Инид Джохансон - Ветер перемен

Вернувшись домой, он позвонил Карен. Трубку снял ее брат Майкл. Он сказал, что, да, Алисия у них и в настоящий момент спит, но он передаст ей, что Норман звонил.

Следующие несколько дней он пытался связаться с Алисией, хотел заверить, что он с ней и с их ожидаемым ребенком. Но безрезультатно. На работе его ждала куча дел, ему требовалось быть в конторе, и он в отчаянии позвонил Филлис, объяснив, что у Карен никто не подходит к телефону.

— Что, совесть замучила, дорогой? — съязвила та. — И ты еще смел обвинять беднягу Леона! Алисия позвонила мне в тот же вечер и сообщила о беременности. Если она и впрямь беременна, на что мне, честно скажу, плевать, это только лишний раз доказывает, что она сама домогалась Леона, а вовсе не наоборот, как ты нагло утверждал. Если ребенок твой, значит, очевидно, и тебе она сама навязалась. Но ты в отличие от Леона, пославшего ее куда подальше, выставил себя полнейшим идиотом. Как бы то ни было, можешь спать спокойно. Проблемы больше не существует. Она избавилась от ребенка, за что ты должен благодарить меня, поскольку это я подсказала ей столь мудрое решение.

Связаться с ней тебе не удастся. Эта ее подруга с братом сегодня утром забрали мою дочь из частной клиники и повезли восстанавливать силы куда-то на побережье, где у них летний домик. В общем, как я уже сказала, проблема разрешена и говорить больше не о чем. Леону я даже не заикнусь обо всей этой мерзкой истории, а тебя попрошу никогда не упоминать имя гнусной распутницы в моем присутствии.

Он и не упоминал. Более того, вообще перестал ездить в Мэлверн и вычеркнул Алисию Робинсон, уничтожившую ребенка, которого, к своему удивлению, он ждал с огромной любовью и нетерпением, из своих мыслей, из своей жизни…

Пока обстоятельства снова не свели их вместе.

Однако скоро я освобожусь от нее, решительно сказал себе Норман. Вот только бы убедиться, что она переговорила с поверенным Леона и что Мартин и миссис Фирс не останутся без соответствующего вознаграждения.

Норман стиснул зубы. Пожалуй, стоит позвонить вечером Эстер, пригласить на ужин. Они встречались вот уже почти год. Журналистка, красивая женщина, Эстер всю себя отдавала работе. Они приятно проводили вместе время, наслаждались сексом и не стремились связать друг друга долгосрочными обязательствами.

Его это более чем устраивало. Он утратил всякое желание, а вероятно и способность, серьезно увлекаться женщинами, кто бы это ни был, с тех пор как…

Норман оторвался от двери и решительным шагом направился в кухню. Сначала он сообщит миссис Фирс, что уезжает, затем найдет Алисию, скажет ей, что должен сказать, и уберется прочь отсюда.

С Алисией он столкнулся в коридоре. Она несла картонную коробку. По лицу ее струились слезы, в огромных глазах застыла мука, губы были плотно сжаты, словно она запретила себе разговаривать с ним.

Ему следовало бы сказать ей спокойно все, что он собирался, и распрощаться подобру-поздорову. А вместо этого почему-то не мог отвести от нее взгляда, словно стремился запечатлеть в памяти каждую деталь — роскошные волосы, рассыпанные по плечам, золотистые глаза в обрамлении влажных темных ресниц, изящные линии скул, утративших юношескую округлость, тонкую шею. Норман, не отдавая себе отчета, сунул руки в карманы и, покачиваясь на каблуках, протянул презрительно:

— Бог мой, Алисия, ты будто оплакиваешь безвременно ушедшего возлюбленного, в котором души не чаяла, а не старого отчима, с которым виделась от случая к случаю.

Ему не следовало задевать ее. Он мгновенно возненавидел себя, как возненавидел бы всякого, кто намеренно проявил жестокость. Увидев, как страдальчески скривилось ее лицо, услышав судорожный вдох, Норман пожалел, что вовремя не прикусил язык, и начал извиняться. Но она перебила его:

— Ты так и не понял, что все это была ложь, да? То, что наговорил Леон. — Ее голос огрубел от терзавшей ее боли, вызванной тяжелыми воспоминаниями. Как же она ненавидит этого мужчину в элегантном темно-сером костюме с отталкивающе холодным лицом и издевательски беспощадным взглядом. — Или, может быть, — зло продолжала она, подстрекаемая ненавистью и все той же болью, — тебе просто выгодно было поверить? Такой замечательный предлог отказаться от обязательств, оставаясь в своих и чужих глазах порядочным человеком! Ты с готовностью отвернулся от меня и нашего ребенка, благодаря судьбу, что тебе не придется жениться на толстой бестолковой соплячке, из-за которой ты стал бы всеобщим посмешищем. Тебе было плевать на нас. — Огромные глаза потемнели от ярости. — А я хотела этого ребенка, больше всего на свете. Тогда ты не соизволил поинтересоваться, что произошло, так с какой же стати я теперь должна отчитываться перед тобой? — Алисия гордо вскинула голову. — Ты задерживаешь меня. Я тороплюсь. — Не ожидая, когда Норман отступит в сторону, она протиснулась мимо него и зашагала прочь — надменно, размеренно, спокойно.

Она напомнила ему, какой он низкий, подлый тип. И это стало единственным утешением.

Удача на моей стороне, думала Алисия, возвращаясь в Лондон. Через пять минут после стычки с Норманом она покинула Мэлверн, и до отъезда; слава Богу, он больше не попался ей на глаза. Встреча с поверенным Леона прошла гладко, и дорога оказалась не очень запружена.

Что дальше делать, она точно знала. Обустройство квартиры, шторы, полки подождут.

Остаток отпуска она проведет на тропическом острове. Уедет от противной английской зимы, забудет мужчину с неприветливыми серыми глазами, будет нежиться на мягком песке, загорать, купаться в прозрачной голубой воде, вдыхать аромат олеандров и наслаждаться фантастической стряпней Жозефы. Будет восстанавливать свою неуязвимость.

Решено. Она едет на остров. У нее все будет хорошо.

5

Горячий белый песок обжигал даже сквозь ткань шорт. Алисия поднялась и стряхнула с себя налипшие песчинки. Она уже три дня провела на вилле и за это время успела немного загореть.

Но и только. Больше ничего не изменилось. Спокойствия духа, за чем, собственно, она и летела в такую даль, так и не обрела. Да и о каком спокойствии духа можно мечтать, если она не в состоянии выбросить Нормана из головы? Если его образ преследует ее и во сне и наяву?

Лучше прервать отпуск и вернуться на работу, раздраженно думала Алисия. Потеряв ребенка, она долго не могла прийти в себя, но, когда наконец оправилась от травмы, работа и карьера стали для нее смыслом жизни. И теперь, возможно, деловая рутина помогла бы ей быстрее избавить сознание от прошлого.

Краем глаза она заметила, как Эдуардо вывел катер из маленькой естественной гавани на противоположной стороне небольшой укрытой бухточки. Послышалось глухое тарахтение мотора. Алисия приставила ладонь козырьком ко лбу, защищая глаза от слепящего солнечного света, отражающегося от прозрачной водной голубизны. Интересно, куда он отправился? Просто порыбачить, как всегда? Или плывет на соседний, более крупный остров, чтобы купить продуктов на рынке?