Бойтесь своих желаний - Екатерина Орлова
— Приятно, что ты запомнила мое отчество.
— Не обольщайся, на автомате произошло. Я ведь каждый день знакомлюсь или общаюсь с клиентами, вот у меня и выработалась отличная память на имена.
Киваю, хитро улыбаясь.
— Ну конечно.
— Конечно, — повторяет за мной Уля и пытается встать, но я еще крепче прижимаю ее к себе. — Мне надо встать, пусти.
— Если не ошибаюсь, у нас еще… — поворачиваю голову и смотрю на часы на стене, — сорок минут моего законного времени.
— Тридцать. Десять минут тебе на то, чтобы одеться.
— Как проведем их? — спрашиваю и играю бровями, но, вопреки моим ожиданиям, Белочка энергично качает головой.
— Нет, Миша. Мне еще нужны силы на клиентов.
Я с тяжелым вздохом кладу голову на кушетку.
— Скучная ты, Белка.
— Перестань меня так называть. — Она вроде бы и ругает меня, но как-то не очень уверенно.
— Давай…
— Что?
— Сделаем что-нибудь, что делают нормальные пары.
— Мы не пара.
— А зря. Могли бы ею стать.
— Если бы да кабы, то во рту росли б грибы…
— И был бы это не рот, а целый огород, — заканчиваю я за нее. — Но я ж тебя не прошу строить теории, а делаю вполне конкретное предложение…
— На которое я отвечаю отказом. — Теперь уже она заканчивает предложение за меня.
— Есть объективная причина?
— Что ты называешь объективной?
— Наличие мужа, парня, детей, нетрадиционная ориентация…
— М-м-м, нет. Могла бы соврать, но не буду. Тебе должно быть достаточно моего нежелания.
— А что делать с желанием собираешься?
— С каким?
— С таким, — перекривляю ее тон. — Ты меня хочешь, так зачем упираешься?
— Ну, хотела — получила. Что еще надо? На несколько дней мой голод утолен.
— То есть, я должен вернуться через несколько дней и подкормить твоего внутреннего зверя? — Уля молчит, и я продолжаю: — Что тогда делать с моим зверем?
— Подкормишь через несколько дней вместе с моим.
— Это обещание?
— Гипотеза, но никаких гарантий, что она будет доказана.
— Тогда свидание?
— Никаких свиданий, я же сказала.
— Ты сказала, что через несколько дней будем кормить наш зоопарк.
— Так, ты меня вообще слышишь? — Ульяна снова пытается подняться, но опять безуспешно. — Да пусти ты меня, грубиян.
— Грубияном бы я был, если бы взял тебя еще раз против твоей воли, но посмотри, как смиренно я лежу и позволяю тебе даже немного поразглагольствовать на тему наших бесперспективных отношений.
— О, теперь даже ты понимаешь, что они бесперспективные?
— Не-а.
— Ты утомляешь.
— Не меньше, чем ты. Хочешь, расскажу, как все будет дальше?
— Ну валяй. — Белочка наконец сдается и кладет голову мне на грудь, пальцами выводя узоры по моему боку, заставляя стадо мурашек носиться за ее прикосновениями.
Прикрываю глаза, кайфуя от момента. Сносит меня эта девочка, и ни черта я с собой поделать не могу. Прислушиваюсь к этому ощущению и понимаю, что ничего бы не менял. Голова приятно кружится от этого противостояния. Хочу ее себе. Манящую и дикую. Но я уже уверен в том, что она моя, осталось дело за малым — убедить ее, что так будет лучше для нас обоих.
— Итак, некоторое время ты будешь сопротивляться, но я задушу тебя своими ухаживаниями. Ты попытаешься скрываться, но я выведаю о тебе все. Где живешь, с кем — если не одна, — кто твои друзья и даже какой цвет одежды предпочитаешь.
— О, черт, ты точно маньячишка, — бубнит она, но не испуганно, а просто печально констатируя факт.
— Маньячишка? — смеюсь я.
— Ага, Мишка-маньячишка, (спасибо, Оля, за прозвище;) — отвечает Уля, вызывая у меня новый взрыв смеха.
— Ну пусть будет маньячишка, — соглашаюсь я. — На чем я остановился? Ах, да. В общем, я узнаю о тебе все. Эта информация поможет мне более успешно преследовать тебя и протаптывать дорогу к твоему сердцу. Я мог бы пойти длинным путем и пытаться завоевать тебя. Цветы, конфеты, сопли, все дела.
— Сопли? — со смешком спрашивает она.
— Мгм, с сахаром. Но мы пропустим эту часть, потому что у меня есть нехорошее предчувствие, что за то время, пока я буду обивать порог твоего дома, сжимая в руке букет твоих любимых цветов, кто-то более ушлый очень быстро возьмет тебя в оборот. Или сомнения, которые ты по какой-то причине испытываешь, все же будут сильнее моего обаяния, и ты тупо пошлешь меня.
— Могу это сделать прямо сейчас.
— Не можешь. У нас еще двадцать шесть минут сеанса. В общем, я буду добиваться твоего расположения жестко и быстро. Ты моргнуть не успеешь, как мы уже будем женаты.
— Господи, ты больной.
— Зови меня просто Мишей, — с улыбкой отзываюсь я. — Мне нравится, как звучит мое имя из твоих уст.
— У меня такое ощущение, что я снимаюсь в программе «Скрытая камера».
— Тогда тебе стоит свести ноги, а еще лучше прикрыться. Вдруг мама посмотрит этот выпуск.
Она щипает меня за бок, и я дергаюсь, а потом смеюсь.
— Ай! Я боюсь щекотки.
Уля складывает свои ладони на моей груди, а потом упирается в них подбородком. Смотрит на меня, подозрительно прищурившись.
— Ревнивец, значит?
— Мавр просто, — я отвечаю в шутливой форме, но совершенно не лгу. Я реально ревнив до абсурда. Я вижу, как меняется ее взгляд на хитрый и качаю головой. — Не смей меня провоцировать, Ульяна. Тебе не понравятся последствия.
— Я должна бояться?
— Остерегаться.
— У-у-у, ты же понимаешь, что своими словами просто вынуждаешь меня испробовать этот способ воздействия?
— Разве что на мою нервную систему, но она у меня крепкая, так что упражняйся сколько влезет.
— Слушай, а кем ты работаешь?
— Специалист по безопасности.
— Охранник в смысле?
— Пусть будет охранник. — Я решаю не спорить, потому что бесполезно. Она будет верить в то, что хочет.
— В супермаркете?
— Не совсем.
— О, таинственный специалист по безопасности? ФСБ-шник, что ли?
— Не угадала.
— Ну давай, колись, мне теперь интересно.
Я улыбаюсь.
— Отвечу на этот вопрос при нашей следующей встрече, а теперь давай, девочка, быстро целуй меня и спрыгивай, потому что наше время подходит к концу.
— Не буду целовать, — упрямо бормочет Ульяна.
— Ошибаешься.
Подтягиваю ее выше и впиваюсь в раскрасневшиеся губы. Смакую каждый миллиметр припухшей плоти и наслаждаюсь трепетом, который исходит от нее. Уля сколько угодно может упираться притяжению между нами, но ее тело не лжет, как бы ей ни хотелось в это верить. Отрываюсь от нее и смотрю в пьяные глаза Белочки.
— Ты странно и совершенно неправильно влияешь на меня, — хрипло произносит она, а потом я помогаю ей спуститься с кушетки.
Сажусь и жду пару минут, пока пройдет головокружение от долгого лежания. Наблюдаю за
