Ширли Джамп - Полуночный поцелуй
— В любом случае между нами давно все кончено, так что и говорить не о чем.
— Знаешь, я очень долго злилась на тебя за то, что ты позволил ей так уйти. Почему ты не полетел за ней и не попытался вернуть?
Стоктон отвел взгляд. Все эти годы он избегал этого вопроса, не задавал его даже сам себе. Восемь лет назад он стоял в аэропорту с кредитной картой в руке и смотрел на табло со списком рейсов. Там был один самолет до Нью-Йорка и один до Рима. Он мог бы выбрать Нью-Йорк. Но улетел в Италию.
— Простите, тетушка. Возможно, когда-то вам казалось, что мы с Дженной созданы друг для друга, но время показало, что это не так, — сказал Стоктон, стараясь вложить в голос как можно больше уверенности.
— Почему?
— Оказалось, мы слишком разные и у нас разные цели в жизни.
Тетушка Мейбел поставила в сторону опустевшую чашку и с мягкой улыбкой заглянула в глаза Стоктона:
— Ты так в этом уверен? Потому что Дженна, которая покинула Ривербенд восемь лет назад, и Дженна, вернувшаяся пару дней назад, — это две совершенно разные девушки. Да и ты, мой дорогой, уже не тот мечтательный мальчик, которого я знала когда-то. Может, теперь вы стали теми людьми, которые смогут найти общий язык?
Глава 7
Дженна понимала, что она должна взять себя в руки и обсудить со Стоктоном организацию праздника в «Растике» и меню для дня рождения Эунси. Ей не о чем беспокоиться, ведь вчера они проработали вместе целый вечер и никто из них не попытался переступить черту, а сегодня Стоктон был всего в нескольких дюймах от нее, но не попытался поцеловать. Похоже, он действительно забыл ее. Как и она. И не важно, что она потратила целый час на то, чтобы подобрать подходящую одежду для встречи с ним, а перед входом в «Растику» зачем-то достала зеркальце и проверила, не размазалась ли тушь.
Наконец, набравшись духу, она толкнула дверь и вошла в ресторан. В обеденном зале всегда царил уютный полумрак, рассеиваемый только леденцовым светом стоящих на столах ламп под абажурами и запах свежеиспеченного хлеба, горячего кофе и пряностей. Откуда-то лилась тихая джазовая мелодия, прекрасно вписывающаяся в общую атмосферу. Создавалось впечатление, что Стоктону удалось собрать в одном месте все, в чем заключалось неповторимое очарование Италии, которое заставляло гостей ресторана возвращаться снова и снова. Музыка была достаточно тихой, чтобы не мешать беседам, которые велись за столиками, а полумрак создавал ощущение уединенности.
Решив не отвлекать шеф-повара и дождаться, когда в ресторане станет меньше посетителей, Дженна направилась к бару и заказала себе диетическую содовую. Над стойкой висел яркий плакат, приглашающих всех на праздник в честь дня рождения «Растики». Совмещение вечеринки с празднованием Нового года было блестящей идеей — люди будут искать, где встретить Новый год, а с такой рекламой они, без сомнения, выберут «Растику». В голове Дженны рождались все новые и новые идеи по оформлению вечеринки. Это должно было быть что-то простое, что не будет отвлекать внимание гостей от великолепной еды и уникальной атмосферы этого места.
— Ни дня не проходит, чтобы ты не зашла сюда, — услышала она чуть хрипловатый голос Стоктона над самым ухом и обернулась. — Ты меня избалуешь.
Он стоял рядом с ней в белой униформе шеф-повара и широко улыбался.
— Я пришла обсудить с тобой предстоящие праздники, но я могу подождать, когда вы закончите подавать обед.
— А мы уже почти закончили. И Ларри наконец справился со своим недугом, так что на кухне все под контролем. Пойдем погуляем.
— Ты серьезно?
— Абсолютно. Иногда проходит несколько дней, прежде чем я осознаю, что провожу в «Растике» все свое время от рассвета до заката, но в этот раз просветление настигло меня немного раньше. Именно поэтому сегодня вместо того, чтобы приехать сюда на машине, я шел пешком, и сейчас я хочу повторить эту прогулку в твоей компании.
— Но там идет снег, — рассмеялась Дженна.
Стоктон взял со спинки стула ее пальто и помог ей его надеть.
— Я слышал, это волшебный снег, — заговорщицким шепотом сообщил он.
— Неужели, а мне он показался совершенно обычным. Правда, очень мокрым и холодным. Но если ты хочешь прогуляться, я не против, — улыбнулась она.
Через пару минут они уже шли по заснеженному тротуару. В воздухе кружились крупные хлопья снега, оставлявшие на их щеках мокрые поцелуи, а украшенный к Новому году город под снежным покрывалом казался иллюстрацией к детской сказке. Немного потеплело, но Дженна все равно была рада, что, поразмыслив, сменила свои шикарные, но бесполезные при такой погоде юбки и ботильоны на джинсы и зимние сапоги. Вокруг не было ни души — жители Ривербенда решили переждать холода, попрятавшись по домам.
— Я сто лет не была в городе, но похоже здесь ничего не изменилось, — оглядываясь, сказала Дженна.
— В этом прелесть Ривербенда, — рассмеялся Стоктон.
— Именно это я ненавидела сильнее всего, — фыркнула Дженна. — Хотя иногда неплохо знать, что можешь на что-то твердо рассчитывать.
— Что ты имеешь в виду?
— Ничего. Совсем ничего, — покачала головой Дженна. Выходя из дома, она пообещала себе, что больше не будет ворошить их со Стоктоном общее прошлое.
Они молча шли мимо парка, пряча руки в карманах.
— Помнишь тот год, когда была удивительно жаркая весна?
— Конечно, — улыбнулась она. — Мы тогда каждый день брали с собой сэндвичи и убегали с уроков в парк.
— Один раз нас на этом поймал директор и нам сильно попало.
— Ты хочешь сказать — тебе.
— Потому что только у меня всегда были проблемы с алгеброй, а ты, неисправимая отличница, могла бы дать другу списать.
Дженна звонко рассмеялась:
— Но, насколько я помню, прогулять школу было твоей идеей.
— Возможно, но ты ведь меня не остановила.
— Конечно нет! Иначе я бы пропустила один из лучших дней в моей жизни.
— Он был лучшим? — тихо спросил Стоктон.
Дженна не знала, может ли она временно забыть о своем решении не говорить о прошлом и признать очевидное. Воспоминания о том, как они со Стоктоном, смеясь так, что едва могли говорить, вбежали в школьную столовую и потребовали сэндвичей, а потом убежали в парк и устроили пикник, захватили ее. Тогда она лежала в его объятиях, глядя в безоблачное небо, вдыхая запах только что распустившихся почек, а Стоктон целовал ее глаза, щеки, губы. Сотни, тысячи сладких незабываемых поцелуев. Это было волшебно. Часть ее хотела бы вернуться в этот залитый солнцем день и узнать, что бы с ними было, если бы они остались вместе? Они бы все также бродили по парковым тропинкам, смеясь и целуясь, или все же расстались, просто немного позже?
