Эллен Сандерс - В зеркале любви

Джессика предала ее, но она была ее единственной подругой. Возможно, если она навестит ее в больнице, принесет фруктов и ее любимых соленых орешков, то Джессика перестанет относиться к ней, как к исчадию ада. Энн даже была готова смириться с тем, что Крис достанется не ей. Пусть они будут счастливы, если действительно любят друг друга.

Сейчас Энн казалось, что они с Крисом никогда особо не понимали друг друга. У них был разный круг общения и интересы. Вернее, это у Криса был свой круг общения и разнообразные интересы. Он любил бейсбол и поло, посещал вместе с Джессикой математические курсы. Они оба собирались поступать в Гарвард и соревноваться, кто быстрее получит Нобелевскую премию.

– Я смотрю, ты не торопишься домой. Что, снова машина сломалась? – Дружный хохот. – Может быть, тебя подвезти?

Энн резко обернулась на окрик. Возле тротуара притормозила «тойота» Джейсона Мирритайма, из открытых окон которой высунулись радостно-ехидные лица одноклассников. Как же она их всех ненавидела! Этих напыщенных отпрысков богатых фамилий, которым не было ни малейшего дела до таких, как она. Они привыкли разъезжать на крутых тачках, тусоваться в элитных ночных клубах, не заботясь о цене выпивки, и проводить уик-энды на Гавайях.

– Спасибо, Джейсон. Я хочу немного прогуляться и подышать свежим воздухом, а то здесь пахнет гнилью.

Джейсон и его дружки явно не ожидали подобного отпора. Во всяком случае, они не нашли, что ответить. Они еще немного проехали параллельно шедшей по тротуару Энн, улюлюкая, словно стая охотников, загонявших обезумевшего от боли и страха зверя.

Устав от долгой ходьбы и недовольного урчания в желудке, Энн остановилась возле большой вывески, стоявшей на железных ножках. Вывеска показалась знакомой, но, лишь прочтя надпись, Энн поняла, насколько сильно зависима от подсознания. Ничем иным она просто не могла объяснить произошедшего. Только подсознательные желания могли привести ее к вывеске, обозначавшей границу частных владений клиники Таэра. Самой дорогой больницы Нашвилла.

Разумеется, родители Джессики не могли допустить, чтобы их дочь мучилась от бессонницы в палате с еще двумя-тремя пациентами городского госпиталя. Нет, маленькой избалованной принцессе полагались лучшие апартаменты. Даже если вместо благовоний в них пахло лекарствами, а вместо роскошного шелкового балдахина над кроватью возвышалась конструкция для вытяжки сломанной ноги.

– Извините, вы не подскажете, в какой палате лежит мисс Хилтон? – с предельной вежливостью спросила Энн, подойдя к стойке регистрации.

Миловидная медсестра, всего на несколько лет старше Энн, сочувственно улыбнулась и набрала на клавиатуре фамилию Джессики.

– Мисс Хилтон в триста пятнадцатой.

– Это на третьем этаже?

– Да-да, справа по коридору. Это ваша подруга?

– Лучшая, – с вызовом, удивившим ее саму, ответила Энн. Она уже порывалась идти к лифту, как услышала почти завистливое признание медсестры:

– У вашей подруги почти что номер люкс из одноименного отеля.

– Да уж… повезло, – с ироничным вздохом произнесла Энн настолько тихо, что медсестре пришлось напрячь слух, чтобы расслышать ее слова. Зато ей не пришлось прилагать никаких усилий, чтобы увидеть в глазах Энн страх.

– Вам… нехорошо? Может быть, принести стакан воды? – робко предложила медсестра, решив, что у Энн обычная для многих женщин боязнь больниц.

– Нет, спасибо. Я хочу поскорее увидеть подругу. – Энн почти бегом направилась к лифту.

Что так насторожило медсестру? Почему она инстинктивно отшатнулась от меня, предложив воду? Может быть, Джессика просила не пускать меня? Сказала, что подруга пыталась убить ее? Что, если у дверей палаты Джессики меня поджидают полицейские?

Энн пришлось в очередной раз сказать себе: не городи чепуху. Ты ни в чем не виновата. Однако аутотренинг оказался бессилен перед волнением, которое охватило Энн, едва она остановилась перед дверью с номером 315.

Энн постучала, но вошла лишь через минуту после того, как Джессика разрешила.

– Убии-и-ийца!!! Проклятая ведьма! Зачем ты пришла сюда?! Тебе мало, что ты сотворила со мной и Крисом?! – Джессика затряслась в рыданиях. Подвешенная кверху нога раскачивалась, словно пьяный часовой.

Энн замерла на пороге. Она-то надеялась на примирение, желала обнять Джессику, сказать, что прощает ее, что отдает ей Криса, если он ей еще нужен…

– Ты убила его… убила. – Лицо Джессики стало багровым, словно на ее шее была удавка.

– Кого? Джессика, о ком ты говоришь?

Страшная догадка пронзила тело Энн раскаленной стрелой. Она чувствовала, как по ее венам растекается обжигающий яд, лишающий ноги и руки чувствительности. Сколько Джессика будет мучить ее? Почему обвиняет ее? Почему гонит прочь? Почему…

– Ты убила Криса. Знала, что даже колдовство не поможет тебе вернуть его любовь… вот поэтому и убила.

– Ч-что? Крис жив. Жив, жив, жив…– Энн присела на корточки, обхватила руками колени, уткнулась в них лицом, продолжая бубнить словно мантру: – Крис жив, жив… я не убивала, не убивала…

– Что за шум? – Та самая миловидная медсестра, что встретила Энн в холле клиники, вбежала в палату. В руках она держала шприц.

Энн вжала голову в плечи, испугавшись, что укол предназначается ей. Медсестра вонзила иглу в руку метавшейся на постели Джессики.

Энн подняла голову. В ушах звенела тишина. Медсестра стояла над ней, явно не зная, что предпринять. Оказывать помощь людям, навещающим пациентов, было не в правилах клиники Таэра. Кто знает, смогут ли они оплатить выставленный счет?

– Только что мне сказали, что мисс Хилтон узнала о гибели своего возлюбленного. Я пришла сделать ей успокоительный укол. Ей сейчас лучше не нервничать. – Растерянность медсестры нарастала по мере того, как Энн поднималась на ноги.

– Что с ним случилось?

– Кажется, звонила мать вашей подруги и сказала, что ее возлюбленного сбила ночью машина.

– Но… он не мог умереть! – крикнула Энн. Заметив, что медсестра опустила руку в карман и что-то в нем нащупывает, Энн нервно сцепила пальцы в замок и, стараясь не впадать в истерику, спросила: – Его звали Крис?

– Я не знаю. Извините. Вам лучше уйти, мисс…

На шатавшихся ногах Энн вышла в коридор и медленно побрела в сторону выхода. Ее качало, как переживший бурю парусник. Она шла, то и дело опираясь о стены широко расставленными руками. В глазах темнело. Заметив низкий кожаный диван в конце коридора, Энн рухнула на него.

8

– Привет, красавчик!

Услышав знакомый голос, Мартин выглянул из-за открытого капота и натянуто улыбнулся. Дернул же его черт угостить на прошлой неделе Бриджит, известную на весь город кокетку, пивом! Теперь эта девица не давала ему проходу.