Любовь и другие странности - Мари Князева

Так продолжалось несколько мучительных учебных дней. Выходные стали ещё одним ударом: оказалось, что даже игнор, но присутствие Паши рядом - это лучше, чем его полное отсутствие. Я дошла до такой ручки, что несколько раз набирала ему сообщение: "Привет. Как дела?" - но потом стирала, не осмеливаясь его отправить. Было страшно до жути, что он посмеётся над моей непоследовательностью.

В понедельник он встретил меня как обычно, хотя я была почти уверена, что ему до коликов надоела эта игра в самоотверженного и бескорыстного отвергнутого рыцаря и скоро он совсем забросит эти проводы... и так и случилось. По крайней мере, мне так показалось. После уроков он неожиданно исчез. Я немного побродила по школе и двору в его поисках... и наткнулась на банду девчонок во главе с Верой Шуваевой. Она накинулась на меня с яростными обвинениями за то, что я якобы подставила её перед учительницей по биологии. На самом деле, Вера была сама целиком виновата в той ситуации: она нарисовала будто бы нас с Пашей в ужасно неприличном виде и отправила эту бумажку кому-то через нашу парту, а я случайно перехватила и от ужаса (казалось, что она пачкает своим содержанием) уронила на пол. Антонина Николаевна, на беду оказавшаяся рядом, подняла, посмотрела и, конечно, пожелала узнать, кто автор. А какой смысл скрывать? Не скажу же я, что сама нарисовала: это уж слишком неправдоподобно, а все остальные и так меня ненавидят... В общем, Вера получила строгий выговор, а я... похоже, сейчас получу увечья. Девочки оттеснили меня на задний двор за теплицу и стали смыкаться кольцом. Как же я пожалела, что Паши нет рядом! Мне было по-настоящему страшно... И тут случилось чудо: меня спас ангел-хранитель, не меньше. Им оказалась Анастасия Сергеевна. Она одна знала о нашем с одноклассниками противостоянии и, кажется, относилась ко мне с сочувствием. Ей легко удалось разогнать агрессоров, а потом мы вместе стали искать Пашу. Сначала мне и в голову не пришло, что его кто-то нейтрализовал: я была уверена - он больше не желает меня защищать. Устал от моей неблагодарности. Но Анастасия Сергеевна ему позвонила, а он не брал трубку, и по мере того как шло время, а наши поиски не завершались успехом, моя тревога росла. В конце концов, я дошла до такого состояния, что уже готова была чуть ли не жизнь отдать за то, чтобы с ним всё было в порядке. Каким же облегчением стало увидеть его всего лишь привязанным к железному забору, целого и невредимого! Мне хотелось упасть к нему в объятия и поплакать у него на плече от счастья. Но нельзя: рядом учительница, да и одноклассники, возможно, не дремлют, а подсматривают исподтишка.

Анастасия Сергеевна не согласилась отпустить нас вдвоём ко мне домой, а стала провожать, но деликатно следовала на расстоянии - так, чтобы мы могли разговаривать, не опасаясь быть услышанными.

- Ты не представляешь себе, как я перепугалась, когда поняла, что ты вовсе не передумал мне помогать, а, возможно, тоже попал в беду!

- Какие глупости! - фыркнул он. - Я не девчонка, чтобы передумывать такие вещи. Моё слово крепкое.

- И всё равно я очень беспокоилась за тебя.

- Да, я в курсе, что ты переживаешь за всех живых существ на этой планете.

- А за тебя - особенно. Они ничего дурного не сделали тебе?

- Мне - нет. А ты в порядке?

- В полном. Они не успели.

- Странно. Что за нападение такое? Меня просто связали по рукам, а к тебе пришли с войной. Трусы!

- Скорее, трусихи.

- Ты-то чем им помешала?

- Мы ведь с тобой думали об этом... и ничего человеческого не надумали.

- Это точно. Они не люди. Звери какие-то тупые.

- Не говори так.

- Да почему?

- Потому что их качества - это их ответственность, а твои - твоя. Помнишь, ты сам просил не судить людей?

- Я не сужу о том, что меня не касается, а если какой-то урод обижает беззащитных девочек, к которым я неравнодушен, то я ему громко говорю, что он урод.

Я привычно залилась краской.

- Спасибо тебе. Ты такой...

- Злой?

- Храбрый. Сильный. И справедливый. Пока мы с Анастасией Сергеевной тебя искали, я очень тревожилась и очень жалела.

- О чём?

- Что не сказала тебе.

- Что?

- Правду.

- Какую, чёрт тебя дери?

- Не ругайся, мне сложно это выговорить.

- Не трудись, я и сам знаю.

- Что?!

- Что ты тоже ко мне неравнодушна.

Я закатила глаза и покраснела ещё гуще. Буркнула хрипло:

- Всё-то он знает!

Вместо ответа Паша взял меня за руку, презрев внимание идущей сзади учительницы. Так мы и шли до моего дома - держась за руки. И это было ужасно приятно и смутительно. Уже возле нашей калитки Анастасия Сергеевна душевно попрощалась с нами, хитро улыбаясь, и ушла по своим делам, а мы с Пашей молча сели на лавочку у ограды, он обнял меня за талию, а я положила голову ему на плечо. Начинался мелкий дождик, но я его не замечала: по моей груди разливалась непереносимая сладость.

* * *

История с Верой Шуваевой разрешилась самым невероятным образом. Помог нам в этом муж Анастасии Сергеевны, Ярослав Дмитриевич - очень интересный молодой мужчина (он провёл у нас пару уроков русского и литературы, когда она заболела). Паша помогал ему в этом, но долго не хотел рассказывать мне, в чём суть. Однако через время я всё же узнала: оказывается, в самом начале сентября, когда Паша только пришёл в наш класс, Вера пыталась стать его девушкой. Он отказал ей, это сильно её разозлило, но, видимо, враждовать с сыном небезызвестного Корабельцева она не решилась, зато легко нашла козла отпущения для своего гнева, решив, что Паша защищает меня из "личного" интереса. И всё понеслось по наклонной плоскости, само себя подгоняя. Уж не знаю, что именно сказал Ярослав Дмитриевич Вере, но с тех пор всякие гонения в наш с Пашей адрес прекратились. И потихоньку начали налаживаться отношения с одноклассниками. Некоторые девочки мне признались, что совсем не испытывали ко мне никаких дурных чувств - просто повиновались приказам Веры. Её мама работала продавцом в магазине возле