Марго Эрли - Чего не сделаешь ради любви

Но это и нечто другое по сравнению с безвестностью журналистики. Журналистике несвойственно выпячивание своего «я». Впрочем, она никогда не связывала себя с публичным и частным имиджем отца, и такой, как он, она уж явно никогда не станет.

— Едва ли у меня хватит квалификации, — пробормотала она.

— Ты обаятельная женщина. И у тебя, конечно, есть личная жизнь, — перечеркнул ее сомнения Джонатан.

Ты обаятельная женщина. Если бы только не было ощущения, что этой похвалой он хочет чего-то от нее добиться…

— Да, конечно, — подтвердила она. Личная жизнь, конечно же, имела место. Но только не в последнее время. В последнее время ей не к кому было ходить на свидания.

— Ты прекрасно справишься, — настаивал Джонатан. — Ты станешь давать слушателям грандиозные советы.

Например — как украсть чужого жениха с помощью приворотного зелья?

Мэри Энн вспомнила о том, что совершила накануне, — воспоминание было убийственным! В каком-то смысле даже хорошо, что снадобье выпил Грэхем Корбет. Ведь оно все равно не подействует, и запросто можно будет представить, что она вовсе даже не пыталась сдобрить им питье Джонатана.

— Мне все-таки хотелось бы подумать, — выдавила она.

— Я сегодня весь день буду на студии, накопилось много бумажной работы. Если решишь обсудить мое предложение, заглядывай. Или просто та заходи.

Мэри Энн закрыла глаза. Это совсем ничего не значит! Это только дружеский разговор.

— Я… может быть, зайду.

— Хорошо, буду ждать. Сходим вместе выпить кофе.

— Я сказала, что «может быть», — уточнила она.

— Тогда я буду надеяться, — ответил он.

Мэри Энн повесила трубку и с сильно бьющимся сердцем прокрутила в памяти разговор. Заглядывай, чтобы обсудить, или просто так!

Это имеет какой-то подтекст? Неужели она наконец-то его заинтересовала? Но в любом случае Джонатан помолвлен с другой… Он же не для того позвонил, чтобы сообщить о разрыве помолвки, потому что понял вдруг, что не хочет жениться на Анджи Уокман. Он только сказал, что весь день будет в студии. А в воскресенье обычно на студии безлюдно, транслируются только записанные программы…

Нет, не надо глупить. На студию и в воскресенье то и дело заглядывают люди.

Что, если она в самом деле зайдет на студию под каким-нибудь предлогом? Неужели он и в самом деле ждет ее? Мэри Энн никак не могла решить — плохо это или хорошо?

Она набрала номер Камерон.

— Приворотное зелье выпил Грэхем!

У Камерон упало сердце. Она не очень-то верила, что любовное снадобье подействует. И все равно то, что его выпил Грэхем Корбет, означало, что рано или поздно они с Мэри Энн будут вместе.

В любом случае она, Камерон, нисколько его не заинтересовала. Иначе она бы непременно почувствовала. Ею интересовались многие мужчины… Но прошлым вечером, когда Грэхем подвозил ее домой, мысли его витали где-то очень далеко.

Камерон жила в старом доме, принадлежащем управлению шахты, стоявшем на краю Джонова ущелья. Едва она выбралась из автомобиля Грэхема, как ее бросились приветствовать собаки. Вульфи — громадный, черный, диковатый, с примесью волчьей крови, он прибился к шахтам и полюбился местным жителям, стал почти ручным, и его дочь Марайя, собственная собака Камерон. Камерон покосилась на сидевшего в машине Грэхема, но он и не думал выключать двигатель. Безнадежно!

— Я не думаю, чтобы он в нем нуждался, — вздохнула Мэри Энн.

— Нуждался в чем?

— В приворотном зелье.

— Я думаю, он и так уже на тебя давно запал.

— Но я-то на него нисколько не запала. Что было, когда он довез тебя до дома?

— Совсем ничего.

— Ну, так и забудь о нем, — уверенно подвела черту Мэри Энн. — А мне сейчас звонил Джонатан.

Камерон выслушала пересказ разговора и проговорила задумчиво:

— Но ведь он не пил снадобья. Может быть, это и есть то, о чем говорила Клара, — зелье иногда действует не так, как мы предполагаем?

— Она еще предупредила — смотрите, чтобы снадобье выпил тот, кто надо!

— Если я снова поеду к ней, — протянула заинтересованная Камерон, — то обязательно спрошу, как еще действуют эти снадобья? — «Может быть, у нее найдется что-то и для меня, чтобы преодолеть эту глупую влюбленность в мужчину, которому нравится моя сестра?» — А ты согласишься вести эту передачу вместе с Грэхемом?

— Не знаю. Пока думаю.

Камерон вспомнила кое-что, о чем хотела спросить еще вчера.

— Ты сможешь помочь мне в следующие выходные? Мы с женщинами из Центра помощи идем в поход.

— Только если не придется лезть в пещеру!

Камерон улыбнулась, вспомнив, как во время прошлого спуска в пещеры Мэри Энн, чья фигура не была предназначена для спелеологии, застряла в расщелине.

— На этот раз не понадобится. Но в ноябре мы исследуем пещеру Большого Джима, и мне очень хочется, чтобы ты пошла с нами. В ней ты точно не застрянешь.

— А на следующие выходные какая забава затевается?

— Изучение дикой флоры с местной травницей.

— Ладно.

— Хорошо. Мы еще это обсудим.

Местная травница была Клара Курье, и Камерон поймала себя на затаенной мысли: может быть, Клара избавит Грэхема от его влечения к Мэри Энн? Она поморгала и грустно вздохнула. Любовные снадобья, так же как все эти концовки «они жили долго и счастливо», существуют только в бабулиных книжках.

Глава 4

Октябрьские праздники… Октябрьские праздники… Октябрьские праздники…

Мэри Энн никак не могла сосредоточиться на теме своего последнего очерка. Был уже понедельник, а она выходила в эфир во вторник днем, в три пятьдесят. Как раз перед передачей «Все, что для нас важно».

Она сидела в бабулиной гостиной и играла в бридж с бабулей и Моррисами, жившими в соседнем доме. Она пыталась сконцентрироваться на игре, но все время помнила о своем недописанном очерке, где не было ни воодушевления, ни изюминки, ничего!

Бабушка была сегодня в черных широких брюках и белой блузке. Седые волосы длиной до плеч были перехвачены сзади черной бархатной заколкой-бантом. В ушах красовались золотые серьги кольцами. По образованию бабушка была юристом и до того, как вышла замуж за дедушку, работала в крупной юридической фирме. Она была важной персоной.

Мэри Энн с тоской думала о том, как безответная любовь заставила ее подлить в питье любимому приворотное зелье, а это питье выхватил у нее и выпил мужчина ей глубоко антипатичный. И ее очень беспокоил факт, что она решилась на такую глупость, на такое ребячество…

— Ну вот и все, — сказала бабуля.

Игроки подвели итоги, обменялись улыбками. Они с бабулей выиграли. Мистер Моррис собрал карточный столик, а миссис Моррис еще раз похвалила лимонный торт, испеченный Люсиль. Наконец супруги удалились, и Мэри Энн обратилась к бабушке: