Ивонн Линдсей - Цена тайны
Она подняла и опустила тяжелый дверной молоток. Дверь открылась, и у нее перехватило дыхание: Финн застегивал рубашку, волосы были влажными после душа, джинсы сидели низко на бедрах.
— Извините, я немного припозднился. Важный звонок, — произнес он. — Салат выглядит аппетитно. Проходите за мной, я отнесу салат на кухню.
Тамсин последовала за ним, заметив, что Финн босиком. Даже его ступни казались сексуальными! Она уставилась ему в спину, пытаясь привести себя хоть в какое-то равновесие.
— Извините, я проверю мясо. — Финн жестом предложил ей сесть на высокий деревянный стул за огромной гранитной стойкой.
— Спасибо. Ничего, если я разуюсь? — спросила Тамсин, чувствуя себя слишком одетой.
— Чувствуйте себя как дома. — Финн улыбнулся и принялся перемешивать мясо в маринаде.
На кухне пахло имбирем и чесноком.
— Пахнет изумительно.
— Так и должно быть. — Финн хитро подмигнул. — Не хотите ли бокал вина?
— С удовольствием.
— Красное или белое?
— Удивите меня, — ответила Тамсин, не в состоянии что-то решать в его компании.
— Хорошо. Я сейчас вернусь. Или вы хотите посмотреть мой винный погребок?
Тамсин засмеялась:
— Это предложение из разряда «посмотреть картины»? — Она вспыхнула, осознав, что сказала, и закрыла рот рукой. — Ой, прошу прощения. Случайно вырвалось.
Финн рассмеялся:
— Ничего страшного. И — нет, предложение не из этой категории. Погреб там, дальше. — Он взял Тамсин за руку.
Его теплая ладонь сжала ее пальцы, и от этого прикосновения все ее чувства обострились. Они спустились по небольшой лестнице и прошли по короткому коридору.
— Погреб вырыт внутри холма, — сообщил Финн, когда они спустились еще на пару ступенек и остановились перед низкой дверью. — Так проще контролировать нужную температуру.
Он открыл дверь, и Тамсин вздохнула от удивления, понимая, какое богатство предстало ее взору.
— Впечатляет, — сказала она, проводя пальцами по бутылкам. — Итану бы понравилось.
— Итану? — Финн вскинул брови.
— Моему брату. Он главный винодел в «Мастерс».
— Может, он когда-нибудь приедет сюда, — спокойно предположил Финн, беря две бутылки. — Как насчет пино гри для начала и пино нуар для ужина?
— Звучит неплохо.
Пока Финн открывал белое вино, Тамсин бродила вдоль высоких окон, выходящих на широкий двор.
— У вас внушительный дом, — сказала она, принимая бокал из рук Финна.
— Он большой, но это действительно мой дом, — ответил Финн и, открыв дверь, вывел ее на улицу. — Садитесь. Я сейчас принесу закуски.
Тамсин присела на краешек стула. Вскоре Финн вынес блюдо с мясом, оливками, сыром и овощами.
— Ух ты, все самое лучшее сразу? Вы знаете толк в наслаждениях.
— Один из моих талантов, — улыбаясь, ответил мужчина. — Один… близкий друг моего отца научил меня ценить жизнь во всех ее проявлениях. Это — одно из них.
— Хорошо иметь такого друга.
Финн сделал глоток вина и кивнул:
— Да. Когда мой отец умер, а мать заболела, он приютил меня. Я всегда буду благодарен ему за это. Я перед ним в долгу.
Тамсин чувствовала — этот человек действительно многое сделал для Финна и сильно на него повлиял.
— Сколько вам было?
— Двенадцать.
— Мне очень жаль, — с грустью произнесла Тамсин.
— Это было давно. — Финн сел и какое-то время смотрел перед собой. — Угощайтесь.
— Очень вкусно! — Тамсин взяла кусочек артишока. — У вас здесь очень хорошо.
— Люблю это место. Не представляю, что я смог бы жить где-то еще.
— Раньше я так думала о «Мастерс», — тихо произнесла Тамсин Сейчас она пыталась понять, сможет ли снова почувствовать себя там дома.
— Раньше?
— Времена меняются, — пожав плечами, ответила Тамсин, думая о том, как лгал ей ее отец, позволяя считать, что мать мертва; о том, как поиздевался над ней Трент. — Люди часто оказываются совсем не теми, какими ты их привык считать.
«Да, все гораздо сложнее. Ложь сбила меня с пути. Но, даже не зная правды, я не была счастлива дома, — задумалась Тамсин. — В «Мастерс» я чувствовала себя защищенной, но никогда не ощущала себя по-настоящему живой. Работа не трогала меня, личная жизнь не приносила счастья. Возможно, я переросла необходимость быть защищенной. Мне нужно что-то другое».
— Хотите поговорить об этом?
Тамсин молчала. Хочет ли она? Вряд ли. Зачем портить такой приятный ужин, углубляясь в свои проблемы и сомнения.
— Не очень. Я справлюсь сама.
— Если вдруг понадобится слушатель и крепкое плечо, — Финн похлопал себя по груди, — можете обращаться.
Разговор плавно перетек на общие темы, и вскоре Финн уже рассказывал Тамсин забавные истории о Глэдис, которая работала в администрации еще в его детстве. Казалось, уже тогда она была старой. Возможно, некоторые люди рождаются старыми.
Когда стейки были готовы, Финн предложил перейти в дом, и они устроились за обеденным столом. Он разложил мясо и печеный картофель на тарелки, поставил на стол салат и налил вина.
Когда ужин закончился, уже стемнело. Тамсин медленно допивала вино, думая о том, что ей предстоит дорога домой за рулем.
— Знаете, — она кивнула на сумеречный пейзаж за окном, — эти места напоминают мне прежний «Мастерс». Наш дом до пожара. Оттуда открывался такой же вид на виноградники.
— Для вашей семьи это было испытанием — восстановить все после пожара.
— Да, пожалуй. Наверное, поэтому отец холодно относился к нам. Он погрузился в работу. Они втроем с братом и сестрой буквально жили виноградниками и семейным бизнесом.
«Видимо, у него не было ни минутки на свою жену», — зло подумал Финн.
Ему было всего восемь, когда Лоренцо и Эллен переехали сюда, но он до сих пор помнил, какой хрупкой была Эллен. Но кое-что было нерушимо — ее любовь к детям, которые остались в ее прежней жизни. А теперь перед ним сидела ее дочь, пытающаяся воссоединиться с человеком, для которого этот момент настал слишком поздно.
Финн заставил себя сосредоточиться на гостье.
— А ваша мать? Чем она занималась? — Он с трудом сдерживал свои эмоции.
— Знаете, я едва помню ее. Конечно, что-то всплывает в памяти, но мне было всего три, когда она ушла. Какая женщина способна бросить своих детей?
— У каждой истории всегда две стороны. — Финн взял бокал и сделал большой глоток. Ему хотелось защитить Эллен, но, сделав это, он предал бы Лоренцо.
Тамсин рассмеялась, и смех этот был нерадостным.
— В моем случае сторон гораздо больше. Я росла, зная, что моя мать умерла. Каким же шоком было узнать, что на самом деле она жива.
