Двойня в подарок-2. Семья - Виктория Волкова
Или по любви, или врозь! Лучше одной с двумя детьми, чем с мужем-предателем. Еще одну семью, где меня не любят, я не вынесу.
На ватных ногах прохожу в предбанник. Осторожно ступаю по идеально подогнанной лакированной вагонке. Вдыхаю запах дерева, смешанный с пряными благовониями.
«А ведь мы тут когда-то с Тимофеем… — вспоминаю неожиданно. — Может, он так всех через баню пропускает?»
Закусываю губу, стараясь не разреветься.
Внимательным взглядом пробегаюсь по всем поверхностям. Нервно сглатываю, чувствуя как из глубины души поднимается отвращение к самой себе.
Стыд! Самый настоящий стыд!
Мне бы выйти… Забыть об этой злосчастной бане! Сосредоточиться на дочках и будущей работе.
Но ноги сами несут меня в парилку. Тупо смотрю на чистенькие полки и в глазах темнеет, стоит представить два обнаженных тела…
«Уходи! Уходи сейчас же!» — вопит чуйка.
Но что-то удерживает. Как во сне медленно разворачиваюсь к выходу. Залипаю взглядом на приборной доске, висящей на стене. Часы, термометр, барометр. Все собрано на одной панели. Провожу пальцем по золотым ободкам и сложным узорам. Очень красиво.
Свекор делал. Тимофей рассказывал. И аж весь светился от гордости.
«Что же ты так, Тима? — упрекаю мысленно мужа. Безотчетно шмыгаю носом и неожиданно замечаю тонкий русый волос, зацепившийся за шероховатый край деревянной обшивки. Явно длиннее моих и оттенок отдает рыжиной.
«Кто ищет тот всегда найдет? — усмехаюсь горько.
Вот только как жить теперь? Знать правду и молчать? Или устроить Морозову королевские разборки?
Но от них какой толк? Отношения выясняют с одной целью. Хотят их продолжить.
А я?
Не прощу. Не смогу жить во лжи и двуличии. Я еще когда из дома уходила, поклялась.
Сжимаю кулаки инстинктивно. И вздрагиваю, услышав сзади шаги. Вздрагиваю, словно меня застали на месте преступления. И вылетев из парилки и нос к носу сталкиваюсь с Богданом Столетовым.
— Ты чего здесь? — бурчит он недовольно.
Глава 11
11
Лера
— Ничего! — роняю впопыхах. Вылетаю из баньки, будто за мной черти гонятся. И вбежав в кухню, застываю на месте.
Что теперь делать? Что?
Выбор не велик.
Терпеть мужнины гульки и жить в достатке? Или собрать немногочисленные пожитки и свалить?
В груди закипает злость. Пальцы сами сжимаются в кулаки. Как ты мог, Тима?
— Лер, — раздается сзади настороженный голос Столетова. — Ты чего такая?
— Ничего. Я же сказала… — огрызаюсь на ходу. Тоже мне надсмотрщик выискался!
Как фурия взлетаю в детскую. Только метлы не хватает!
И увидев дочек на развивающих ковриках, выдыхаю. Тренькает незамысловатая детская песенка, звенят погремушки. И на душе сразу становится легче. Только где-то на сердце давит камень. Больно. Очень.
— Можно, я сегодня раньше уйду? — просит Надя и поясняет поспешно. — Витя меня в ресторан пригласил.
— Свидание? — улыбаюсь через силу.
— Ой, от Торганова дождешься! — весело отмахивается Надежда. По лицу лишь на секунду пробегает обидная гримаска.
Видимо, наш Виктор Петрович не спешит жениться. Завидный жених Шанска номер два. Тот еще красавчик!
— Да у него коллеги с женами приезжают. Вот и просит составить компанию.
— А ты?
— Ну хоть вместе время провести. Он же вечно занят. Как твой Морозов!
"У этого на все время найдется! — сердце затопляет неведомая доселе ярость. Тяну губы в улыбке, стараясь не выдать себя. Боюсь разреветься. Выдать свою боль, затопляющую душу и убивающую кровяные тельца.
— Ага! — усмехаюсь недобро. — Один Столетов — вольный художник.
— Ну не скажи, — встает с коврика Надя. — Дан у нас герой. Когда участковым работал, многим помог. А потом с начальством поругался и даже из города уехал.
— Бывает, — передергиваю плечами.
Ложусь на ковре рядом с дочками. Будто слепая наощупь веду ладонью по вышитым на коврике зверушкам.
Пальцы натыкаются на выпуклую фигуру на толстых ногах и с хоботом. Слон. А дальше пушистое облако на тонких ножках. Овечка.
Дочки весело сучат ножками, словно бегут куда-то. Потом переворачиваются как по команде. И подняв головки, взирают на нас с Надеждой с любопытством.
Смешные! Любимые!
— Я с вами, мои хорошие, — шепчу, укладывая руку под голову.
— Со дня на день поползут, — радостно сообщает Надежда. — Вот тогда точно начнется веселье.
— Мы с Тимой решили загородку перед лестницей поставить. Есть такие модели с калиткой…
Осекаюсь на полуслове. Ну какие "мы с Тимой"?
Морозов, сволочь, что же ты наделал?
— Все. Убежала, — машет от двери Надежда.
— Пока-пока, — роняю на автомате.
Аленка снова переворачивается на спинку. Крепенькой ручкой дотягивается до самой ближней игрушки. Дергает ее. Маленькая обезьянка подпрыгивает, приводя в движение остальные игрушки. Дергает хилыми ножками котик. Трепыхаются птички. Старшая дочка смеется радостно. А ее младшая сестричка смотрит с интересом.
— А теперь ты, доченька, — перевешиваю чуть ниже по дуге собачку. Анечка смотрит на меня внимательно. Затем повторяет за сестрой каждое движение.
"Какие же они разные! — размышляю, наблюдая за дочками. — Нужно Тиме вечером рассказать…
Обрываю себя. Как же! Тиме!
Больно ему интересно!
И неожиданно ловлю себя на простой до безобразия мысли.
Пока мы живем под одной крышей, все наши отношения сведутся к быту и детям.
Пусть так. Пока.
Простить Морозова все равно не смогу. И развод уже дело решеное.
Пульс бьется как сумасшедший. Руки дрожат. И честно говоря, хочется позвонить мужу и заорать «Я все знаю!». Потребовать объяснений.
Жена я или не жена?
«Погоди, — останавливает меня здравый смысл. — Ты цепляешься за косвенные признаки. Остановись. Понаблюдай. Правда все равно выплывет. Да и куда ты сейчас подашься с двумя детьми? Кто подставит плечо? Наде платить придется. А мать и сестра ни в счет…Подумай!»
Можно переехать в квартиру на Моторной. Район мне знакомый. Да и с соседями там хорошие отношения. Даша съехала. А маме с Ниной квартира не подошла. Далеко от центра, видите ли!
«Точно! Даша!» — словно железной гирей бьет по голове.
Подскакиваю с пола под удивленные взгляды дочек.
— Я с вами, маленькие, никуда не уйду.
Схватив телефон, судорожно ищу нужный контакт.
— Даш, привет! — лениво тяну в трубку.
— Ой, Лера! — звонко отзывается Дарья. — Как хорошо, что ты позвонила!
