Люси Гордон - Любить по-сицилийски
— Я не должна танцевать с тобой, — вырвалось у нее.
— Я знаю, — тихо ответил Ренато.
— Я хочу сказать… я должна протанцевать со столькими людьми, что, думаю, можно отложить танец с miufrati.
Но эти слова были произнесены напрасно. Они лишь напомнили пикник и то, как он открылся ей. А она хотела непременно это забыть.
— Ты права, — сказал он. — Тебе надо возвращаться к твоим обязанностям, а мне к моему «гарему». Который, кстати говоря, мне подходит. Он не причиняет мне никаких проблем.
— Уверена, никто не может создать тебе такую проблему, которую ты не сможешь решить, Ренато.
— Я тоже так думал. Танец заканчивается. Увидимся… когда я поведу тебя к алтарю, чтобы выдать замуж за моего брата.
Она чувствовала, что ее несут вниз по лестнице, кладут на кровать, снимают купальник. Легкий ветерок проносится по ее обнаженному телу, и сильные руки вытирают полотенцем ее грудь, бедра…
И потом сквозь туман перед ней появляется лицо мужчины.
Вдруг все исчезло, и Хизер села на кровати, пытаясь избавиться от нежеланного, но необычайно приятного ощущения во всем теле.
— Нет, — выдохнула она. — Нет!
— Что случилось? — раздался голос Анжи, спавшей на другой кровати. — Что такое?
— Ничего… просто сон…
Просто сон, в котором возродились воспоминания, о которых она усиленно пыталась забыть. Она не смела думать о том, как лежала обнаженная на руках Ренато и как он смотрел на нее.
— Я пойду прогуляюсь, — сказала она.
— Пойти с тобой?
— Нет, спасибо. Я… мне надо побыть одной. Накинув легкий халат на ночную рубашку, она вышла на террасу. Было два часа ночи. День ее свадьбы. А она пробуждается ото сна, в котором мечтает о другом мужчине.
В душе она всегда знала, что Ренато опасен. Но все это должно пройти после свадьбы. Она должна забыть!
Хизер перегнулась через перила, и то, что она увидела на нижней террасе, успокоило ее.
— Лоренцо! — позвала она шепотом. — Я сейчас спущусь.
Она вернулась в комнату, вышла в коридор и спустилась по лестнице. Лоренцо ждал ее в холле с распростертыми объятьями. Она кинулась к нему.
— Что такое, дорогая? Что случилось?
— Ничего. Я только хотела сказать, как сильно я люблю тебя… люблю тебя… люблю…
— Почему в твоем голосе слышатся грустные нотки?
— Нет, тебе показалось. Все хорошо. Но мне надо было сказать тебе, что я люблю тебя.
— Я тоже люблю тебя. Все хорошо.
Он поцеловал ее. Хизер полностью отдалась этому поцелую, пытаясь найти в нем все, что она хотела. Но никакой поцелуй не мог дать ей ощущения, испытанного ею с Ренато.
Скоро все будет по-другому, твердила она себе.
Она вздрогнула, услышав резкий звук, раздавшийся из темноты.
— Что это?
— Это всего лишь Ренато. Здесь его кабинет. На самом деле он и сейчас там, работает.
— И он мог нас слышать?
— Возможно. Какая разница? Забудь о нем. Милая, ты вся дрожишь. — Лоренцо погладил ее по спине. — Пойдем, я провожу тебя наверх. Еще несколько часов, и мы будем принадлежать друг другу, навсегда.
Свадебное платье из шелка и атласа было выполнено в средневековом стиле. Пышная юбка волнами спадала до пола. Сзади она переходила в длинный шлейф, украшенный по краям французскими кружевами. Фата спускалась почти до самого пола, закрепленная на голове жемчужной диадемой.
Появившееся с прибытием на остров ощущение, что она становится другим человеком, усилилось у Хизер еще больше. За день, проведенный на лодке, ее светло-каштановые волосы стали золотистыми. Легкий загар подчеркивал глаза, привнося в них таинственный блеск. Впервые в жизни она почувствовала себя не просто симпатичной, но очаровательной.
Сицилийская жара сделала ее такой. Она разогрела ее тело, разбудив в нем чувства, дремавшие в туманной Англии.
Раздался стук в дверь, а затем голос Ренато:
— Все уже отправились в церковь. Бернардо с Лоренцо уехали несколько минут назад. Я жду вас внизу.
Анжи дала Хизер свадебный букет.
— Ты выглядишь сногсшибательно. Лоренцо рухнет, увидев тебя.
Хизер улыбнулась. При ярком свете солнца все ее переживания отошли на второй план.
Роскошный лимузин ждал у входа. Хизер осторожно забралась внутрь, Анжи и Ренато сели рядом.
Сначала она смотрела в окно на красивый пейзаж по дороге к Палермо, пытаясь осознать, что все это происходит с ней в действительности. Ренато молчал, и она решила, что он тоже погружен в свои мысли. Но повернувшись к нему, она обнаружила, что он пристально смотрит на нее с тем же самым потрясенным выражением в глазах, какое она видела раньше.
Они достигли пригородов Палермо и спустя некоторое время увидели церковь. Машина остановилась.
Она стояла в солнечном свете, пока Анжи поправляла ее платье. Потом они направились к церкви.
Ренато взглянул на нее.
— Готова?
— Вполне.
— Нет сомнений?
— Почему ты задаешь такие вопросы? — воскликнула она.
— Не знаю, — резко ответил он. — Пойдем.
Она взяла его под руку, и они вошли в церковь.
Хизер увидела многочисленных гостей, повернувшихся в ее сторону. За ними она заметила хор и священника, ждущего у алтаря.
Откуда-то сверху раздавались звуки органа. Она глубоко вдохнула, сильнее сжала руку Ренато и приготовилась сделать первый шаг.
— Подожди, — мягко остановил ее Ренато.
Вдруг она увидела быстро идущего к ним Бернардо. Вид у него был обеспокоенный.
— Лоренцо нет.
— Как это нет? — спросил Ренато. — Вы же ехали вместе.
— Да, но потом он исчез. Он сказал, что ему надо поговорить с кем-то и что он тут же вернется. Но когда я пошел его искать, никто не мог сказать, где он, и…
— И что? — грубо спросил Ренато, потому что было похоже, что Бернардо не хочет продолжать.
— Я разговаривал с женщиной на улице. Она видела, как молодой человек садился в такси.
— Не будем делать из мухи слона, — прервал его Ренато. — Лоренцо придет с минуты на минуту.
Хизер услышала в его голосе нотки сомнения. И Бернардо не мог посмотреть ей в глаза.
Но даже если и так, все было не по-настоящему. Она парила где-то надо всем, не испытывая никаких чувств. Она видела женщину в свадебном наряде с выражением ужаса в глазах. Но это была уже не она.
— Что случилось? Где Лоренцо?
Никто не заметил, как к ним подошла Баптиста. Она стояла рядом, опираясь на руку Энрико, и переводила взгляд с одного сына на другого, потом на Хизер.
— Где Лоренцо? — повторила она свой вопрос.
Никто не знал, что ответить. Снаружи послышался шум, и внутрь вбежал мальчик лет шестнадцати. Он бросил невесте в букет какую-то бумажку и понесся прочь.
