голос садится до хриплого шепота.

— Я не буду оправдываться, ты все равно не поверишь, — протягивает Никита вымученно.

— Это он виноват, Злата Леонидовна. Камеры видеонаблюдения подняли — он заходил в кабинет к Леониду Сергеевичу и копался в его компьютере. Его Вадим Милославский попросил. Вернее, не так — он за эту услугу дал миллион.

— Ложь! — кричит Никита, лежа на полу.

— Ах, вот оно что? Поэтому мои две тысячи долларов тебе не нужны. А зачем? Ты уже получил достаточно, чтобы начать новую жизнь. За что? Просто скажи… — захлебываюсь слезами, чувствуя, как в душе что-то стремительно рушится… Он меня предал. Он. Меня. Предал. Поверить не могу… купился на проклятый миллион и слил папу. Из-за жалкого миллиона…

— Это ложь, — повторяет Никита. — Я сказал Вадиму, что ничего не нашел.

— Но ты пошел в кабинет папы! Согласился. Господи… Миша, я сейчас оденусь, отвезите меня домой.

— А с этим что делать? Сдать следакам? Они камеры уже видели, да и Милославского допрашивали. Тот подтвердил, что заплатил ему.

— А мне плевать! Что будет с этим! Пусть сажают, ему полезно.

— За что меня сажать? Я не виноват. И я не брал этих денег! Это ложь.

— Ты бы сваливал отсюда парень. Пока ветер без камней. Куда ты там хотел… В Америку. Подписки о невыезде нет, убегай, пока система тебя не засосала, — важно протягивает Миша.

— Как это убегай? — взрываюсь я. — То есть подставил папу и… Ему можно просто так свалить? А папа один все разгребать будет?

Произношу и осекаюсь… Наверняка, если отца арестовали, то было за что. И Никита тут ни при чём. Он просто исполнитель Милославского. Предатель, который помог вытащить из компьютера нужные для компромата документы.

— Все будет хорошо, Злата Леонидовна, — успокаивает меня второй телохранитель Василий. — Этого парня не за что привлекать. Разве только за подлость…

— Оставь его тогда, — шиплю змеей и остервенело обуваюсь. — Пусть катится куда подальше. В свою Америку. Ненавижу… — бросаю короткий яростный взгляд на сидящего на полу парня и покидаю квартиру.

Глава 20

Никита

Я смотрел в одну точку бесконечно долго… Не мог вместить в голове случившееся, но и, как поступить не понимал. Медленно поднимаюсь с пола и набираю телефонный номер Роберта. В голове такой туман, что без совета друга не обойтись.

— Роберт, у меня проблемы, — начинаю без прелюдий. Рассказ о моем проступке умещается в несколько минут.

— Косяк! — возмущается Роберт. — Тебе надо сваливать отсюда, Ник.

— Как? И даже не попытаться оправдаться?

— Перед кем? Ты забыл, в какой стране живешь? С тобой никто не будет разговаривать. Они посадят тебя в СИЗО до выяснения обстоятельств. Правда на стороне тех, у кого есть деньги и власть. Этот Вадим быстренько спихнет все на тебя, этим дело и кончится. Надо уезжать, Никита. И немедленно.

— А как же Злата?

— Потом. Пусть все уляжется сначала. Я уверен, что все с ее папашей будет хорошо.

— Ты приедешь? Пойду собирать вещи. И выбирать дату вылета.

— Ничего не надо собирать, ты все купишь там. Тебе нужны документы и немного денег.

Роберт приезжает через час. Он уговаривает меня удалить все странички в социальных сетях и избавиться от симкарты. «Чтобы никто тебя не нашел и никуда не смог вызвать», — объясняет он.

Мама выслушивает мое объяснение с присущей ей стойкостью. Молча кивает и уходит в кухню. Знаю, ей нелегко принять новость о столь быстром отъезде — она была уверена, что я успею проводить брата в одиннадцатый класс. И побуду с ней еще как минимум месяц. Но обстоятельства складываются иначе…

— Сынок, я посмотрела расписание. Есть рейс в восемь вечера из Адлера, — дрожащим шепотом произносит она.

— Отлично. Выбираю эту дату.

Остаток дня я сижу как на иголках… Кажется, что кто-то сейчас сюда явится и меня арестует. К вечеру я довожу себя до панического состояния. Я ни в чем не виноват, но аргументы Роберта прорастают в душе твердой уверенностью, что мне никто не поверит.

Роберт, мама и Степка провожают меня до аэропорта. Туда я еду, сидя за рулем своей машины, обратно ее отгонит Роб.

— Никита, а машину я могу брать? — подает голос Степка.

— Нет, Степан. Сначала надо сдать экзамены на права.

Брат понимающе молчит и делает вид, что не догадывается, с кем связан мой стремительный отъезд.

— Если запрет на выезд поставили, из страны не выпустят, — произносит Роберт. — Мы подождем немного на парковке. Мало ли…

— Давай, — сухо бросаю я. — Если пройду все пункты контроля, позвоню. Только как? Ладно, разберусь.

По спине катится холодный пот, когда я подаю документы на стойке регистрации. Милая девушка без проблем принимает билет и пропускает меня дальше. Дальше и дальше… Я оказываюсь в зале ожидания вылета в Лос-Анджелес. Кажется, все позади… Пользуюсь служебным телефоном и сообщаю родным о скором вылете.