Принеси мне, Санта, антидепрессанты (СИ) - Хаан Ашира

— Это именно то, что ты думаешь. Но я понимаю, что еще слишком рано, так что не пугайся, я не буду требовать от тебя ответа. Просто носи это кольцо и помни — я хочу быть рядом с тобой всегда.

Мне сразу стало как-то полегче.

Правда то, что сразу после этого Захар развил бешеную деятельность и принялся делать ремонт, присматривать дачу за городом и набрал несколько новых курсов по повышению квалификации, чтобы претендовать на большую зарплату, навело меня на мысль, что мое молчание было засчитано за «да».

Я не стала его пока разубеждать. В конце концов, что плохого в том, чтобы выйти замуж в мои тридцать? Пора уже!

Даже мама намекала, что хорошего парня с квартирой и машиной надо брать — и срочно, пока кто-нибудь еще не отбил!

На Восьмое марта Захар торжественно вручил мне ключи от машины.

— Тебе надо будет на чем-то ездить на дачу. Ну и я подумываю о том, чтобы разослать резюме с зарплатой в полтора раза выше — здесь мне такую не дадут. Придется тебе самой добираться на работу.

— Но я не умею водить! — ахнула я. — И прав у меня нет!

— Ну-ка, давай посмотрим в окно… — Захар обнял меня и подтолкнул к балкону. Прямо под ним на обочине стояла симпатичная оранжевая машинка с круглыми, будто удивленными фарами. — Неужели ради нее ты не научишься? Вот снег сойдет окончательно — я тебя сам буду учить!

А до тех пор я записалась в автошколу — потому что теоретический экзамен тоже придется сдавать.

Апрель снова случился внезапно и непривычно теплым, словно отражая собой ту уютную и теплую жизнь, в которой мне было сейчас хорошо — я даже подумала, что пора притормозить с разгоном в счастье, а то ведь окажется, что в глобальном потеплении виновата я!

И где-то в середине его, когда сухого асфальта было уже больше, чем ручьев, я отправилась в знакомый мне психоневрологический диспансер. Автобус по-прежнему был всего один и ездил раз в полчаса. Темный лес все так же вставал стеной с одной стороны, а серый забор больницы тянулся с другой. И даже облезлый бродячий пес, встретивший меня на остановке, показался знакомым. Но почему-то теперь это все не вызывало во мне уныния. Все-таки многое зависит от точки зрения.

— Вам на второй этаж, к своему участковому психиатру, — просветила меня женщина в окошке регистратуры, когда я спросила, куда идти.

— Окей, — вздохнула я, думая, что слишком уж сильно обрадовалась сладким ноткам ностальгии, и жизнь решила устроить мне полноценный аттракцион, повторив все по порядку. Даже очередь из потухших серых людей с некрасивыми лицами к кабинету Инги Семеновны. Теперь я в ней чувствовала себя неуютно. Я же другая! Я же…

— Нина? — раздался изумленный голос. — Что ты тут делаешь?

— Ой! — я обернулась и чуть не упала. — Максим!

Он был в том же белом халате, что и в нашу первую встречу. Загорелый — видать, после разрыва со своей Катюшей хорошо оттянулся в теплых странах. В такой же яркой гавайке под белой тканью. И с такими же небесными глазами. Только вот опять не улыбался, а обеспокоенно хмурился.

— У тебя, что — рецидив? Опять депрессия? — он подхватил меня под локоть, отводя в сторону.

Я смущенно оглянулась на окружающих. Но им было на меня совершенно наплевать. Вряд ли хоть кто-то из них догадывался, как я задорно и жарко трахалась со своим психиатром. Вот этим вот горячим блондином. Дважды.

— Нет, ты что! У меня все отлично. Я за справкой для вождения! — засмеялась я.

— А почему сюда, а не на первый эта… Аааа! — протянул он. — Понял. Давай я тебе эту справку дам, чтобы в очереди не стоять.

— Давай! — согласилась я легко.

Он отпер соседний кабинет и жестом пригласил меня проходить. Сел за стол, я устроилась напротив. Забавное повторение нашей первой встречи. Впрочем, а как иначе?

Только чувствовала я себя совсем по-другому.

