Фиона Бранд - Заветная мечта
Лайла подняла голову, услышав название родного города:
— Проверить жемчужные фермы?
— Нет. Я ездил к твоей матери. Мне нужно было ее разрешение.
Лайла подумала, что Зейн совершил что-то абсолютно старомодное и объявил о своем намерении просить ее руки, но тут же отмела эту идею. Во-первых, он не спрашивал ее саму ни о чем похожем, а с момента их встречи прошло достаточно времени. Во-вторых, он должен не только хотеть ее, но и любить, чтобы делать предложение.
— Разрешение для чего?
— Чтобы выплатить кредит твоей матери.
Романтика тут же вылетела из головы Лайлы. Она вскочила:
— Ты не имеешь права вмешиваться в жизнь моей семьи и предлагать моей матери деньги!
— Соглашение никак не связано с тобой или мной или с нашими отношениями.
— У нас нет отношений, а моя мать не сможет вернуть тебе долг.
— Мне не нужны деньги.
Лайла замерла:
— А что тебе нужно?
— У меня уже это есть. Душевное спокойствие.
— Как с этим связаны деньги для моей матери?
— Теперь тебе не надо беспокоиться о деньгах. Твоя мать очень переживает за тебя. — Зейн достал из кармана чек, который она выписала для мамы, чтобы та оплатила кредит. Чек не был обналичен. Он положил его на стол. — Можешь вернуть его Лукасу.
Лайла вздернула подбородок:
— Это не его деньги. Хотя косвенно он и ты помогли мне заработать их.
— Деньги не от Амбрози, я уверен.
— Нет. Несколько моих картин были проданы. Благодаря истории о моей якобы связи с Лукасом, а потом с тобой, владелец галереи поднял цену, и вот результат. — Лайла помахала чеком.
Зейн взял его, скомкал и бросил в огонь.
— Ты знаешь, о чем я подумал, увидев этот чек? Я думал, что Лукас платит тебе деньги.
— За то, что я его любовница?
— Может, не сейчас, но ты могла бы быть ею.
Лайла села и попыталась успокоиться. Хорошо. Она могла понять мысли Зейна, так как знала его историю. Она знала, что его мать вела роскошную светскую жизнь, но стала наркоманкой, зависевшей от случайных приятелей. Сомнительное существование, и Зейну пришлось с этим мириться, пока ему не исполнилось четырнадцать.
— Но почему ты так думал?
Зейн подошел ближе и запустил пальцы в ее волосы. Она услышала, как упали шпильки, и через мгновение волосы рассыпались по ее плечам.
— Ты прилетела на Мединос на первое свидание с Лукасом. Теперь ты здесь живешь, а Лукас планирует приехать на пару дней без своей будущей невесты.
— Лукас — мой начальник. И точка. Мне нравилось в нем лишь то, что он похож на тебя. — Откровенное заявление удивило Лайлу не меньше, чем Зейна.
— Ты едва меня знала.
— Так бывает.
Зейн поднял ее лицо и теперь пристально смотрел Лайле в глаза:
— И что?
— Влечение. Любовь с первого взгляда.
— И?
— Секс. Как… в романе.
Зейн помрачнел и отпустил Лайлу.
— Опасный и сомнительный роман с человеком младше себя.
— Ну… вроде того.
Зейн отошел от нее и встал за спинку стула.
— Пока мы не зашли слишком далеко, хочу прояснить одну вещь. Я привез тебя сюда не для короткой интрижки. Если ты хочешь заниматься любовью со мной, то мы должны вести себя разумно и по-взрослому.
А не кидаться на мужчину, как отчаянная, изголодавшаяся по любви девчонка. Как она сделала в прошлый раз и чуть не сделала сейчас. Лайла покраснела. Зейн все так же держался за стул, словно ему нужна была защита.
Ей следовало знать, что нужно быть аккуратнее, а она опять запуталась. Лайла начинала понимать, что было не так с женщинами в их семье. Страстные натуры, они слишком старались быть хорошими, после чего попадались на удочку неконтролируемого желания.
— Раз ты упомянул об этом, думаю, сейчас не время для занятий любовью.
Взгляд Зейна был спокоен, словно страстных минут до этого не существовало.
— Тогда спокойной ночи. Если что-то понадобится, я рядом. Или можешь позвать Джорджа и Марту. Они спят внизу. Правда, не разговаривают по-английски.
Вопрос «А если я передумаю?» чуть не сорвался с языка, пока Зейн наливал себе еще бренди.
Она уже сделала пару поспешных выводов о Зейне. Не стоит выставлять себя дурочкой еще раз, а лучше обдумать все как следует.
Хотя то, что она вновь выглядела глупо, было очевидно.
Глава 11
Лайла проворочалась всю ночь и проснулась утром уставшая и недовольная.
