Мишель Селмер - К чему лишние слова?

– Хотя знаешь, после того, как я ее увижу, мне, пожалуй, захочется ее потрогать.

Она пыталась оставаться невозмутимой, но не слишком преуспела в этом. Щеки запылали, на шее запульсировала крохотная жилка.

– Ну уж нет, – сказала Мэгги и непроизвольно сделала еще один шаг назад.

– Ну уж нет – что? – спросил он, приближаясь еще на шаг. Теперь они стояли совсем близко, и ей приходилось поднимать голову, чтобы видеть его лицо. Почему он такой высокий? И почему так соблазнительно пахнет? У нее даже слегка закружилась голова.

– Если ты только попытаешься меня поцеловать, я сделаю что-нибудь ужасное.

– Что именно? Поцелуешь меня в ответ?

– Ага, размечтался!

– Ага.

От его страстного взгляда у нее подгибались колени. Она была бы счастлива целовать Пита каждый день в течение всей своей жизни.

Но рациональная часть ее мозга взбунтовалась. Не стоит увлекаться подобными играми. Они не животные, чтобы следовать зову плоти. Она ему совершенно не нужна и просто подвернулась под руку.

– Это непрофессиональное поведение, – попыталась защищаться она, понимая, как неубедительно звучит ее отговорка. Тем более что голос предательски дрожал.

– Я никому не скажу. – Он коснулся ее волос, намотал локон на палец. Как надоело постоянно одергивать себя! Хорошо бы позволить ситуации выйти из-под контроля!

Конечно, если она действительно не хочет его поцелуев, достаточно просто сказать ему об этом. К сожалению, слова застряли где-то на полпути ко рту.

Пит опустил голову и стал медленно и нежно гладить Мэгги по лицу.

Он собирается снова ее поцеловать...

И что потом? Лето закончится, и неизбежно настанет пора разлучаться. Однажды она уже ввязалась в такую игру, и закончилось все для нее разбитым сердцем. Ему нужна не она, любая женщина сгодилась бы. Он просто утверждается как мужчина.

Его дыхание коснулось ее губ.

– Нет! – вскрикнула она так яростно, что перепугала их обоих.

Пит опустил руку и отступил на шаг.

– Я не могу. Не то что я не хочу. Хочу, поверь. Просто мне кажется, так будет неправильно. Словно я пользуюсь твоим положением.

– Мэгги...

– Если тебя правда раздражает, как я одеваюсь, то днем я могу съездить в город и купить несколько халатов.

– Не стоит.

– Мне не хочется, чтоб ты нервничал из-за меня. Он завладел ее руками.

– Мэгги, что ты! Я тебя дразнил, говорил первые пришедшие в голову глупости. Извини!

Что он говорит? Он даже и не хотел целовать ее? Просто шутил?

Впрочем, разве ей впервой? Подурачиться с ней желающих много, а как доходит до серьезных отношений, все ищут стройных и изящных. Ей казалось, что, похудев, она изменит отношение к себе. Не тут-то было!

Может, людей отталкивало вовсе не ее тело, а характер? Ей вдруг стало не по себе.

– Ты хочешь, чтобы я снова сел? – спросил он.

– Нет, думаю, с нас обоих хватит на сегодня! Берем ведра и айда за ягодами.

Он округлил глаза.

– Опять?

Ага, привычное его упрямство никуда не делось. Постоянство всегда радует.

– Разве сезон сбора ягод еще не кончился?

– Нет.

– А может, займемся для разнообразия настоящими упражнениями?

Мэгги пропустила его сарказм мимо ушей.

– А потом нам надо съездить в город за продуктами. На тебя не напасешься.

– Я думал, что освобожден от поездок.

– Тебе надо появляться на людях. Нельзя постоянно прятаться.

Он начал подниматься на крыльцо.

– Когда я стану лучше ходить.

– Ты уже ходишь лучше. Гляди, как легко ты одолел ступеньки. Четыре дня назад ты ковырялся бы в два раза дольше.

– Мэгги, мне кажется, ты торопишься. Я еще не готов для подвигов. Как только почувствую в себе силы отправиться в магазин, сразу же тебе об этом дам знать. Ладно, пойду надену рубашку, Бери ведра, я мигом.

Мэгги со вздохом поглядела ему вслед. Будь он хоть вполовину уверен в своих физических способностях, как в сексуальных! Понятно, он боится споткнуться, попасть в неловкое положение. И откровенно говоря, такое вполне возможно. Возможно и через месяц, и через полгода. Ему придется научиться жить с этим.

– У тебя пики есть?

Пит что-то сердито пробурчал себе под нос.

– Почему тогда их не кладешь?

– Я думал, ты жулишь.

– Тебе говорили, что ты совершенно не умеешь проигрывать?

Чего она добивается? – мрачно думал про себя Пит. Он проигрывал по очереди во все найденные в коттедже настольные игры. Так недолго и комплекс неполноценности заработать.

Снаружи сверкнула молния, и по крыше забарабанил дождь. В отсутствие телевизора и при его отказе выезжать в город, Мэгги прибегла к арсеналу настольных игр.

– Это нечестно, – продолжал ворчать Пит. – Ты, наверное, миллион раз играла в эти игры со своей сестрой.

– Не будь ребенком. Туз у тебя есть?

– Почему это, когда я спрашиваю тебя о твоем прошлом, ты всегда переводишь разговор на другую тему?

– Ничего подобного!

– Не притворяйся! Я спрашивал тебя, как часто ты приезжала сюда в детстве, а ты ответила, что не настолько часто, как хотелось бы. Что ты имела в виду?

– Это долгая история.

Пит бросил карты на стол и пересел на кушетку.

– Я готов на что угодно, лишь бы избежать очередного позорного поражения. – Он похлопал по месту рядом с ним. – Присаживайся, поговорим.

Хотя идея ее не впечатляла, она положила карты и уселась на кушетку рядом с Питом, так, что их бедра почти соприкасались.

– Давай поговорим, – кивнула она. – Но вначале ты расскажешь, почему сам оплачивал колледж.

– Мне надоело зависеть от отца. Пока он платил за школу, мне приходилось отчитываться перед ним, какие предметы я изучаю, где живу. Я отказался жить под его контролем. Теперь твоя очередь рассказывать.

– Пока мне не исполнилось четырнадцать, моя семья проводила лето здесь. – Мэгги смотрела на свои сцепленные пальцы. – А я – в лагере.

– Почему они ехали сюда, а тебя отправляли в лагерь?

– Лагерь для похудания. Для толстых детей.

Он слышал о подобных местах, но всегда полагал, что у таких детей избыточный вес угрожает здоровью.

– Я видел на стенах твои фотографии, ты не показалась мне такой уж толстой.

– Я была пухлой. Не громадной там или уродливой. На самом деле, по сравнению с большинством ребят, которые там были, я даже казалась худой, и они не принимали меня за свою. Но в нашей семье все женщины по природе худенькие. Быть толстой считалось неприлично.

– А травмировать твою психику прилично?

– Моя мама думала, что мой избыточный вес свидетельствует о ее недостаточных родительских усилиях. Она действительно страдала из-за того, что я далека от идеала. И жаловалась друзьям: «Наша Молли такая одаренная! Играет на фортепьяно, прекрасно рисует. А Мэгги бы только поесть».