Эмма Ричмонд - Путь к счастью

Минуту-другую она не двигалась с места, уставившись перед собой невидящими глазами, и заново переживала тот день, когда рухнули ее мечты. Напрасные, разрушительные воспоминания… Божья воля свершилась. Но жизнь продолжается, Лиана, какое тебе дело до Дэвида Хэнсона, будь он проклят! Одна дверь закрывается, а другая распахивается… Банальная мысль, но верная. Глянув на часы, Лиана удивилась: уже начало седьмого, а они еще не ели. Ей вдруг захотелось блинов. Блины? А почему бы и нет? Если на Пасху готовят индейку, почему нельзя напечь блинов в июле? С лукавой улыбкой, напоминавшей прежнюю Лиану, она решительно расправила плечи и вышла в коридор. Джед прав: жизнь порой наносит тяжелые удары, но в ней есть и радости.

Саймон сгорбившись сидел на лестнице, нахохлившись, как воробей. Кристофер Робин без своего верного Медведя. Еще одна неприкаянная душа, чей мир рухнул. Лиана пересекла площадку и присела рядом с мальчиком.

– Не знаю почему, – негромко произнесла она, – но на лестнице всегда хорошо думается. Интересно, о чем ты размышляешь?

Искоса взглянув на нее, Саймон смущенно улыбнулся, но его улыбке недоставало обычного обаяния.

– Папа запретил спрашивать тебя…

– Но это выше твоих сил? – поддразнила Лиана.

Саймон облегченно усмехнулся.

– Ты была известной спортсменкой? – с любопытством спросил он.

– Нет, ну что ты! Скажем так: широко известной в узком кругу, – невесело хмыкнула она.

– Как это?

– Извини, я неудачно пошутила…

– Ничего, я привык. Папа все время острит, и я не всегда его понимаю. Лиана… – неуверенно продолжал он, – тебе трудно об этом говорить?

Пораженная его деликатностью, Лиана кивнула.

– Да. У меня внутри притаилась боль, словно в груди застрял ком, от которого никак не избавиться.

– И тебе хочется, чтобы люди понимали твою боль без всяких объяснений и не приставали с расспросами?

– Да, – тихо согласилась она. – То же было и с тобой, когда умерла Нэн? – догадалась она.

– Да.

– Хочешь о ней поговорить? Она была особенная, правда?

– Правда. Очень хорошая. Смешная и добрая, – добавил он, и лицо его омрачилось. – Всегда шутила и смеялась. Носила фартук, от нее вкусно пахло пирогами. – Углубляясь в воспоминания, он оживился. – Нэн говорила, что я лучше, чем свежая булка, не такой мягкий внутри. Она хотела сказать…

– Что ты храбрый и сильный и не раскрошишься, когда оторвется корочка. Больше похож на печенье.

– Точно! – засмеялся мальчик. – Именно так Нэн и говорила.

– А мне повезло, правда? Я должна радоваться, что не умерла, просто немного поболела и теперь не могу делать то, что хочется, а я обиделась на весь белый свет. Мне действительно было очень плохо, – вздохнула Лиана. – Я была злая и несчастная, сердилась на себя за то, что стала такой, но ничего не могла поделать. Так что прости, если я не сумела вникнуть в твои проблемы.

Саймон удивленно возразил:

– Наоборот! Ты сразу все поняла. Не суетишься вокруг меня, не называешь «деткой» или «бедняжкой», не говоришь: «Поди поиграй». Фу! Терпеть этого не могу!

Интересно, кто имел глупость так с ним обращаться? Лиане вдруг захотелось обнять мальчика и прижать к себе. Какой он необычный: то рассуждает совсем как взрослый, то превращается в трогательного обиженного ребенка.

– Хочешь блинов? – предложила Лиана.

Саймон изумленно воззрился на нее и широко улыбнулся.

– Хочу! – Он вскочил на ноги и кубарем скатился вниз по лестнице, прежде чем она успела подняться.

Довольная собой, Лиана последовала за ним. Какая жалость, что мировые проблемы нельзя решить с помощью такого простого средства, как блины!

В кухне она нашла необходимые продукты – за что, несомненно, следует благодарить Мэри, которая, видимо, постоянно пополняет запасы, – а также две небольшие сковородки, и в четыре руки они с Саймоном энергично взялись за дело. Напекли целую гору блинов и, спустившись в гостиную, принялись с аппетитом уплетать плоды своего труда. Когда Джед в сопровождении секретарши появился на пороге, Лиана и Саймон сидели рядышком, перемазанные сахаром и маслом и очень довольные собой. Джед остановился как вкопанный, словно не поверил собственным глазам.

– А где моя порция? – наконец спросил он, переводя взгляд с их смеющихся физиономий на пустые тарелки.

– В миске еще осталось тесто, – сообщил Саймон, улыбаясь до ушей.

– Вот спасибо, – сказал отец, заражаясь их веселым настроением, и повернулся к Хедер. – Хотите блинов?

– Нет, ну что вы! – возразила та. – Я их с детства не ем.

– Правда? – удивился Джед и, уловив в тоне девушки желание выставить Лиану и Саймона в неблагоприятном свете, лицемерно посочувствовал: – Бедняжка, мне вас очень жаль. Вы, конечно, уже познакомились с Лианой? – добавил он.

– Да. Привет, Лиана, – пропела Хедер с напускной любезностью и снисходительно улыбнулась.

– Доброе утро, Хедер.

Лиану так и подмывало надерзить секретарше: то ли оттого, что она еще не оправилась от шока, вызванного телепередачей, то ли оттого, что не испытывала симпатии к Хедер, а главное – не знала, какие чувства питает к этой девице Джед. По-человечески Хедер можно понять: она недовольна появлением другой женщины в орбите ее обожаемого начальника, но зачем же вести себя так, словно Лиана просто шофер и потому не заслуживает внимания? Джед не делал между ними различий, Хедер это видела и злилась еще больше. Его ровное отношение к обеим только подливало масла в огонь, превращая взаимную неприязнь в откровенную ненависть.

– Уверены, что не хотите попробовать нашей стряпни? – сладким голоском осведомилась Лиана, отлично понимая, что Хедер разрывается между желанием угодить шефу и боязнью уронить свое достоинство. – Теста еще много.

– Нет, благодарю вас. Пожалуй, я выпью чашечку чая, прежде чем вернуться к работе.

– Конечно, как скажете, – с готовностью согласилась Лиана. Она повернулась к наблюдавшему за ними Джеду и тоном опытной обольстительницы произнесла: – А вас, Джед, угостить сейчас? Или попозже?

Его губы дрогнули в еле заметной усмешке.

– А тесто не прокиснет?

Он поддерживает ее игру? Ну, конечно же! Глаза Лианы заблестели от удовольствия, лицо озарилось медленной дразнящей улыбкой. Даже если она ошибается, и в его словах нет подтекста, почему бы не предположить в его вопросе некоторую двусмысленность? В этом есть определенная острота, которой Лиане так не хватало в последнее время.

– О нет! – протянула она грудным волнующим голосом. – Оно станет еще лучше, если немного постоит. Вы согласны?

– Несомненно, – кивнул он. Разговор его явно забавлял. – Значит, блины будут позже. А чай сейчас? Для двоих, у меня в кабинете?