Кэтрин Гарбера - Красивая, но одинокая

В какой-то момент Джейн предложила:

— Николь, а почему бы вам не рассказать о своей работе? Как вы стали журналисткой?

— Я с детства мечтала заниматься журналистикой. Сколько себя помню.

— Чему была посвящена твоя первая статья? — спросил Палмер.

— Наш учитель английского, мистер Флетчер, руководил школьной газетой. Прочитав несколько моих сочинений, он попросил меня написать статью. Я написала, ему понравилось. Мне тоже.

— А что именно тебе понравилось? — искренне поинтересовался Коннер.

— Дело в том, что в нашей семье не было принято общаться друг с другом, — рассказала Николь. — У родителей было много секретов и друг от друга, и от нас. Возможно, поэтому мне хотелось найти профессию, связанную с поиском правды.

— Я вас понимаю, — подхватила Джейн. — На экране я стараюсь быть идеальной, потому что знаю, что в реальной жизни все далеко не так.

— Разреши с тобой не согласиться, — вставил свое слово Палмер.

— Ты меня плохо знаешь, — засмеялась Джейн.

— Вот почему я хотел бы узнать тебя получше.

А Коннер хотел бы получше узнать Николь. Какой она была в детстве? О каких секретах говорит? Вряд ли это что-то, похожее на историю их с Джейн отца.

Когда Николь подняла взгляд и увидела, что Коннер на нее смотрит, она покраснела.

— Почему вы решили вести кулинарное шоу? — спросила она у Джейн.

— Мне с детства хотелось делать что-то по дому, — начала та. — Сначала я пробовала шить, занималась лепкой. А потом нам пришлось уехать из дома, и мы на полгода остались без повара. Ты помнишь? — обратилась она к брату.

— Помню, — кивнул Коннер. — Тогда ты стала готовить для нас.

— Дело в том, что наша мама настоящая бизнес-леди, — продолжила Джейн. — Она умеет зарабатывать деньги, но все, что связано с домашними хлопотами, ее удручает. В общем, она так и не научилась готовить. Эту миссию взяла на себя я.

Коннер не стал бы говорить этого при Николь. Он не знал, как именно она интерпретирует слова сестры в своей статье. Да, она обещала дать ему текст на одобрение, но что, если это лишь журналистская уловка?

— Мою маму, наоборот, не вытащишь из кухни, — заметил Палмер.

— А вы любите готовить, Николь? — спросила Джейн.

Николь закусила нижнюю губу. Коннер уже запомнил: это означает — она не знает, что ответить.

— Трудно сказать. Я живу одна, поэтому готовлю только для себя. А ем я мало. Но если у меня когда-нибудь будет семья, то я, возможно, позаимствую пару рецептов из вашей передачи.

Когда Николь заговорила о своей будущей семье, Коннер испытал неприятное чувство. Он представил себе ее мужа, и ему стало не по себе. Что это? Неужели ревность?

— Это так мило, — улыбнулась Джейн. — А ты что скажешь, братик?

— Что ты хочешь услышать? — нахмурился Коннер. — Жениться я не собираюсь. Мне слишком дорога свобода.

— У меня есть сомнения на этот счет, но мы поговорим об этом в следующий раз. Я вас ненадолго покину, — сказала Джейн, вставая из-за стола.

Николь тоже поднялась и принялась собирать посуду.

— Я помогу, — обратилась она к хозяйке.

— Почему твоя сестра такая упрямая? — спросил Палмер, когда девушки вышли. — Со мной она была бы счастлива.

При других обстоятельствах Коннер предпочел бы промолчать или отшутиться. Он не вмешивался в личную жизнь сестры — в обмен на то, что она не вмешивалась в его жизнь. Но ему нравился Палмер, и он желал ему добра.

— Джейн не верит в счастье, — ответил Коннер. — Когда-то она была по-настоящему счастлива, но это счастье за одну секунду разбилось. Ей было очень больно.

— Ты имеешь в виду историю с отцом? — спросил Палмер.

— Да.

— Ты хочешь сказать, что она не доверяет мужчинам?

— Не знаю, — честно ответил Коннер.

— Значит, шансы есть, — заключил Палмер. — Я буду стараться в два раза сильнее. Я должен доказать твоей сестре, что мне можно доверять.

— Это будет сложно. Отец перевернул наши представления о семейных ценностях.

Дверь открылась, и вошла Николь. Коннер понял, что она слышала последние слова. Его буквально затрясло от злости и досады. Видимо, появляться в самый неподходящий момент — профессиональная привычка. С такой спутницей расслабиться не удастся нигде.

Джейн принесла поднос с десертом. Было приятно смотреть на нее, такую живую и общительную. Точнее, общительную со всеми, кроме Палмера. Напряжение между ними начинало ощущаться, впрочем, так же, как между Коннером и Николь. Конец ужина был скомкан.

Доев десерт, Николь посмотрела на часы и начала прощаться.

— Завтра у меня ранний подъем, — добавила она.

— Я провожу тебя, — сказал Коннер.

Ему было противно, что история с отцом до сих пор оказывает на него и Джейн сильное воздействие. Ложь не заслуживает столь тяжелых переживаний.

— Спасибо, — поблагодарила Николь, — хотя в этом нет необходимости.

— Коннер хочет подольше побыть с тобой, — предположил Палмер.

— Мне тоже пора уходить, — поспешил заявить Коннер.

Было ясно, что Палмер только и ждет, когда останется наедине с Джейн. Ну, что же, надо предоставить ему такую возможность.

Глава 7

Николь чувствовала усталость и хотела поскорее вернуться домой. То, что начиналось как шутка, теперь серьезно действовало ей на нервы. Коннер стоял в лифте рядом с ней. Николь поймала на себе его взгляд и отвернулась. Неожиданно он остановил лифт.

— Я не хочу, чтобы ты цитировала слова Джейн, — заявил Коннер.

Единственным ее желанием было ударить его со всей силы между ног:

— Я уже говорила тебе о своих принципах. Твое поведение мне неприятно. Наверно, я ошиблась в тебе.

— Что ты имеешь в виду?

— Я думала, что мы могли бы быть парой.

— А я не хочу, чтобы мы были парой. Я хочу, чтобы ты стала моей любовницей.

— Это я уже поняла. — Николь дотянулась до пульта управления и нажала на кнопку первого этажа. Лифт поехал вниз.

Коннер сделал шаг назад и прижался к стене:

— Не обижайся на меня. Мне не нужны долгосрочные отношения.

— Почему?

Он скрестил руки на груди:

— Когда мне было девятнадцать лет, я взял контроль над компанией в свои руки. Газета «Бизнес уик» прислала ко мне журналиста. Он показался мне приятным парнем. Мы разговорились. Около недели журналист сопровождал меня повсюду, и я отвечал на его вопросы. То, что потом появилось в газете, раз и навсегда убедило меня не давать интервью. Никому.

Николь понимала и разделяла его чувства. Среди ее коллег было много таких, как тот молодой журналист.