— Ну как вообще твои дела, Нина Аверьянова? — не поднимая головы, спросил Максим. Он положил перед собой листок бумаги и что-то на нем писал параллельно с разговором. — Жизнь бьет ключом, раз решила научиться вождению? Скоро и за справкой на оружие придешь!

— Ага, и куплю себе ружье! Да, мне мой… жених, — я замешкалась, не зная, как назвать Захара. — Машину подарил. Надо учиться.

— А чего права не подарил? — усмехнулся Максим. — Кто ж девушкам только половину подарка делает?

— Ну ты что! Я вообще не знаю, на какие педали жать! — испугалась я.

— Жених — это хорошо, — кивнул Максим. — Всегда радуюсь когда пациентки вливаются в социальную жизнь. Замуж выходят, детей заводят, — он подписал бумагу, поставил печать, но на меня так и не посмотрел. — Ты-то не собираешься детей заводить?

— Собираюсь, — я кивнула. — Мы как раз недавно это обсуждали. Пока сильно стараться не будем, как получится.

— Когда свадьба-то? Пригласишь? — Максим наконец поднял глаза и слегка, уголками губ, изобразил улыбку.

— Не знаю, — я пожала плечами. — Нам пока некуда торопиться.

— Ну как некуда? Ребенка уже планируете, а свадьбу нет?

— Ну, вот получится ребенок, тогда и поженимся.

Максим нахмурился:

— Нет, это неправильно. Странное отношение, Нин. Как будто ты своему жениху только как инкубатор нужна.

— Максим, — я встала, протягивая руку, он вложил в нее готовую справку. — Ты помнишь, что ты не мой психотерапевт?

— Нет, не твой, — качнул он головой. — Но…

— И не мой друг — настолько я помню, ты говорил, что ни любовником, ни другом не можешь быть два года с момента, как перестанешь быть моим врачом.

— Все так, — ровно сказал он, откинулся на стуле и скрестил руки на груди. Небесные глаза прошлись по мне с ног до головы и обратно. — Ты полностью права, Нина Аверьянова. Не имею я права высказывать тебе свое мнение ни в каком качестве. Ты молодец, хорошие границы выстраиваешь. Глядишь — все еще будет хорошо. А у меня просто профдеформация. Счастливые люди ко мне не приходят, сама понимаешь.

— Спасибо, — сказала я, складывая справку пополам и покидая кабинет.

Ощущение от разговора у меня осталось странное.

Говорят, дети скрепляют семью

С ребенком у нас оказалось все не так легко, как я думала.

Захар был совершенно уверен, что он получится с первого же раза, — и страшно удивился, увидев меня выходящей из ванной со слабой улыбкой. Я покачала головой.

— Черт! Зачем же я предохранялся всю жизнь! — удивился он. — Думал, стоит разочек без презика — и все, готова мамочка!

— Ну, может быть, дело во мне. — Я пожала плечами.

Списать на то, что мы плохо старались, было невозможно. Без презервативов секс приобрел какую-то особенно порочную атмосферу. Чувство запретности. Ну и ощущения были ярче.

Особенно у Захара — он порывался по выходным вообще не выпускать меня из постели. Но разрывался между сексом и ремонтом, как настоящий мужчина.

Еще через пару месяцев напряглась уже я.

— Это по природе так. Детей надо зачинать осенью, чтобы рождались к весне-лету, — утешали меня подруги. — Не зря наши предки играли все свадьбы после уборки урожая.

Но и в сентябре, и в октябре, и даже в ноябре месячные приходили как по часам.

Хоть бы разочек задержались, чтобы дать мне надежду!

— Прости… — сказала я, выходя из ванной. — Снова нет.

Захар нахмурился.

— Знаешь, мне кажется, с тобой что-то не так.

— В смысле? — У меня челюсть отвалилась от неожиданности. — А почему не с тобой?

— Моя мама забеременела в первую брачную ночь! И бабушка тоже.

— Ну так не ты же забеременел, — фыркнула я. — Сходи сначала своих живчиков проверь, прежде чем мне претензии предъявлять.

— У меня все в порядке!

— Откуда ты знаешь?

— Оттуда! — буркнул Захар и врубил телевизор погромче, за весь вечер больше ни разу со мной не заговорив.

Я тихонько поплакала в ванной, включив воду, чтобы он не слышал мои всхлипывания.