Дженни Адамс - Большое сердце маленькой мышки

– Но есть же какой-нибудь выход. ― Ее голос стал на октаву выше, глаза расширились от ужаса. Такой взгляд появляется у женщин лишь в единственном случае: когда она боится самой себя. Он все еще ей интересен.

– Единственный способ выбраться отсюда ― протаранить одной из машин ворота, ― попытался он пошутить.

Она смотрела так беспомощно, что весь его задор мгновенно улетучился.

– Лифтовой компьютер не работает. В гараж ведет коридор из здания, но…

–…дверь заперта изнутри. ― Крисси нервно потерла руки. ― Я буду сидеть в своей машине, пока не дадут свет. Надеюсь, я смогу по телефону дозвониться до Софи или Беллы.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

― Я не хочу оставлять тебя в машине одну. Бог знает, насколько это затянется. ― Нейт стал мрачнее тучи, но старался говорить осторожно, почти нежно.

Они стояли в треугольнике света, вырывавшегося из открытой дверцы машины. Крисси хотелось разозлиться на него, накричать, но прикосновение его руки действовало на нее обезоруживающе. Она вдруг поняла, что он тоже огорчен.

Крисси знала, что нуждается в нем, и осторожность в ней боролась с влечением.

– Я… не хочу оставаться одна. ― Ей не следовало признаваться в этом. Но гроза, блокировка ворот и они одни здесь в замкнутом пространстве ― есть отчего кружиться голове.

– Черт, Крисси… ― Он не двигался, но казалось, что все его естество тянется к ней. ― Я и так уже на тонком льду.

Она вдруг успокоилась и махнула рукой в сторону своей машины.

– У меня есть кое-что полезное, нам пригодится.

– Лучше переждать грозу в моей машине, в ней больше места. ― Его голос дрогнул.

– Мы можем поболтать. ― Она убеждала больше себя, чем его. ― Или подремать. Слава богу, мы успели поесть.

– Хоть что-то хорошее. ― В голосе его еще слышалась некоторая неуверенность. Он наклонился, включил дальний свет, и они двинулись к «жучку».

Она послала сообщение сестрам: застряла на работе, не волнуйтесь.

– Ну, посмотрим, что у нас здесь имеется.

С заднего сиденья она достала два афганских маленьких пледа, красную подушку в виде сердца и бутылку воды. С каждой вещью брови Нейта поднимались выше и выше.

– Неплохой набор для путешественника. ― Крисси пробормотала что-то о пользе предусмотрительности, и они двинулись в обратный путь.

– А ты тоже прячешь в своей машине всякие нужные мелочи? ― спросила она, чтобы скрыть свою неловкость.

У машины они сняли пальто и забрались в салон. Кожаные сиденья оказались неожиданно скользкими, и она почти рухнула Нейту на колени.

– Почему-то мне думается, что твоя машина не для мелочей.

– Тогда о чем думается тебе, когда ты смотришь на мою машину?

– О, ты же знаешь. ― Она взмахнула рукой. О грехе, об искушении, о страсти.

– Я думаю… хм, о кинотеатре под открытым небом. ― О поцелуях, о звездном небе.

Нейт усмехнулся и протянул ей плед, выражение на его лице не оставляло сомнений в том, что он догадался о ее мыслях.

– Накроемся пледом, пальто положим сверху.

– Ты уверен, что нам нужно накрываться одним пледом?

– Вместе нам будет теплее, ― разумно рассудил он. Его глаза озорно блеснули. ― Не беспокойся. Ты же сказала, что мы просто поболтаем или вздремнем.

Девушка глубоко вздохнула, кровь шумела у нее в ушах, ладони стали влажными.

– Конечно, разговор ― хорошее средство от стресса. Полагаешь, мы не замерзнем?

Нейт захлопнул дверцу, и их окутала тьма.

– Пододвинься немного, Кристиана, я подвинусь тоже, встретимся в середине и тогда обнаружим ответ на твой вопрос.

– Я не буду целовать тебя, ― сболтнула она, стараясь заранее предотвратить себя от падения в омут чувств.

– А я и не просил тебя об этом.

Крисси услышала шелест одежды и уловила едва различимый аромат мужской туалетной воды.

– Прекрасно. ― Она сняла очки, положила их на панель приборов и свернулась калачиком.

Под афганским пледом было тепло и уютно. Ее рука наткнулась на его грудь. С легким судорожным вздохом Крисси попыталась убрать ее, но Нейт не позволил.

– Все, что захочешь, Крисси, все, что захочешь, и в любое время.

Ей хотелось опустить голову на его плечо, уткнуться носом в теплую, приятно пахнущую шею. Она сопротивлялась. Внезапно он обнял ее, подтащил к себе ближе.

– Я никогда не скрывал своих желаний, но здесь выбираешь ты, я только подчиняюсь, не бойся.

– Не думаю, что умею принимать правильные решения.

Они говорили приглушенно, голоса глушил толстый теплый слой ткани, наваливалась усталость.

Глаза сами собой сомкнулись, и с легким вздохом Крисси погрузилась в сон. Неосознанно она прижалась к Нейту, сильная мужская рука крепко обхватила ее. Он вытащил шпильки из ее волос, и они рассыпались густыми волнами по плечам. Девушка вздохнула от удовольствия.

– Твои волосы такие красивые. Я все время удивлялся, почему ты не носишь их распущенными, ― сказал он, но она уже глубоко спала и ничего не ответила.

Он даже обрадовался: одному бороться с искушением проще, чем вдвоем. Нейт намотал густые шелковистые пряди на кулак. Девушка машинально ткнулась лицом ему в шею.

Кристиана Гэбл, если и есть женщина на земле, с которой я мог бы остаться навсегда, вероятно, это ты.

От такой мысли его бросило в жар, он беспокойно задвигался, но девушку не отпустил, а осторожно откинул спинки сидений вниз.

– Мм, Нейт. ― Она потянулась и затихла.

Он с тоской смотрел в темноту. Сколько времени прошло, неизвестно, но в тихие рассветные часы, когда гром затих, а дождь продолжал лить как из ведра, он спал, продолжая держать в руке ее локоны.

Крисси проснулась от ласковых теплых губ. Поцелуй уже длился долго, стал глубоким и страстным. Она потянулась и обхватила его плечи.

Их тела млели под грузом желаний. Мимо проезжавшая машина осветила фарами исказившееся от страсти лицо мужчины. Надо остановить его, подумала она, но не могла вспомнить, почему.

– Нейт?

– Я здесь. ― Темнота снова окутала их, он провел рукой по ее спине. ― Если я сплю, то не хочу просыпаться. ― Его голос стал густым и сочным.

– Гроза закончилась. ― Ни дождя, ни грома, лишь гулкий стук сердца.

Если эта ночь никогда не повторится и я хочу поцеловать его, то почему должна отказывать себе в удовольствии? А если я захочу чего-то большего, чем поцелуй, ― ей стало трудно дышать, ― должна ли я дать себе свободу?

Она откинула волосы с лица. Решение уже созрело в голове. Пусть страсть выплеснется в одну из чудесных ночей; в конце концов, она его не любит, просто доставляет себе удовольствие.

Он прижался к ее рту горячими жадными губами, и мир сузился до единственной реальности: есть лишь мужчина и женщина и страсть между ними, а о пересудах и здравом смысле она позаботится потом.