Линн Харрис - Месть тореадора

— Мне надо вернуться в свою комнату, — сказала она, не подозревая о страхе, охватившем его.

— Нет, — сказал он холодно. Она непроизвольно съежилась.

— Ты предохранялась? — жестко спросил он.

Голова ее склонилась набок.

— Что-о... О да. Да, — сказала она более твердо. — Я пью таблетки. Я думала, ты знаешь об этом.

— Откуда мне знать? — спросил он, обескураженный тем, что она так подумала.

Подбородок ее вздернулся.

— Ведь ты «исследовал» мою жизнь — шпионил за мной.

— Но это меня совершенно не интересовало, — возразил он, испытав облегчение — будто гора свалилась с его плеч. Madre de Dios, gracias. Впервые он совершенно забыл о том, что надо предохраняться. Это было на него совершенно не похоже.

И вслед за чувством облегчения к нему пришло другое чувство. Желание ею овладеть было настолько сильным, что оно пронзило Алехандро с головы до ног. Через секунду он сбросил с нее простыню, в которую Ребекка судорожно вцепилась, и опрокинул на спину, рывком раздвинув ноги.

— Умираю от желания попробовать тебя, — задыхаясь, прохрипел он.

Он обожал ее тихие стоны и вскрики, ее сладкий влажный вкус, и то, как она выгибается под ним, выкрикивая его имя в исступлении. Он заставит ее взлететь несколько раз — разложит ее на кровати и будет ласкать до тех пор, пока она снова не застонет, пока кожа ее не покроется испариной, пока его имя снова не сорвется с ее пересохших губ.

И он вошел в нее, и снова потерял голову, когда толчками стал двигаться взад и вперед, снова и снова, не в силах на этот раз быть нежным. С этой женщиной он не мог себя контролировать.

Он подошел к финалу со стоном, сделав мощный глубокий толчок, и тяжело задышал, будто пробежал марафон. Затем перевернулся на бок и прижал Ребекку к себе.

Обнаженные, они лежали на простынях. Ее тело все еще содрогалось время от времени — после мощных оргазмов, до которых он ее довел. И от этого в нем возникало чувство собственности, главенства. Его пальцы гладили ее руку почти непроизвольно.

— Кто еще следил за тобой, Ребекка?

Она вздрогнула в его руках. Почти заснувшая, Ребекка вся напряглась, и совсем не так, как при любовных ласках.

— Это не имеет значения.

— Я хочу знать.

Ребекка, отпрянув от него, приподнялась на локте. Ее сосок коснулся его руки и послал импульс в пах.

— Я не хочу об этом говорить. И тебе не все ли равно?

— Любовник? — спросил Алехандро.

— Нет.

— Соперник?

Ребекка горько рассмеялась.

— Да, ты.

Так кому же еще понадобилось следить за ней? Не любовник, не соперник. Если только она не врет. Так кто же еще?

Его осенило.

— Семья?

Ребекка застыла, и Алехандро понял, что попал в точку.

Склонившись к ней, он поцеловал нежную грудь. Ребекка тихо застонала, а он, обхватив напрягшийся сосок губами, слегка пощекотал его языком.

— Не могу ни о чем думать, когда ты так делаешь, — призналась она.

Алехандро прижал ее к себе.

— Это был твой отец? — На самом деле, если бы была жива Анна, он тоже бы за ней следил. Делал все, чтобы уберечь дочь.

— Да, — одно слово, и больше ничего.

— Ты не хочешь об этом говорить?

Она покачала головой, плотно закрыв глаза, и Алехандро вдруг стало жалко ее. Когда-нибудь она расскажет ему обо всем.

На следующее утро Александре собрался вылететь в Дубай. Переговоры о строительстве отеля зашли в тупик, и требовалось его личное присутствие.

Ребекка не ожидала, что он прикажет ей ехать вместе с ним.

— Ты теперь моя любовница, — сказал он.

Ребекку охватил ужас при этом слове.

— Любовница? Несколько дней назад я была президентом крупного международного гостиничного холдинга.

Улыбка его была совсем не дружелюбной.

— Да, несколько дней назад. — Он кинул что-то в свой портфель, затем пронзил ее стальным взглядом. — А теперь ты моя любовница, и больше ничего.

Приземлившись в Дубае на следующий день, они сели в черный «мерседес». Он быстро доставил их на прибрежный курорт, недавно купленный Алехандро. Отель был не очень большой по сравнению с другими отелями, но Рамирес хотел сделать из него самую яркую достопримечательность Дубая. Если получит разрешение властей.

Когда двери «мерседеса» открылись, их встретил человек в униформе.

— Сеньор Рамирес, — сказал он. — Мы счастливы, что вы снова с нами. Ваш номер ждет вас. Отдать приказание насчет обеда?

