Мирна Маккензи - Королевский шанс

– Но ты возил ее куда-нибудь?

– Да, мы выезжали, но поездки были короткими. И не частыми. Надо отдать ей должное, она пыталась меня изменить, и я почти сдался, лишь бы жена была счастлива. А потом умер Джеймс. Мы похоронили его здесь, и она поняла – я никогда отсюда не уеду. Думала, я виню ее.

Делфайн смотрела на него огромными потемневшими глазами:

– А ты винил?

– Да. Я был в деловой поездке, и она злилась – я отсутствую, а она прикована к месту, ей ненавистному. Файя уложила Джеймса спать и позвонила приятелю, бывшему своему любовнику. Флиртовать с ним дома, рядом со спящим ребенком, ей было неловко, и потому они отправились гулять. Мой сын умер в одиночестве... Врач потом говорил, что помочь мы все равно бы не смогли, однако я обвинял ее. Но и себя винил не меньше. Я проклинал Бога и все вокруг. Мой малыш умер один, в темноте, я похоронил его рядом со своим отцом и дедом и поклялся, что никогда больше не оставлю его. После случившегося жене стало совсем невыносимо здесь жить. А я наотрез отказался уехать... Думаю, я сошел бы с ума, допился до смерти, не отложи Андреас свои дела и не явись он выручать меня. Твой брат нянчился со мной, пока я сам не смог о себе заботиться. Поэтому... поэтому ты сюда и приехала.

– Печальная история, – грустно протянула Делфайн.

– Я стараюсь ее никому не рассказывать.

Она торжественно кивнула.

– Спасибо за объяснения. Теперь я лучше все понимаю. Понимаю, почему Андреас выбрал тебя и здешние места.

– Потому что я его должник.

– Нет. Ты живешь с грузом вины, считая, что не сумел защитить дорогого тебе человека. И не допустишь такого еще раз. Ты защитишь меня.

Она встала и поцеловала его в щеку. Его бросило в жар.

– Не делай этого больше. Возможно, ты права относительно моего стремления защитить, но я не безупречен. А ты... Ты – такая, какая есть.

Девушка подняла на него грустные глаза, и Оуэн понял – сейчас она опять огорчится, что вспомнили о ее титуле. Он поспешил приложить палец к ее губам, призывая к молчанию.

– Ты – такая, какая есть, – повторил он. – Желанная женщина. Поэтому я становлюсь опасным для тебя.

А потом Оуэн убрал палец, заменив его своими губами, на секунду ощутив ее совершенные губы. Пусть это станет предостережением... для них обоих. И ничем другим. Затем он отодвинулся.

– Я не принадлежу к тем мужчинам, которые извиняются за то, что поцеловали желанную женщину. Будет лучше, если мы станем видеться пореже.

Вид у девушки был ошеломленный. Оуэн уходил с ощущением, что пнул котенка. Хотя нет, неверно. Ощущение было иное – словно он поцеловал женщину, которую хотел бы поцеловать еще. И еще...

Делфайн стояла, прижав пальцы к губам, и боролась с желанием догнать Оуэна. Потому что он до сих пор страдает, пыталась она убедить себя. Но знала – истинная причина не в том, вернее, не только в том. Ей хотелось, чтобы он опять ее поцеловал. Когда очень сильно хочешь чего-либо, ради этого можно убедить себя в чем угодно. Например, что черное – белое, а ложь – истина.

– Прекрати выдумывать то, чего не существует, – шепотом приказала она себе. – Впрочем, даже если и существует, это лето – один быстротечный миг и скоро придет к концу.

Лучший способ спасения от зловредных мыслей – заняться делом. Делфайн направилась в сторону кухни и в коридоре натолкнулась на своих телохранителей. Ферон недовольно оглядел ее наряд.

– Низкое качество, – проворчал он. – Ваша семья знает, что вы изображаете служанку?

Делфайн вздернула подбородок.

– Моя семья знает, что я в безопасности.

– Они так думают.

– Что вы хотите сказать? – Ферон махнул рукой вслед удаляющемуся Оуэну. Делфайн нахмурилась. – Оуэн – ближайший друг моего брата.

– Да, но...

– Что?

– Судя по его виду, он вас желает.

Делфайн приняла самый высокомерный вид, на который была способна.

– Ферон, вы опекаете меня длительное время и стали скорее другом, чем телохранителем. Но Оуэн – порядочный человек. Могли бы сами это понять.

– Он выглядит, порядочным, его рекомендовали как порядочного, но он остается мужчиной. А вы...

– Я – такая, какая есть, и знаю, какие у меня планы на будущее. Не вам мне напоминать. И... мне бы не хотелось, чтобы вы вечно торчали рядом. Это ни к чему.

– Вы уже раз ездили в город без нас.

– По необходимости. В вашем присутствии слишком очевидно становится, кто я такая. А я не хочу, чтобы все знали об этом. – Николас открыл рот, наверняка собираясь возразить, поэтому Делфайн поспешила его опередить: – Николас, пожалуйста. Ни одна принцесса не может похвастать лучшими телохранителями, но раз в жизни мне требуется чуть больше свободы. Никто тут не знает, кто я. И не узнает, если я не начну появляться везде с двумя сопровождающими. А пока сохраняется мое инкогнито, ничто мне не грозит.

Кроме ее глупого желания вновь ощутить губы Оуэна на своих губах.

Николас переступил с ноги на ногу.

– Тогда что нам делать? Она пожала плечами.

– Что делают работники на ранчо. Найдите Оуэна или кого-то из его людей и спросите, чем помочь.

Мужчины некоторое время стояли, глядя на нее с таким изумлением, словно им предложили совершить кругосветное путешествие, прыгая на одной ножке.

– Стать работниками на ранчо? – Переглянувшись, они снова обернулись к Делфайн. – Андреасу это может не понравиться.

Она мотнула головой.

– Андреас за тысячи миль отсюда. Он даже не представляет, что такое целыми днями бездельничать, когда кругом все работают. Я – ваша принцесса. Вы обязаны выполнять мои повеления. Вот и идите, работайте. На ранчо. Я вам повелеваю. Вы собираетесь проигнорировать мой приказ?

Телохранителей как ветром сдуло. Делфайн отправилась в кухню, где надеялась забыть вкус поцелуя Оуэна, занявшись тестом для печенья.

Печенье подгорает невероятно быстро, глазом не успеешь моргнуть. Только четвертый противень вышел удачным. Тут зазвонил телефон. Лидия повернулась к Делфайн:

– Обойдешься недолго без меня?

Делфайн вспыхнула от негодования, хотя и знала – у Лидии есть основательные причины задавать такой вопрос.

– Обойдусь, – успокоила она Лидию. – Отправляйтесь.

Та заметно удивилась, и Делфайн осознала – взятый тон был самым что ни на есть королевским.

– Пожалуйста, – добавила она как можно мягче. Экономка вышла, а Делфайн повернулась к плите, осторожно открыла ее и вынула противень, как учили.

Теперь лопаточкой начинаем снимать печенья. Отлично.

Осталось три. Великолепно.

Одно.

– Как вкусно пахнет.

Делфайн взвизгнула, печенье шлепнулось на пол. Девушка бросилась поднимать его, затрясла обожженной рукой.

– Проклятие.– Оуэн шагнул вперед, взял ее руку.