Она долго лежала и слушала, как Зейн меряет шагами комнату, прежде чем на рассвете он все-таки лег спать. Он был так близко, и эта мысль не давала ей уснуть.
Откинув простыню, Лайла пошла в ванную комнату и посмотрела в зеркало: бледное лицо, спутанные волосы.
Отступление Зейна не укладывалось у нее в голове. Раз она хотела его, вполне возможно, что она могла сделать первый шаг. Никаких отказов и извинений. Его требование заставило Лайлу сосредоточиться, но теперь она думала не о том, как порвать с Зейном, а как добиться от него секса.
Лайла приняла душ, надела белую кофточку и шорты, не забыв про купальник — на случай, если ей захочется поплавать. Намазав кожу кремом, она прошла на кухню и поняла, что зря переживала все утро: Зейна не было.
Из жестикуляции Марты и нескольких слов, которые Лайла смогла понять, стало ясно, что Зейн отправился плавать на яхте.
Лайла одновременно и радовалась его отсутствию, и огорчалась. Взгляда на пристань хватило, чтобы убедиться в том, что яхты нет.
После завтрака Лайла спустилась на пляж поплавать. Полежав на берегу, она поднялась обратно в дом, чтобы принять душ.
Одевшись, она прошла по дому, рассматривая картины, останавливаясь перед теми, которые были написаны Себастьяном Амбрози.
Зейн говорил, что на картине изображено реальное место — пещера за виллой. Внезапно Лайле захотелось найти пещеру, а заодно узнать, работает ли здесь мобильный телефон.
Надев кроссовки, она положила в карман телефон и показала Марте жестами, что идет искать место с картины.
Вскоре она заметила узкую дорожку, поднимавшуюся на холмы позади развалин. Через двадцать минут она забралась на вершину. Перед ней открылся потрясающий вид: вдалеке она могла разглядеть покрытые туманом вершины скал Мединоса. Но пещеры она так и не увидела.
Сидя на камне, она проверила телефон, но на экране мигало сообщение «нет связи».
Вместо разочарования и безысходности она ощутила себя необычайно свободной. Она попробовала связаться с внешним миром, но у нее не получилось. Долг выполнен.
Лайла начала спускаться вниз, когда увидела, как причаливает яхта Зейна. В этот момент ее нога соскользнула вниз. Острая боль пронзила ее лодыжку. Она попыталась подняться, но снова упала.
Втянув воздух от боли, она потрогала ногу. Раздраженная болью, которая испортит ее спуск, Лайла, хромая, пошла дальше. Начался дождь. Она поздравила себя с тем, что прошла самую узкую и крутую часть спуска, когда увидела, что Зейн поднимается ей навстречу, и, поскользнувшись, упала на спину.
Она лежала на мокрой земле и считала до десяти, пытаясь успокоиться. Открыв глаза, она увидела, что Зейн смотрит на нее. Его одежда намокла и теперь плотно облегала мускулистое тело.
— Два дня. Рай для двоих, — заметила Лайла.
— Так и было бы, проведи мы это время в постели.
— Ха. — Лайла села, чтобы проверить свою ногу, и поняла, что ее белая кофточка, промокнув, стала абсолютно прозрачной.
Зейн сел рядом. Его пальцы сомкнулись на щиколотке Лайлы.
— Ой, не трогай.
Прикосновение было легким, но Лайлу поразила острота ощущений.
— Нога не опухла, значит, воспаления нет. Как это случилось?
— Я увидела тебя и поскользнулась. Дважды.
Обвинение отскочило от него, как от стенки.
— Можешь встать?
— Да.
— Уже неплохо. — Он помог ей подняться, а потом взял на руки.
Дождь начал затихать. Лайла вцепилась в плечи Зейна:
— Я тяжелая.
Он взглянул на ее грудь:
— У меня есть компенсация.
Они продолжили спускаться, но вместо того, чтобы уйти к пляжу, свернули налево к скалам. Они обогнули каменный выступ, и перед ними открылся низкий проход.
— Пещера Себастьяна.
— Я знала, что она где-то рядом.
Вход в пещеру был широким, позволяя свету проникать внутрь. Наклонив голову, чтобы не удариться, Зейн опустил Лайлу на один из камней у входа. Он скинул рюкзак и достал фонарик. Яркий свет прорезал темноту, давая возможность увидеть пыльный светильник, стоящий на каменном выступе, и такую же пыльную зажигалку.
Зейн снова осмотрел ногу Лайлы:
— Нужно перебинтовать.
Лайла отдернула ногу:
— Я могу потерпеть. Все не так плохо.
— Достаточно плохо. Нога начинает опухать.
Зейн снял футболку. Свет скользнул по его мускулистому торсу, по двум тонким шрамам, пересекающим живот. Один был короче и светлее, будто от неглубокой раны, а другой — четче и длиннее, заканчивался прямо над бедром.