— Вели принести его в номер, Али.

— Слушаюсь, сэр.

Номер был шикарный, расположенный на самом верхнем этаже, с видом на Персидский залив. Ребекка вышла на балкон и увидела сверкающую голубую даль и пальмы, раскачивавшиеся на пляже. Внизу, под номером, был бассейн. Между гостями, расположившимися в шезлонгах, сновал официант. Она услышала голос Алехандро, разговаривавшего по телефону. Голос был нерадостным.

Ребекка вернулась в номер. Может быть, ей стоит принять ванну, пока Алехандро будет готовиться к встрече с местными властями?

Он пришел в спальню, когда она выходила из ванной. На нем была темная рубашка поло и брюки цвета хаки. Он провел рукой по взлохмаченным волосам. Лицо его было мрачным. И ей вдруг захотелось погладить его по голове.

Алехандро, обняв ее за талию, притянул к себе.

— Моя встреча переносится на завтра, и теперь у меня есть долгие часы, которые надо чем-то заполнить. — Он коснулся губами ее носа, щек. — Ты поможешь мне в этом, да? Мне хочется уложить тебя в постель прямо сейчас.

— Если это просьба, а не приказ... — сказала она, хватая его руку, которая проникла ей под блузку.

— Пожалуйста, Ребекка, — произнес он с хищной ухмылкой. — Позволь мне попробовать тебя.

В следующие два дня Ребекка почти не видела Алехандро. Все его время уходило на переговоры и встречи с местными чиновниками, но когда она видела его....

У нее перехватывало дыхание, когда она думала о нем. Этот мужчина был ненасытным и неутомимым в любви, и ему невозможно было отказать.

Ребекка вздохнула и потянулась — она испытывала небывалое удовлетворение. Она все еще лежала на кровати — обнаженная, поверх простыней, когда он ушел принимать душ. Алехандро хотел, чтобы она пошла вместе с ним, но она не смогла пошевелиться.

Сегодня он вернулся неожиданно рано и был почти веселым. Таким веселым он был раньше всегда, но с тех пор прошло пять лет...

— О чем ты так напряженно думаешь, amor?

Ребекка подняла глаза — он смотрел на нее.

Алехандро стоял рядом с кроватью — обнаженный, с полотенцем вокруг бедер, и Ребекка с восхищением взглянула на его мускулистую грудь. Сердце ее дрогнуло — так было всегда, когда он оказывался рядом.

— Ты расскажешь мне о том, что случилось с Анной? — Она не поняла, почему вдруг задала этот вопрос, но с тех пор, как узнала о смерти его дочери, много думала об этом.

Алехандро закрыл глаза. Потом открыл их снова. Подбородок его напрягся. Ребекка подумала, что сейчас он уйдет.

— У нее был врожденный порок сердца, — сказал он.

Ребекка присела на кровати, протянув к нему руку. У него было хорошее настроение, и она испортила его.

— Я очень сочувствую. Тебе и твоей жене. — (Лицо Алехандро побледнело под загаром.) — Мне не надо было спрашивать. Прости.

— Дочь умерла, и люди всегда спрашивают об этом. Мне кажется, я к этому уже привык.

Ребекка не знала, что сказать. Она хотела просто обнять его.

Но Алехандро, отвернувшись, стал одеваться.

— У меня есть дела. Если ты захочешь пройтись по магазинам или просто погулять, скажи Али. Он все устроит.

И, даже не взглянув на нее, Алехандро вышел.

Сидя в машине, Алехандро постукивал пальцами по подлокотнику сиденья. Зачем она спросила его об Анне? Это не ее дело.

Эта женщина сводит его с ума своими стонами во время занятий любовью, противостоит ему, когда он заставляет ее делать что-то, и настаивает на уважительном отношении — вопреки его планам.

Он стал мягким. И только из-за того, что жаждет ее тела, и с каждым разом все больше и больше. Он должен разрушить жизнь Ребекки, опустошить ее душу. Он так долго строил планы, так долго мечтал об их осуществлении в свои самые мрачные дни, что не может теперь идти на попятную.

Настало время выбить почву из-под ее ног — хотя бы для того, чтобы доказать себе, что он может сделать это. И завтра он приступит к исполнению.

Глава 9

В их номер прибыла команда официантов — сервировать стол к обеду. Ребекка удивилась, когда Алехандро приехал вовремя. Обычно она ела одна, работая за компьютером.

За обедом он был молчалив. Его загорелая кожа и темные волосы ярко контрастировали с кремовой рубашкой, и Ребекка, взглянув на него, вдруг поняла, что снова влюбилась. Или, может, она давно уже влюбилась, но не была готова признаться себе в этом?