Андреа Лоренс - Самый большой секрет
Ксандер вздохнул:
— Знаю. Но не забывай о благотворительности. Ведь я лицо Центра для детей-сирот. Читаю лекции о добре и помощи нуждающимся детям. Написал об этом книгу. Представь реакцию людей, когда они узнают, что мой собственный сын десять лет рос без отца.
— Но ты не знал о его существовании!
— Журналистам это не важно. Они раздуют такую историю, что мало никому не покажется. Пока восстановится справедливость, все успеет пойти коту под хвост. Если книга провалится, центр не получит денег, которые ему так нужны. Если меня не переизберут, у меня не будет возможности помогать детям.
— Но ты не один отвечаешь за центр. Вся эта благотворительность лежит не только на твоих плечах.
— Хит, мне просто нужно время. Время, которое я проведу с Роуз и Джои без прессы и телевидения. Время, чтобы обдумать дальнейшие планы на жизнь.
— Тебя слишком заботит мнение окружающих.
— На кону моя карьера, Хит. Партия в меня верит, от меня зависит будущее многих людей. Говорят даже, что… — Ксандер запнулся. Он никому не говорил этого, боялся сглазить. — Говорят даже, что я стану во главе партии. Представляешь, сколько всего мы сможем сделать тогда!
— Не представляю, — парировал Хит. — Ведь тогда журналисты тебе вообще продохнуть не дадут. Если сейчас ты можешь спокойно взять и уехать в Корнуолл к родителям и косить там траву…
— Я не об этом, — перебил Ксандер. — Палата не выберет спикера с таким прошлым. Люди не выберут президента, если отец первой леди сидит в тюрьме. Хит, мне просто нужно время.
— Постой-постой, какая тюрьма? — переспросил Хит. — Можно с этого места поподробнее? Точнее, с первой леди. У вас что, все серьезно? Ты ж за десять лет о ней ни разу не упомянул.
— Нет, не настолько серьезно. — Почему-то эти слова дались Ксандеру с трудом. — Честно говоря, я не знаю. Меня к ней тянет. Сейчас она еще красивее, чем тогда. Быть с ней — это как… как вернуться в то далекое время. Я словно снова стал подростком, понимаешь? Мне хочется ее видеть, хочется быть с ней. Не знаю, как тебе сказать. Но, учитывая, что она одна вырастила нашего общего сына, думаю, я должен на ней жениться.
— Ну ты и романтик! — воскликнул Хит. — Мечта каждой женщины!
— Я бы женился на ней десять лет назад, если бы она согласилась.
Какое-то время Хит сидел молча перед монитором, после чего задал главный вопрос:
— Ты ее любишь?
Ксандер вздохнул:
— Любил. Возможно, люблю и сейчас. Я точно знаю, что не любил никого, кроме нее, и всегда жалел, что отпустил ее из своей жизни. А теперь, узнав всю правду, жалею еще сильнее.
Хит развел руками:
— Что ж, брат, это твоя жизнь. Зная твой аналитический ум, уверен, ты примешь верное решение. Главное, не поступай опрометчиво. Учись на моих ошибках. Опрометчивость — мое второе имя.
— Спасибо, брат.
— Не за что. А теперь расскажи, за что Билли упекли за решетку?
Ксандер отставил ноутбук на кофейный столик:
— Подожди минутку, я принесу бутылку пива. У меня пересохло в горле.
Хит ухмыльнулся:
— На твоем месте я бы поставил рядом ящик еще до начала разговора. Учитывая, что ты хотел мне рассказать.
— Я решил оставить это на потом, — оправдался Ксандер.
— Вот в этом весь ты, брат. Главное оставляешь на потом, а всего себя отдаешь сиюминутной суете. Так и сейчас, расходуешь себя на карьеру, на политику. А потом опомнишься, а ребенку твоему уже столько, сколько нам сейчас. А Роуз одна или с каким-нибудь забулдыгой типа ее отца.
По пути к холодильнику и обратно Ксандер слышал, что говорил ему Хит. Он ничуть не удивился, когда увидел в руках брата бутылку холодного пива.
— Тебе так проще говорить, а мне приятней слушать, — объяснил Хит.
Ксандер поднес бутылку к глазку видеокамеры:
— За нашу удачу.
— И за правильные решения, — добавил брат. — Я хоть и младший, но дам тебе совет. Не сильно-то думай о будущем, братец. Иначе растеряешь то, что дорого тебе в настоящем.
Глава 6
Ксандер жевал клубничный пирог и вспоминал далекое детство. Сколько пирожков и тортов он испробовал за последние два часа, не поддается подсчету. Следующим был конкурс клубничных десертов, а значит, пришло время пирожных, печений, мороженого, желе и кренделей — разумеется, с клубничной начинкой. Ксандер любил сладкое, но это уже перебор.
Когда все завершится, он первым делом поспешит в ближайший ларек за хот-догом с горчицей. Нет, он не был голоден, но стойкий вкус сладкого во рту следовало чем-то перебить. Чем-нибудь горьким, а главное — без вкуса клубники.
Оставалось немного до подсчета результатов, а значит, скоро будут названы победители в четырех категориях. Воспользовавшись перерывом, Ксандер вышел из-за стола, чтобы выпить кофе и размять ноги. Неподалеку он увидел аппарат с чипсами. Чипсы тоже подойдут!
Если не принимать во внимание злополучный вкус клубники во рту, ему понравился конкурс. Наивысший балл он поставил воздушному пирогу Роуз. Ее пирог объективно был самым вкусным. Ксандер не знал, с чем в этом году выступает Молли. И это к лучшему. Он не хотел знать. В противном случае пришлось бы ставить ей высший балл, просто потому, что она его приемная мать. Но Ксандер любил, когда все по-честному.
Было уже начало восьмого, когда судьи наконец закончили свою работу. Победителей объявят завтра, и все они будут участвовать в параде. А значит, пришло время напомнить о себе Роуз.
Они встретились на углу ярмарочной площади. Роуз и Джои сидели за одним из походных столиков, наслаждаясь двумя кусками торта «муравейник» со взбитыми сливками и клубникой сверху.
Несмотря на простую одежду, Роуз выглядела потрясающе. На ней были узкие серые джинсы и тонкий топик сине-зеленой расцветки. Ее длинные темные волосы были заплетены в косичку и закручены в пучок. Прическа подчеркивала красоту ее изящной шеи. В свете ярмарочных фонарей ее кожа приятно блестела, а пышные губы приобрели цвет клубники. Той самой, которой был посвящен этот праздник.
И это была единственная клубника, которую Ксандер хотел отведать.
— Всем привет, — поздоровался он, подходя к ним.
Роуз приветливо улыбнулась, и он нагнулся к ней, чтобы приобнять. Но как же сильно было желание прижать ее к себе со всей силы и не отпускать до завтрашнего утра! Обнимать и целовать — жадно, страстно, но… на публике они могли быть максимум хорошими друзьями.
— Привет, Ксандер, — поздоровался Джои, и на щеках его вновь появились знакомые ямочки. — Хочешь «муравейник»?
Нет, он не мог даже думать о сладком. Хотя если бы кусок этого торта лежал на обнаженном теле Роуз…
