Дебора Плэтнер - Встреча с детством

— И что ты ему сказала? — заинтересовался Питер.

— Опрокинула салат на голову и ушла из ресторана.

Питер откинулся назад и расхохотался.

— Хотел бы посмотреть на это, — с трудом сказал он, когда смог вздохнуть после приступа хохота, и быстро поцеловал Николь. — Ну и что дальше? Ты не разговаривала с ним с тех пор?

— Нет, я решила, что помолвка расторгнута, и думала, это понятно каждому, в том числе и самому жениху. Такая наглость, ведь я даже не подозревала, что он встречается с кем-то еще, когда воображала, как он изыскан и не пристает ко мне с интимными предложениями. Впрочем, в последнее время Джейк почти всегда работал дома и мы не виделись иногда по неделе. Две любви одновременно! Думал, сможет выйти сухим из воды. И ведь удавалось скрывать это несколько месяцев.

— О, Тави-Тук, — сказал Питер посмеиваясь. — Я горжусь тобой, моя маленькая птичка. Я боялся, естественное возмущение пройдет и ты упадешь в объятия раскаявшегося жениха. Но ты стала взрослой. — И поцеловал опять.

Николь притихла, обняла Питера за шею и возвратила поцелуй. У обоих перехватило дыхание от внезапно нахлынувших нежных чувств.

— Ты заслуживаешь лучшего, — сказал Питер, наконец подняв голову. — Ты заслуживаешь любви, верности и преданности, как никто другой. Он просто идиот, потому что не понял, как много терял.

— Рада, что узнала об этой женщине до свадьбы.

— Я тоже. — Питер поднялся, прижимая девушку и ласково касаясь губами шеи. — Я тоже, — шептал он.

Следующий поцелуй оказался более страстным. Николь уже едва дышала. Жажда прекрасных и неизведанных ощущений охватила девушку, чувственная волна поднималась из глубин тела, она застонала и заметалась в мучительной истоме. Кончики пальцев Питера нежно скользили по прекрасным бутонам женской груди, покрытым кружевами, ласковые прикосновения, казалось, обжигали кожу. Николь трепетала от упоительного наслаждения в мужских руках и, задыхаясь от нахлынувшего волнения, дрожала всем телом. В полном смятении она плохо соображала. Питер нежно касался гладкой кожи, и сладкое ощущение счастья охватило Николь. Кружева спустились вниз, обнажив напрягшуюся грудь.

— О, Тави-Тук, — блаженно прошептал Питер. — Ты чертовски хороша. Так больно от этого.

Соски нежной груди заострились под языком Питера. Чувственный трепет пробежал по телу девушки. Его рука скользнула в разрез халата, и большая раскрытая ладонь тронула нежный холмик завитков мягких волос, закрытых кружевом.

— Пит, дорогой! — шептала Николь, извиваясь, взбудораженная непривычными ощущениями. Девушка желала стать еще ближе этому мужчине. — Мне нужно… я не знаю… чего-то хочу…

Еще более страстный поцелуй прекратил ее нежный стон. Легко скользя опытными ласковыми пальцами по гладкой коже, Питер плавным движением сдвинул кружева бикини с волшебного холмика. Николь уже задыхалась, ощущая горячий язык, который толчками двигался у нее во рту, почти теряя сознание от силы нахлынувших чувств.

Обнаженную грудь покалывали мелкие волоски на его широкой груди. Опять страстный язык Питера нашел нежные монетки темных сосков. Николь пьянела от его поцелуев. От теплого мужского запаха кружилась голова.

Питер поднял любимую на руки и понес в дом, в комнате уложил ее на ковер и встал на колени между ее раскинутыми ногами. Девушке было тяжело дышать, она чувствовала, что теряет контроль над собой. Полная луна, заглядывающая в окно, стала свидетелем того, что произошло между ними.

Питер снял с себя джинсы и тенниску. Когда же он прикоснулся к тому месту на ее теле, которое вожделело больше всего, девушка пришла в настоящее неистовство, корчась под горячими ласками и сладострастно ища его неутомимые губы.

— Прости меня, знаю, я спешу. Попробуй расслабиться насколько возможно, — шепнул он. Питер показал любимой, как надо обхватить его ногами. — Хорошо, сладкое сердечко, — слышала она слова поощрения ее не всегда умелых действий.

Внутри, казалось, все сжималось от нежных подвижных пальцев, путешествующих по ее телу. Восторг и мука слились воедино, но Питер пока не утолял ее жажды, хотя она так и выгибалась ему навстречу в пламени пожара, который требовалось потушить.

Вдруг Николь почувствовала внутри себя нечто большее, чем пальцы, сердце сжалось, и она едва не лишилась сознания от блаженства. Питер легонько приподнял ее бедра и начал медленно двигаться, с каждым осторожным глубоким толчком жарко выдыхая ее имя. В его ласках не было торопливости, этот первый миг сладостного слияния надлежало продлить, насладиться им в полной мере. Женщина тоже повторяла его движения созвучно древнему ритму.

Тело Николь словно расплавилось, превратилось в кипящую лаву, каждый нерв трепетал, отзываясь на новые, ни с чем не сравнимые ощущения. Какое счастье дарить наслаждение любимому и принимать от него дар любви! Теперь все сомнения отступили. Это — Пит Джефферсон. Пит, ее любовь!

Николь обняла своего мужчину так крепко, как только могла. Судорога наслаждения пронзила ее подобно электрическому разряду. Пока волна за волной сотрясали ее тело, Питер тоже потерял над собой контроль, перестал сдерживаться и, содрогнувшись в последнем пароксизме страсти, излил в Николь свою жизненную силу.

Когда Питер приподнялся и хотел выйти из нее, Николь страстно прошептала: «Нет», — боясь, что волшебство прекратится. Любовники застыли в мучительной истоме, затем снова возобновился дразнящий ритм движений. Николь изо всех сил сжимала бедра Питера коленями, прижимая губы к его горящим губам.

Его мужественность обрела новую силу; все глубже погружаясь в женщину, Питер старался как можно дольше продлить наслаждение. Сначала его бедра двигались медленно, но с каждой секундой удары становились сильнее. Николь чувствовала, как член его, упругий и нежный, настойчиво ласкает ее лоно, продвигаясь глубже и глубже. За секунду до взрыва касания стали чаще, потом Николь издала крик наслаждения. Это было так прекрасно, что она выгнулась дугою, удерживая его в своем лоне, желая, чтобы блаженство длилось вечно. Когда все закончилось, по ее щекам потекли слезы.

Наслаждение измучило ее. Питер оказался таким великолепным, таким умелым и страстным любовником, что Николь чувствовала себя совершенно опустошенной.

Казавшийся неутомимым, Питер перенес Николь в ванную комнату. Вместе они стояли под душем. Жемчужные капли воды, стекавшие с женщины, Питер ловил языком, покрывая поцелуями трепещущее тело. Потом он осторожно намылил мягкой губкой Николь и себя. Женщина покорно подчинялась, сгибаясь и разгибаясь по его просьбе, раздвигая ноги, когда он мыл ее там, где она никому бы до этого не позволила даже коснуться. Потом мягкую губку заменили горячие губы мужчины.