Майя Блейк - Искусство мести
– Значит, ты решил, будто можешь пойти дальше и копнуть глубже, просто для того, чтобы удовлетворить свое любопытство? Я уже дала тебе слово – поиск картины будет для меня первоочередной задачей! Тебе этого мало?
– Успокойся. – Он взял ее за локоть и повел в столовую.
На столе из вишневого дерева был сервирован ужин.
Рейко повернулась к нему:
– Не надо меня успокаивать! И неужели ты думаешь, я буду с тобой ужинать? Ведь ты провел день, чтобы подшить к моему и без того пухлому досье еще несколько страничек!
Его глаза потемнели.
– Не думай, будто твое досье слишком пухлое. В нем совсем немного страниц. Я не знаю, что именно с тобой случилось. И никаких деталей, разумеется, тоже.
– Нет? Но я думала…
Он пожал плечами:
– Я попросил, чтобы расследование прекратили. Надеялся, ты сама заполнишь пробелы.
– И я должна быть благодарна за это?
– Сядь, Рейко.
Она вздрогнула, когда он произнес ее имя с типично японскими интонациями.
Дамион подошел к столу и выдвинул для нее стул. Ей ничего не оставалось, как сесть. А через минуту в комнату вошел Фабрицио с их первым блюдом.
Она взяла вилку, но не сделала никакого движения, чтобы прикоснуться к тушеному цыпленку под соусом.
– Ты ведь с Эштоном не потому, что у вас там… какие-то отношения, верно?
Рейко натянуто улыбнулась:
– Нет, он был другом моего отца, для меня все равно что родственник. Ты сделал грязное предположение. Но я тебе это простила.
– Так что случилось с тобой?
Раздраженная его безжалостной настойчивостью, Рейко бросила вилку и встала:
– Давай оставим эту тему!
– Ну и к чему эта сцена? Ты что, и ужинать не будешь?
– У меня пропал аппетит. Наслаждайся сам своим ужином!
– Сядь. – В его голосе послышались металлические нотки.
– Ну, если у тебя уже наготове пыточный инструмент, тогда, конечно, я отсюда не выйду.
– Это можно организовать.
– Ох уж эта французская упертость! И зачем тебе это нужно?
Он опустил глаза:
– Давай скажем так. Мне пришлось на собственном горьком опыте узнать: не стоит игнорировать предупреждающие знаки. Ешь свою курицу!
Она нехотя села и взяла вилку.
– Ради бога, господин барон, не устраивайте мне здесь сеанс психоанализа. У меня есть свой собственный психиатр. – Недоумение на его лице заставило ее рассмеяться: – Я прошла всю эту чертову двенадцати-ступенчатую программу и собрала кучу бейджиков. И прежде чем ты констатируешь очевидное, я скажу тебе: терапия не работает!
Его скулы напряглись.
– Не торопись говорить за меня.
– Какая разница, какими словами это будет сказано? Я не понимаю, почему ты продолжаешь настаивать. Если ты не можешь ничего исправить, зачем лишние хлопоты?
– Так что привело тебя в такое состояние?
– Что ты имеешь в виду? Кроме того, что я была легковерной идиоткой и не видела, что ты собираешься сделать с моим дедом?
Его лицо потемнело. И в то же время ей показалось – в его глазах мелькнуло сожаление.
– Я не собирался этого делать. Я хотел открыть в Токио еще один филиал Галереи Фортье, когда Сильвиан попросил меня узнать, что происходит у твоего деда. Я просто отреагировал на предоставленные мне факты. Если бы я знал, что он это так воспримет…
– Ваше сожаление, господин барон, опоздало на пять лет.
– Твой дед задолжал в три раза больше той суммы, с которой я согласился. Остальное он так и не вернул… Ты знала об этом?
Рейко не знала. Это ее немного смутило.
– Зачем ты это сказал? Хотел смягчить меня этой новостью?
– Просто я не всегда бываю таким бессовестным негодяем, каким ты меня представляешь.
Возможно, это было тихое, но беспощадное признание.
Рейко посмотрела ему в глаза и прошептала:
– Хочешь знать, что окончательно сломило меня? Глядя на страдания моего деда, я уже была близка к этому. Но только вина за смерть отца довершила дело.
Дамион видел, как душевная боль исказила ее лицо. Дрожь пробежала по телу. Лицо стало почти белым от усилий произнести эти слова. Он протянул руку и высвободил вилку из ее судорожно сжатых пальцев. Его аппетит тоже пропал.
Зачем он вообще это делает? Он ведь не собирался смешивать бизнес и личные дела. Потом он подумал об Изадоре. Все ее слова он принимал за чистую монету – до тех пор, пока не стало слишком поздно…
– Как ты можешь быть ответственна за это? – спросил он.
Она затравленно посмотрела на него:
– Зачем ты это делаешь? Неужели не видишь, как мне больно говорить об этом?
– Я не хотел тебя расстраивать…
Она хрипло рассмеялась:
– Однако продолжаешь свой самоотверженный труд. О, как это благородно!
– Ты кажешься хрупкой, как стекло. Одно неверное движение, один толчок – и ты разобьешься.
– Ну так и хватит меня подталкивать!
Он сильнее сжал ее пальцы:
– Ты сказала: терапия не сработала. Сколько же ты собираешься в себе это носить?
Ее щеки вспыхнули.
– Отвяжись от меня, Фортье! Может, я и мала ростом, но не беспомощна. Я – японка, и приемы ниндзя у меня в крови. Я могу убить тебя одним взглядом.
Он рассмеялся:
– Ты только наполовину японка. И кроме того, разве настоящие ниндзя объявляют свой статус?
Почти не сознавая, что делает, он поднял руку и провел пальцем по ее губам. Он почувствовал их мягкость и вместе с этим почти непреодолимое желание вспомнить их вкус…
«Браво, Дамион!»
– Я не шучу, Дамион. Не доводи меня до крайности.
Жар охватил его тело.
– Произнеси снова мое имя, – пробормотал он. – Мне всегда нравилось, как ты его произносишь.
– Дамион…
Фабрицио вошел в комнату. Стиснув зубы, Дамион откинулся на спинку стула. Огорчение на лице Фабрицио, когда он увидел едва тронутое блюдо, тут же смягчилось, как только Рейко улыбнулась ему:
– Это моя вина Фабрицио. Я думаю, мой желудок еще не успел переварить панини, который я съела два часа назад.
Фабрицио кивнул:
– Может быть, тогда мадемуазель желает какое-нибудь более легкое блюдо?
Рейко покачала головой и коснулась его руки:
– Мне очень жаль, Фабрицио, но вряд ли я сейчас смогла бы что-то съесть.
Фабрицио ушел.
Дамион посмотрел на нее и увидел, как она привычным жестом убрала за ухо волосы.
– Что? – спросила она, встретив его взгляд. – Я испортила тебе ужин?
Его зубы скрипнули.
– У меня тоже пропал аппетит.
– В этом виновата твоя привычка во все встревать.
Дамион не ответил. Он смотрел на нее, не в силах отогнать от себя одну-единственную картину, не дававшую ему покоя.
Он терпеть не мог, когда Рейко прикасалась к другим людям.
Рейко проснулась среди ночи от мучительной боли. Расстроенная из-за неудачного ужина с Дамионом, она забыла сделать вечерние упражнения. Тогда ей хотелось только одного – исчезнуть. Коротко пожелав ему спокойной ночи, она ушла в свою комнату и упала на диван. Наверное, сегодня приснятся одни кошмары.
