Лоринда Скотт - Хрустальное сердце

Да и к чему? Ведь у них никогда не будет близких отношений. Поэтому Эмили без лишних слов поставила чашку на тумбочку, подала ему халат и отвернулась к окну.

Солнце как раз показалось из-за вершин гор. В ущелье клубился бледный туман. Он поднимался и исчезал в голубом небе, так что Эмили без труда различала изогнутый мост и темно-зеленый лес на другой стороне пропасти. А вот реки видно не было. Она приоткрыла окно и услышала отдаленный шум воды, бегущей по камням.

— Я уже оделся, — услышала Эмили голос Колина.

Обернувшись, она взяла чашку и села рядом в уютное кресло. Перед глазами все еще стоял нереальный призрачный туман. Каким-то сверхъестественным образом эта картина повлияла на нее, смягчив сердце и душу. И девушка в который раз подумала, что Колину очень повезло с выбором места для дома.

— Ты всегда отворачиваешься, когда твои пациенты переодеваются? — спросил Колин.

— Нет.

— Чем же я отличаюсь от них?

— Ну, как вам сказать… — замялась Эмили и ушла от ответа, поменяв тему разговора, — Это не важно. Лучше скажите, как вам удалось получить разрешение на строительство в таком удивительном месте.

— А я его и не получал. Кто-то другой заложил здесь фундамент, но потом, судя по слухам, обанкротился. Был устроен аукцион, и я предложил самую высокую цену. Это оказалось наилучшим вложением денег, которые я получил, когда меня удостоили Алабамской научной премии. Но я не знаю, как мой предшественник получил разрешение на строительство. Сплетники говорят, что ему пришлось подкупить много высокопоставленных чиновников. Также утверждают, что давным-давно на этом месте уже стоял какой-то дом, а в таком случае власти всегда более благосклонные к застройщикам. В любом случае, проект дома утвердили быстро, и буквально через пару лет я уже въехал в новое жилище.

— И сделали из него музей индейского быта, — заметила Эмили.

Колин внимательно посмотрел на девушку.

— Ты тоже считаешь, что всем этим вещам не место в моем доме? — спросил он.

— Да нет же! — запротестовала она. — Я просто думаю, что они принесут гораздо больше пользы людям, если будут выставлены на всеобщее обозрение. Так вы достигнете цели, к которой стремитесь. Мы и коренные народы Америки лучше поймем и узнаем друг друга. А ради этого можно пожертвовать неповторимой красотой дома.

— Я, пожалуй, ошибся в тебе, — ни с того ни с сего сказал вдруг Колин, и Эмили вздрогнула под его пристальным взглядом. — Мне показалось, что ты обыкновенная смазливая блондинка. Я и нанял тебя… — на мгновение он запнулся, — скрасить свое выздоровление в обществе еще одной пустышки. Но теперь я понял, что ты другая, и не только красивая, но еще тонко чувствующая и умная женщина. — Эмили ошеломленно смотрела на Колина, не понимая, чем вызвано такое откровенное признание. — Ты простишь мне недостойное поведение вчера и позавчера?

— Конечно! — воскликнула девушка.

Она вдруг поверила, что все сказанное Колином насчет нее правда, а не очередная уловка, чтобы затащить ее в постель. Ей надоело видеть в каждом слове этого мужчины, обращенном к ней, скрытый смысл. Почему бы и не допустить, что Колин действительно оценил ее ум и характер? Эмили улыбнулась и предложила пожать руки в знак мира и дружбы. Колин согласился.

— И они обязательно воцарятся между нами, — церемонно добавил он.

Колин взял чашку с чаем, откинулся на подушку и продолжил:

— Что же касается музея, то я и сам давно подумываю об этом. Оказалось, что городу он нужен, и мэр согласился частично спонсировать его создание. Как раз перед отъездом в последнюю экспедицию мне сказали, что почти в центре Блумсдея пустует здание товарного склада. Причем владелец продает его задешево. Я не стал раздумывать и приобрел помещение, нанял строителей, совершенно не представляя, где возьму недостающие деньги на отделку и содержание музея. А потом еще эта неприятность. — Колин кивнул в сторону больной ноги. — Так что сейчас мне нужно срочно продолжить работу над созданием музея этнографии.

Эмили удивленно приподняла брови.

— Но как? Вы же еще не в состоянии делать многие вещи самостоятельно!

— Именно поэтому мне нужна твоя помощь, — заговорщицки подмигнул ей Колин. — К тому же не забывай, что в твои обязанности входит помощь мне в работе.

— Не думаю, что, как медсестра, я должна одобрить энергичную деятельность моего пациента, — с сомнением протянула Эмили.

Но Колин знал, как ее уговорить.

— В свободное от работы время я согласен слушаться тебя во всем: сидеть на месте, правильно питаться и пить любые таблетки, которые ты мне предложишь.

— Ой, — воскликнула Эмили, глядя на стакан воды, — я совсем забыла про них! — Она подошла к комоду, взяла таблетки и протянула их Колину.

Тот выпил их, а затем вкрадчиво произнес:

— Я могу простить тебе такую непростительную забывчивость, если ты огласишься хотя бы не препятствовать мне в работе над музеем.

— Ладно, — улыбнувшись, ответила Эмили.

— И разрешишь принять душ. Я уже не помню, когда последний раз мылся, — добавил Колин.

— Я-то не против. Боюсь только, что гипсу на ноге это может сильно повредить. Единственный выход — надеть большой полиэтиленовый пакет. И мне нужно найти какое-нибудь сиденье, чтобы поставить его в ванну.

Колин на мгновение задумался, потом сказал:

— В гараже есть пластмассовый стул. По идее он должен подойти. Но я не понимаю, зачем это нужно.

— Во-первых, вы просто не выдержите такой нагрузки — стоять на одной ноге без костыля и принимать душ. И, во-вторых, если спицы в колене сместятся, есть вероятность того, что нога неправильно срастется.

Он обреченно вздохнул.

— Хорошо, нянечка, — подражая детскому голосу, пропел Колин.

Она смахнула улыбку с губ и как можно бесстрастнее сказала:

— Так-то лучше. Еще чаю?

Колин лежал на кровати и прислушивался. Внизу хлопнула входная дверь, и под ногами Эмили заскрипел гравий. Раз она направилась в гараж, то вернется не раньше, чем минут через пятнадцать.

Интересно, как ей удастся донести стул? Он, конечно, сделан из пластика, но все же… Колин вздохнул и мысленно выругался.

Да, он нанял Эмили для того, чтобы она выполняла за него те действия, которые ему не под силу. Но буквально с каждой минутой Колину было все труднее видеть, как девушка печется о нем, словно о маленьком мальчике. Он чувствовал себя беспомощным и слабым, и эти ощущения приводили его в ярость. Ведь он всегда был деятельным человеком… особенно когда речь шла о женщинах. Как ему не хватало сейчас его силы, обаяния, дерзости! Колин знал Эмили совсем недолго, но почти сразу понял, что сделает все, чтобы завоевать ее. Он не представлял, что такие женщины существуют в реальности. Эмили была не только красивой и умной. В ней присутствовали скромность и чуткость, которые завораживали. Колин вспомнил, как она отвернулась, когда он надевал халат, и даже хмыкнул от удовольствия. Оказывается, застенчивые женщины способны разжечь в нем желание сильнее, чем легкодоступные кокетки…