Аннетт Бродрик - Влюбиться раз и навсегда

— Может, они не знали об этом, — предположила Рут.

— Или сами все подстроили, — сказал Джад.

— Кроме того, мы подслушали интересный разговор Эла с его кузеном из Мехико. Кажется, ни его родители, ни сестра не подозревают о том, чем занимаются они с братом.

Джад испытал невероятное облегчение. Карина и ее родители были замечательными людьми и не заслуживали того, чтобы их обвинили в таком гнусном преступлении. Женщина, за которой он ухаживает, больше не является подозреваемой. Но конечно, он будет продолжать с ней встречаться, чтобы держаться поближе к ее братьям.

Из маленькой комнатки вышел Джон.

— Джад, тебе удалось что-нибудь узнать?

— Я познакомился с Дэвисом и Салливаном. Кажется, они с Элом большие приятели.

— Этого вполне достаточно, чтобы их подозревать, хотя они могут тоже собирать улики против Пэттерсонов.

— Ты выяснил, кто перевел деньги на их счета за границей? — спросил Джад.

— Они все тщательно продумали, и им удалось замести следы, но я продолжаю над этим работать.

— Ты уже несколько месяцев над этим работаешь, — сказал Хэл.

— Может, закончишь за меня? — раздраженно ответил Джон.

Рут и Джад рассмеялись.

— Эй, ребята, может, хватит препираться, а то мы отправим вас домой.

— Как бы мне этого хотелось! — фыркнул Хэл. — Ладно, значит, мы с Рут будем изображать туристов, Джон продолжит искать того, кто перевел деньги на счета Дэвиса и Салливана. А у тебя, Джад, какие планы?

— Одно я знаю точно: на балет я больше не пойду.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Когда в воскресенье утром Джаду позвонила Карина, он очень удивился. Джад планировал съездить на ранчо и повидать родных, и неожиданное предложение встретиться застало его врасплох.

— Я подумала, может, ты зайдешь вечером. По телевизору сегодня будет много интересных фильмов.

— Я…

— Пожалуйста, не отказывайся. Мы с тобой так увлеклись светской жизнью, что у нас не было возможности побыть наедине.

Именно поэтому ему следовало сказать «нет».

— Я бы с радостью, но…

— Хорошо. Тогда жду тебя в семь, — быстро проговорила она и повесила трубку.

Услышав короткие гудки, Джад пробубнил:

— Что за работа! Ни минуты покоя.

Ровно в семь часов Джад позвонил в дверь квартиры Карины. Когда девушка увидела его, ее глаза заблестели, и он почувствовал себя неловко.

В тот вечер, когда они танцевали в баре, в их отношениях произошел сдвиг. Карина открылась ему с совершенно другой стороны. Она была готова ему доверять, что только усложняло ситуацию. Он не хотел причинять ей боль.

На вчерашней вечеринке у ее брата Карина ясно дала понять остальным, что у них роман.

Закрывая за ним дверь, она сказала, улыбаясь:

— Я так рада, что ты смог прийти.

Сегодня Карина выглядела, как никогда, женственно. На ней было короткое платье на тоненьких бретельках. Аромат духов, манящий, словно песня сирены, обещал неописуемое наслаждение тому, кто к ней прикоснется.

Засунув руки в карманы, Джад отошел в сторону и огляделся.

В комнате царил полумрак. На изысканно сервированном кофейном столике стояли свечи.

— Наверное, тебе пришлось потрудиться, чтобы приготовить все это.

— Нет. Я люблю готовить. Надеюсь, тебе понравится.

— Выглядит аппетитно.

— Садись. Если хочешь, можешь включить телевизор.

Опустившись на диван, Джад вздохнул от удовольствия.

— Я так устал.

— Если хочешь, я сделаю тебе массаж.

Нет, так дело не пойдет, он не собирается менять характер их отношений. Но несмотря на то, что Карина была маленькой и хрупкой, Джад чувствовал, что ему придется обороняться. Он не мог сказать ей правду, и это ставило его в щекотливое положение.

Они ели и смотрели фильм, в котором было больше романтических сцен, чем действия. Когда Карина повернулась и коснулась губами его губ, он ответил на ее поцелуй.

Остановившись, чтобы перевести дух, Джад сказал:

— Карина, я думал, нам не нужны серьезные отношения.

Как он мог сохранять самообладание, когда ее руки скользнули ему под рубашку?

Карина наклонила голову и пристально посмотрела на него. Ее губы припухли от поцелуев.

— А разве это серьезно?

Как он мог о чем-то думать, когда бретельки платья соскользнули с ее плеч, обнажив грудь?

Джад провел рукой вниз по спине девушки и прижал ее к себе.

— Если мы не остановимся прямо сейчас, я не удержусь и овладею тобой. Ты этого хочешь?

Карина восторженно посмотрела на него.

— Да, именно этого! — Погладив его по щеке, она добавила: — Обещаю, что не буду кусаться. — Блеск ее глаз лишил его остатков самообладания.

Джад поднялся и, взяв ее на руки, направился в спальню.

— Тебе известно, что ты особенная? — прошептал он между поцелуями, опуская ее на постель.

Смеясь, Карина сняла с себя платье и трусики и помогла ему избавиться от одежды.

Перед тем как присоединиться к ней, Джад немного помедлил.

— Черт побери, это не входило в мои планы.

Она легонько коснулась его мужского достоинства.

— Ты забыл сказать об этом ему.

— Я не позаботился о противозачаточных средствах и не хочу…

Джад осекся, когда Карина выдвинула ящик туалетного столика и, достав оттуда маленький пакетик, протянула ему.

— Ты все это спланировала заранее, правда?

— Как ты догадался? — произнесла она, невинно улыбаясь.

— Я не хочу, чтобы ты потом об этом жалела, — наконец вымолвил Джад, обнимая ее.

— Единственное, о чем я стала бы жалеть, это если бы ты сейчас ушел.

— Боюсь, это невозможно. Я слишком сильно хочу тебя.

Его прикосновения были такими страстными и горячими, что все ее тело дрожало. Не это ли имела в виду Мариса, говоря ей о недостатке опыта? Она никогда не испытывала подобного. Ей хотелось слиться с ним в единое целое, гладить его по спине, заставляя его дрожать, чувствовать его теплое дыхание и знать, что он так же возбужден, как и она.

От него исходил легкий запах одеколона, смешанный с запахом кожи, и Карина поняла, что никогда не забудет этот вечер. Отбросив остатки самообладания, Джад открыл для нее новый мир. Каждое его прикосновение заставляло ее постанывать от желания и тянуться навстречу его ласкам.

Когда Джад наконец вошел в нее, она, вскрикнув, обвила его ногами. Попав к ней в плен, он задвигался быстрее, и ее мир разорвался на тысячи разноцветных осколков. Он набирал ритм, пока все его тело не напряглось, как струна, и он, издав приглушенный стон, не рухнул на нее в экстазе освобождения.